Маска Дантеса - Алферова Марианна Владимировна - Страница 68

– “Одиссея”… Волшебница… свиньи…

– Кирка, – подсказал Друз.

– Что? – изумился Марк. Не столько подсказке Друза, сколько тому, что “голос предков” промолчал. Верно, счел неважным.

– Кирка. Так римляне обычно называли Цирцею, – пояснил Друз. – Мою двоюродную бабку звали Кирка, – признался Друз. – Сестру деда по матери. Она меня обожала и все время баловала. После того, как отец пропал, чуть ли не каждый день приходила. Своих детей у нее не было. Кирка… Это женское имя в роду Светониев очень популярно. Моя мать из рода Светониев.

– Я помню… – спешно сказал Корвин. – Ну что ж, отличная работа, Друз, хотя вряд ли твоя покойная бабка имеет отношение к заговору. Лери, душа моя, – Корвин улыбнулся сестре, – бегом в мой кабинет, свяжись по защищенной связи с Флакком и предупреди: пусть гоовит своих легионеров к штурму. Мы свяжемся с ним через полчаса. На кухне скажи Табию, чтобы сварили кофе покрепче. Думаю, спать нам не придется. Да, еще… поищи в галанете: есть ли сейчас у Светония родственницы по женской линии с именем Кирка.

Лери чмокнула Друза в губы, брата – в щеку, и умчалась.

– Кто тебе назвал имя Кирки? – полюбопытствовал Друз.

– Неважно… – Говорить, что маленький Торкват вышел невредимым из лап “очистителей” пока никому не следовало. Ни-ко-му!

– Думаешь, Светоний у них главный? – спросил Корвин, наполняя бокалы до краев.

– Не знаю. Я встречался с ним однажды. Он мне показался человеком незаурядным.

Марк кивнул, поднес к губам бокал, но пить не стал. Смотрел, как пьет Друз. Подождал, пока тот поставит опустевший бокал на стол.

– Луций, от кого твоя мать получила генетическую память?

Друз вскочил.

– Ты что, решил бежать? – поинтересовался Корвин.

– Нет.

– Тогда сядь.

Центурион подчинился и затравленно глянул на Марка, как будто его застали за каким-то очень постыдным, невозможным почти занятием.

– О чем… О чем ты говоришь? – Друз еще пытался ускользнуть, обмануть, хотя сам сознавал: безнадежно.

– Ты у нас механик, и специалист по системам связи, взламываешь секретные коды, и можешь добраться до любой информации. Все технические системы тебе подвластны. Такое невозможно… не под силу даже гению… Но вполне допустимо, если все твои предки были специалистами в этих областях. Твой отец не обладал подобной универсальностью: я… как понимаешь… хорошо это помню. Когда я услышал про гениального Светония… я понял, что он тоже, как и ты…

– Нет, я же не патриций… Дурацкая выдумка… – попытался отпереться Друз.

– И потом, та драка на Китеже. Ты не просто дал Стасу по физиономии, а кинулся его избивать, когда несчастный парень заговорил о “маменькиных приключениях”. Не за Лери оскорбился, – за себя. Пришел в бешеную ярость. Ты… а не она… ты помнил любовные приключения своей матери, и потому слова князя Станислава так тебя уязвили.

– Недаром все хотели, чтобы ты не возвращался, Корвин. Теперь я понимаю, что другие испытывают перед тобой, – прошептал Друз.

– Сколько поколений можешь вспомнить?.. То есть деяния скольких поколений?

– Три. Моя мать, мой дед и прадед… то есть, возможно, еще и прапрадед. Но я их путаю. Я же не проходил настройку памяти. Наоборот, скрывал… Представь, как скучно мне бывало на уроках! Хотя я перепрыгивал из класса в класс, как заяц.

– Чья патрицианская память у тебя? – продолжал допрос Корвин.

– В каком смысле? – в этот раз Друз недоумевал, похоже, искренне.

– Тайны какого рода тебе достались? Эмилиев? Корнелиев? Валериев? С кем из патрициев ты в родстве?

– Ни с кем, – пожал плечами Друз.

– То есть ты не помнишь, кто из патрициев передал тебе генетическую память?

Друз отрицательно мотнул головой.

Корвин задумался. Невероятно. Лжет? Скрывает? Или все дело в том, что не было настройки? Или… каким-то образом возник сам собой еще один патрицианский род? Марк не знал, что ему делать. Утаивать наличие генетической памяти – преступление. Следователь Корвин должен немедленно заявить о своем открытии в комиссию сената. Ну, пусть не сегодня, а завтра… не имеет значения. Два, три дня… что это изменит?

