Продавец льда - Барсов Сергей - Страница 8

— Ну так пусть и Браконьер стоит там, где его Бог покарал. Эх ты, скульптор Божьей милостью…

6

Что кристалла из этого блока не получится, Оскару стало ясно с самого начала.

Можно было сделать простую прямоугольную призму. Можно было сотворить новодел, назвать его новоделом и продать как новодел. В любом случае следовало сначала посмотреть, кто там внутри, а уж потом решать судьбу блока. Главное, глубоких трещин на нем не было.

Все было как всегда: Оскар укрепил блок в фиксаторах, прошелся термокаутером по самым вопиющим выступам и принялся осторожно полировать там, откуда можно было увидеть человека, заключенного в льдине.

Этой женщине было не место в паршивой прямоугольной призме, хотя, с другой стороны, такая красота не нуждалась ни в каких особенных украшениях. Медные волосы заслоняли часть лица, но и так было ясно, что Оскару достался шедевр. О теле судить было рано, но он и мысли не допускал, что оно может оказаться недостойным лица.

Снова вгляделся он в облик женщины, погибшей полтысячелетия назад, и снова долго не мог оторваться. Профессионально он отметил лишь две погрешности: губы были сведены страдальческой гримасой, а огромные глаза под чистым выпуклым лбом скрывались не только тонкими веками, но и узкой прядью волос.

«Ох, и умница же, наверное, она была», — подумал Оскар, отрываясь наконец от прекрасного лица.

Он переставил фиксаторы сам, с помощью одной колесной подставки, едва ли отдавая себе отчет, почему не хочет, чтобы экзоскелетон касался даже глыбы, и снова принялся полировать лед.

Похоже, с гибелью Браконьера для Оскара началась полоса везения: отполированная грань открыла новые находки. Запястье красавицы охватывал браслет дивной работы — в металле с красноватым отливом была изваяна ветка неведомого дерева, а локоть прижимал к телу книгу — первую древнюю книгу, обнаруженную на Кельвине-Зеро. Это и определило приговор Оскара: новодел. Оскар освободил блок, сам отвез его в термокамеру, затянул барашки люка и поставил регулятор на самый малый нагрев. В стенках камеры зашумела по контурам горячая вода, и Оскар занялся маленькой ледышкой, подобранной близ Свечки.

Лед, похоже, то намерзал, то таял, и внутри прозрачной льдинки образовался целый лабиринт, заполненный, как ни странно, водой.

Оскар повертел ледышку, просверлил узкий канал и дал воде вытечь.

Льдинка еще причудливее заиграла на свету.

Замигала красная лампочка на люке термокамеры. Оскар посмотрел на огонек сквозь льдинку и поставил ее на стеллаж с призами.

— Этак и сам коллекционером сделаюсь.

Видеофон разразился двойным писком. Оскар нажал кнопку «Ждите», но без результата — аппарат продолжал пищать.

«Официальный вызов… странно», — подумал он, включая экран.

— Здравствуйте, Пербрайт, — заторопился шериф. — Я не оторву вас надолго. Мариус мне все рассказал, и я должен узнать у вас, намерены ли вы претендовать на имущество покойного Карвальяла по прозвищу «Браконьер»?

— Зачем?

— В виде компенсации за повреждение вашего участка.

— Ни в коем случае. Как всякому честному человеку, мне вполне достаточно, что его забрали черти.

— Еще вопрос: вы знаете кого-нибудь, кто мог бы претендовать на его наследство?

— Бог миловал…

Шериф хохотнул, но тут же снова стал серьезен.

— Я очень вас прошу, Пербрайт: не говорите ничего моей жене.

— А вы сперва меня с нею познакомьте.

Шериф снова улыбнулся.

— Спасибо, Оскар. Вам придется зайти в мой офис, подписать отказ от претензий.

— Договорились. — Оскар подождал, пока шериф попрощается, и выключил связь.

Он вернулся к термокамере, нажал педаль стока и чуть погодя открыл люк. Словно живая, женщина сидела на корточках, рядом валялась мокрая книга. Как живую, Оскар взял ее на руки, ощутил податливость оттаявшего, даже теплого еще от воды тела и выругался про себя: «Черт бы взял все на свете! Я же забыл ввести ей стабилизин. Вот позор-то! Придется колоть двойную, а то и тройную дозу. Впрочем, на такую красавицу стабилизина не жалко».

