Сыщик - Алферова Марианна Владимировна - Страница 21

«Они похожи, потому что заняты одним и тем же делом…» – будто подсказал кто-то.

– Я не буду ничего вспоминать! Я хочу видеть Флакка! – запоздало выкрикнул Марк.

Человечек рванул вверх рукав его туники и надел на сгиб локтя манжету с какой-то желтой жидкостью, да так ловко, что юноша не успел ни вырвать руку, ни оттолкнуть медика. Марк почувствовал, как руку распирает изнутри, она тяжелеет, превращается в бревно, в мокрое бревно, которое тонет в воде, он как-то сплавлял по реке бревна и знает, как они опасны, затонувшие бревна… нет, он никогда, никогда не сплавлял бревна… пятилетний мальчик не может… не знает… что это такое. Марка бросило в жар. Он задыхался. Пот обильно выступил на лбу.

– Флакк! – закричал он. Неужели Флакк с этими заодно? – Флакк!

– Где инфокапсулы? – повторял и повторял свой вопрос наварх.

Нестерпимый жар постепенно перешел в приятное тепло. Голоса отдалились. Не ясно, о чем говорят – уже не разобрать слов.

Он шагал по берегу реки.

Ветерок колыхал сухие камыши. Шуршали желтые стебли. На берегу сидел Друз. Рядом с помощником префекта на плаще были разложены какие-то вещи. Марк шел, проваливаясь по щиколотку во влажный речной песок. Друз поднял голову, махнул рукой, сверкнули в улыбке белоснежные зубы. Как будто не было вчерашней ссоры. Впрочем, Друз не злопамятен. Он все всем прощает. «Вина для того и существует, чтобы ее прощать», – любит повторять к месту и не к месту. Ему не следователем, а адвокатом работать. Бедняга Друз… Упрямец Друз.

В груди у Марка вместо сердца камень, огромный камень, он занимает всю грудную клетку и давит на ребра.

Марк остановился рядом с другом и подчиненным.

– Я был прав… На все сто. Или даже двести. Или триста. Как угодно можешь считать. Но никто больше не будет лгать и вилять. Не получится. Знаешь, что я нашел? – Друз вертел перед собой продолговатую черную коробку. – Как ты думаешь, что это такое?

– Футляр с инфокапсулами. – Префект Корвин не узнал собственного голоса – так сдавленно он звучал.

«Я не могу это сделать… Но я должен… нет другого выхода… нет… нет… нет…»

– Инфокапсулы с записями одного из офицеров «Дедала», – продолжал, не замечая смятения Марка, Друз. – У них здесь была нора в песке и тайник. Я уже прослушал пару записей. Все, как я думал. Впрочем, как ни странно, подобные преступления почти невозможно скрыть. Не получается. Один человек может укокошить другого и замести следы. Но еще никому не удавалось уничтожить целую колонию так, чтобы не осталось улик. Хотя космос велик, а расстояния огромны. И знаешь, почему? – Друз был как-то неестественно весел.

– Почему? – одними губами спросил Корвин.

– Потому что преступник смотрит в упор. А мы – издалека, и видим то, о чем он не подозревает. Почти невозможно угадать, что видят другие. Преступник не может смотреть чужими глазами, а сам примитивно близорук.

– У меня хорошее зрение, – похоронным тоном сказал Марк.

Друз расхохотался:

– Наварх Корнелий наверняка думал точно так же. Он подошел к планете на линкоре «Камилл». Поселенцы, разумеется, наложили в штаны от страха и тут же связались с ним, сообщая, кто они, откуда, и вежливо намекая, что Психея занята. Как раз это командир «Камилла» очень быстро понял. Еще неры имели неосторожность сообщить, что у них нет контактов с родной планетой и они просят дать им канал дальней связи. Корнелий любезно обещал оповестить Неронию и всю Галактику о судьбе «Дедала». Поздравил с удачным спасением. На другой день планетолеты роем вылетели из шлюзов «Камилла», ворвались в атмосферу и сожгли поселение плазменными бомбами. Пилоты истребителей были уверены, что громят своих извечных врагов – пиратов. На планете уцелели только несколько человек, те, что основали базу на реке. Они решили спрятать все свои вещи, в том числе инфокапсулы, и бежать на крошечном флайере на север, в леса. Скорее всего, они там погибли… Или Корнелий заметил их и уничтожил. Неважно. Главное, мы теперь знаем точно: «Дедал» совершил посадку на Психее, а наварх Корнелий сжег заживо несколько сотен людей. Не пиратов, нет. Обычных неров. Таких же граждан, как мы с тобой.