“Многое, – шепнул голос предков. – Ты не можешь прикрывать чужие грехи!”

“А мой отец? Разве он не позволил наварху Корнелию ускользнуть?” – напомнил Марк.

“Он дал ему отсрочку”, – тут же принялся оправдывать предшественника голос.

“Я тоже дам отсрочку… Или вообще ничего докладывать комиссии не стану”.

“Какой пример ты подашь своему будущему сыну! – возмутился “опекун”. – Ради друга можно нарушить закон! Отлично!”

“Не ради друга, – ответил Корвин. – Представь, если сейчас во время кризиса сенаторы узнают, что плебеи каким-то образом могут получать генетическую память! Сами! Да они уничтожат Друза. И тех его родственников, в ком заподозрят наделенных ношей! Воображаю… это будет психоз, охота на ведьм… Тогда Лацию точно конец. Ну, что скажешь?!”

Голос ничего не ответил. Промолчал.

– Мерд! Ты понимаешь, надеюсь, насколько эта твоя незаконная память осложняет все дело. Сейчас! Именно сейчас, когда у нас творится такое!

Друз кивнул.

– Марк, я никогда, клянусь… Никогда не использовал свою память во вред.

– Ладно, речь не о тебе. Прадед у тебя и у Светония общий, надо полагать?

– Да… Только для нынешнего Светония это дед. Да не знаю я, откуда у нас эта треклятая память! – повторил Друз. – Мне приходилось все время ее скрывать, чтобы не отправиться на Петру или куда подальше. Моя мать тоже все время таилась.

– Неужели твой отец не догадался? – недоверчиво покачал головой Марк. – Следователь проворонил в собственном доме преступление.

– Отец редко бывал дома. А мама… волей или неволей, чтобы не выдать себя, привыкла молчать.

– Чего нельзя сказать о тебе.

– Я придумал себе что-то вроде карнавальной маски.

– Да здравствует Китеж!

Друз поморщился:

– У меня карнавал длился круглый год. Я все время что-то опрокидывал, ронял… Проливал вино на тунику… Никто не заподозрит в неуклюжем парне обладателя ноши.

– Ну не скажи, то ты роняешь себе на пузо бифштекс, а то дерешься так, что охранникам Василида с тобой не сладить. Ладно, проскочили… Главное, почему ты не сказал, что у Светония есть генетическая память? Мог бы намекнуть… Ведь это ключ… ключ, который был у тебя все время. А ты его прятал! Мы потеряли столько времени! – Мысль об этом так бездарно потерянном времени приводила Корвина в ярость.

– Откуда было мне знать, что “очистителей” возглавляет Светоний?! Козлом отпущения сделали Гая Флакка!

– Я сразу сказал, что Гай Флакк не при чем.

– А я не слышал, – огрызнулся центурион.

Ну да, Друза вывели из состава группы, и трибун Флакк посадил его разделывать голову “Триария”. Замечательно!

– Ты сам ни о чем не догадывался? – взъярился Корвин. Впрочем, злился он и на себя не меньше, чем на Друза: почему не настоял, чтобы Друза не отстраняли? Ведь он мог… мог…. Но стушевался, как мальчишка! Как раб…слабый раб… ненавижу слабость!

– Нет, конечно… – пробормотал центурион. – Да я и теперь не понимаю, зачем Светонию уничтожать людей с генетической памятью, если он сам…

Марк провел руками по лицу, приходя в себя. Зачем он кричит на Друза? Парень ни в чем не виноват. Напротив – помогает изо всех сил. Возьми себя в руки, Марк! Мы почти у цели!

– Твой родственник владеет памятью незаконно. Смешное выражение… нелепое… но это так… да, так… – Корвин скривил губы, изображая улыбку. – Светоний – один из немногих плебеев, кому достался дар патрициев. В стране слепых одноглазый – король… есть такая поговорка… Он решил уничтожить нобилей, чтобы самому встать во главе Лация. Кстати, Светоний не пытался связаться с тобой? Не предлагал вступить в секту?

– Нет, никогда, клянусь моей любовью к Лери! – запальчиво воскликнул Друз и вскочил. Он сжимал и разжимал кулаки. Вот-вот кинется в драку!

– Я верю! – Корвин поднял руку. – Я верю тебе… подожди… Но если он не планировал перетянуть тебя на свою сторону… значит… – Марк сделал паузу.