Поразмыслив, он решил увеличить дозу в пять раз. Такого никто еще не делал, но вреда от этого быть не могло.

Снова запищал видеофон. Оскар отнес женщину на широкий препарационный стол и подошел к аппарату.

Вызывал Биди.

— Вернулся уже? — начал он, не здороваясь. — Слушай, у меня к тебе деловой вопрос. Через день-другой имущество Браконьера пойдет с торгов, у него есть что-нибудь путное для моей галереи?

— Хоть бы один человек не говорил мне сегодня о Браконьере! — начал стервенеть Оскар. — Не знаю и знать не хочу. Спроси у шерифа.

— Нельзя. Я официальное лицо, и он тоже, а у него скоро выборы.

Не бесись. Я знаю, ты терпеть не мог Браконьера, и, наверное, было за что. Но ведь ему не позавидуешь, правда?

— Правда, — проворчал Оскар.

— Кстати, Свечку и местность на три мили вокруг нее я объявил с нынешнего дня запретной зоной.

— А зачем? Умные люди и так туда не сунутся.

— Губернатор должен заботиться и о дураках. Ну, ладно… Привез что-нибудь?

— Посмотри. — Оскар снял камеру, обошел с нею стол и снова установил ее на видеофон. — Какова?

— Хороша! Представляешь такую в ледовом балете?

— Для балета она, пожалуй, тяжеловата.

— Все зависит от партнера. Во сколько ты ценишь эту красотку?

— Я женщинами не торгую, — ответил Оскар и, чтобы сменить тему, показал книгу: — А сколько ты дашь за это?

Наверное, никто еще не видел барона Ива д'Илэри, губернатора Ириса, в таком состоянии. Вытаращив глаза, он хватал ртом воздух и молча тыкал пальцем в экран. Оскар ждал, наслаждаясь произведенным эффектом.

— А если их будет много? — подлил он масла в огонь.

Биди махнул на него рукой, налил полстакана аквавита, выпил и наконец произнес:

— Предупреждать надо. Так ведь недолго и угробить старого друга.

— Хорошо, учту на будущее.

— Что у тебя еще за пазухой?

— Пока ничего.

— Да, не напрасно ты погнался за Браконьером…

— Слушай, губернатор, если ты еще хоть раз помянешь эту сволочь, мы поссоримся всерьез!

— Ладно, молчу, — улыбнулся Биди. — Сейчас с тобой ссориться невыгодно. До встречи.

— До встречи.

— Кстати, на будущей неделе Аттвуд дает прием и хотел бы тебя видеть.

— Где дает? В своем модуле?

— Нет, конечно. — Биди рассмеялся. — У меня. Приходи пораньше и захвати с собой книгу. Договорились?

— Договорились.

По пути к столу Оскар вильнул в сторону, достал «минутку» для себя и стабилизин для Снежной Королевы, как он решил ее назвать за неимением другого имени. Для верности он ввел все пять доз в крупные сосуды и несколько раз нажал справа на грудную клетку, где у аборигенов было сердце, чтобы состав разнесло по всему телу. Чтобы не терять времени, Оскар решил хорошенько рассмотреть книгу, пока стабилизин делает свое дело.

Корешок у нее располагался сверху, как у старинного блокнота, а листы были из какого-то пластика и не смачивались водой. Буквы, похожие на иероглифы, принадлежали кисти истинного каллиграфа, в контур каждой были вписаны еще несколько, и от этого каждая страница напоминала радужный ковер. Иллюстраций Оскар насчитал полторы дюжины, и во всех случаях пейзажи, на фоне которых резвились персонажи, были залиты ярким солнцем. Лишь на двух дело происходило ночью, но Полумаски на небе не было.

«Дай Бог когда-нибудь разобраться во всем этом, — подумал Оскар.

— Но ведь это ни в одну голову не влезет. Вон покойный Браконьер, бывало, прочтет указ в витрине, а потом неделю за виски держится».

С препарационного стола, где лежала Снежная Королева, что-то упало и разбилось. Оскар с сожалением отложил чудесную книгу и пошел к столу собирать осколки.

Разбился шприц. Оскар присел, собирая стекляшки, а когда разогнулся снова уронил их на пол.

Снежная Королева смотрела на него своими огромными глазами.