– Мы не обычные…

– Да, НЕ обычные. И НЕ виновные.

– А что если коробку с инфокапсулами кто-то подкинул? – не самая удачная идея, но ничего лучше на ум Марку не приходило. Ему надо как-то разубедить Друза. И скорее спровадить отсюда.

– На реке была настоящая база: вещи, сборный домик… израсходованные термопатроны. Нет, я уверен – капсулы подлинные. В конце концов, о чем речь? – легко уступил Друз. – Мы назначим экспертизу и установим все точно.

– Нет, Друз, нет… Мы ничего не будем устанавливать.

– Послушай! – Друз вскочил, стряхнул песок с брюк. – Мы не имеем права. – Пусть сенат решает, как договориться с Неронией. А мы должны – обязаны просто – признать, что колония была уничтожена. Пусть наварх ответит за все. Разжалование и изгнание ему гарантированы. Истина должна восторжествовать. Рано или поздно. Ты всегда повторял это, Марк.

– Не в этот раз. Невозможно.

– Невозможно? – Друз попытался улыбнуться, но губы скривились. Кажется, он начал что-то подозревать. – Твой род ненавидит Корнелиев. Для тебя самого это шанс наконец их одолеть. И ты хочешь замять его преступление? Ты – Валерий Корвин?!

– Если бы речь шла только о навархе Корнелии, я бы отдал его под суд, не задумываясь. Но речь не о нем.

– Ладно, я передам эти коробки в сенат, и пусть сенаторы сами решают… – Договорить Друз не успел – разряд из парализатора окутал его фиолетовой аурой. Друз закачался и рухнул на песок.

Корвин кинулся к оглушенному помощнику, как паук к мухе, молекулярной нитью спеленал по рукам и ногам и затащил в кабину планетолета. Приставил ствол инъектора к виску и всадил под кожу детектор лжи. Обездвиженное тело дернулось, на миг приоткрылись веки, но Друз так и не пришел в себя. Корвин был как в лихорадке. Вернулся на берег. Метался взад и вперед, подбирая то, что удалось обнаружить Друзу. Падал, вставал, рылся в песке, осмотрел сборный домик и тайник, собрал все улики, какие нашел, в небольшую коробку из термопластика. Коробку зарыл возле треугольного камня на берегу. Сделал несколько шагов назад, внимательно посмотрел на камень. Запоминая. Для себя и для будущего сына.

– Я сам передам инфокапсулы в сенат, – пообещал он реке. – Не сейчас. Лет через десять-пятнадцать. Когда Психее ничего не будет угрожать.

(«Это он для меня говорит, для меня – нерожденного», – сообразил сновидец).

Затем префект Корвин загнал в грузовой отсек планетолета крошечный одноместный флайер Друза. В следующий миг планетолет, отличный летун, как в атмосфере, так и в космосе, поднялся в воздух.

Едва река скрылась из виду, пленник пришел в себя. Друз рванулся, пытаясь сесть, но молекулярная нить спеленала его на славу. Он сумел лишь приподнять голову и плечи. Друз беспомощно завертелся на полу флайера.

– Что это значит, Марк? Ты спятил?

– Нет. Это ты сошел с ума, Друз. Или неры тебя подкупили.

– Да как ты смеешь! – возмутился Друз. – Да ты… – он не находил слов, лишь фыркал в ярости.

– Если – нет, то это очень хорошо. И тебе остается дать мне слово, что ты никому не расскажешь о своей находке.

Друз вновь фыркнул – на этот раз презрительно.

– А если я откажусь? Что тогда сделаешь? Убьешь старого друга?

– Мне придется. Твои останки в сгоревшем флайере найдут завтра на одном из оазисов, которые ты прежде обследовал.

– Ты не посмеешь, Марк…

– Посмею.

Друз несколько мгновений лежал, разглядывая потолок челнока.

– Хорошо, я клянусь…

Корвин усмехнулся, глядя на голограмму датчика. Красный сигнал пульсировал возле самого края.

– Извини, Друз, но детектор лжи говорит мне, что ты врешь. Ты не сдержишь слова. Клянусь Лацием, я не хочу этого. Ты – самый замечательный человек из всех, кого я знал. Но я не могу… пожертвовать колонией на Психее ради тебя.