Моя единственная (Том 2) - Басби Ширли - Страница 42

Видимо, он чем-то проявил свое недоумение. Стоящий позади скамьи Хью, не снимая руку с плеча жены, весело подмигнул ему.

- Вы приехали как раз вовремя, чтобы разделить нашу радость, Ален, сказал он небрежно. - Не далее как вчера моя горячо любимая теща согласилась стать еще и моей мачехой. - Он с улыбкой поклонился в сторону Лизетт и Джона. - Так что скоро мы будем гулять на их свадьбе. Все мы очень обрадовались, когда узнали об этом.

Услышанное никак не входило в планы Алена. Он почувствовал, как внутри его закипает раздражение. Но единственное, что он позволил себе, это метнуть взгляд на Франсуа. Как, интересно, этот молокосос относится к столь обескураживающему повороту событий? Но Франсуа, похоже, совершенно не был огорчен тем, что его мать выходит за янки, да еще не просто за америкашку, а за Джона Ланкастера! Неужели не только женщины, но и мужчины потеряли голову от этих вторгшихся на их родину вандалов? Mon Dieu! Что скажет теперь Франсуа в свое оправдание?

Как бы там ни было, а держать себя в руках Ален Хассон умел. Вежливая улыбка мгновенно скрыла его истинные чувства. Заподозрить, что услышанное ему неприятно, не успел никто.

- О, поздравляю вас обоих! - произнес он своим мягким, мелодичным голосом. Даже глаза его радостно блеснули. - Рад, что оказался в числе первых, узнавших эту приятную новость.

Разговор мгновенно перешел на то, как лучше организовать свадебную церемонию и где будет жить новая семья. Ясность в последний вопрос внес Джон.

- Я не сомневаюсь, что моя невеста готова уехать со мной в Натчез, решительно заявил он, бросив нежный взгляд на Лизетт. - Но, подумав как следует, я решил, что она, а значит, и я, будет чувствовать себя более счастливо рядом с детьми. Посему я прямо завтра напишу своему агенту письмо с распоряжением продать все мое имущество в Натчезе и начну поиски подходящего для нас жилища в Новом Орлеане. - Джон галантно поцеловал руку Лизетт. - Если не удастся купить дом, который ей понравится, мы построим новый. Он должен быть именно такой, какой захочет моя жена!

- О, отличное решение, - немного фальшиво произнес Ален. - Мне уже не терпится взглянуть на ваше новое жилище.

- Это все так мило и необычно, не правда ли? - радостно воскликнула Микаэла. - Моя мамочка и отчим Хью скоро станут мужем и женой! Мы все еще находимся под впечатлением этой новости. - Она посмотрела на мужа, и на лице ее заиграла счастливая улыбка. - Так что у нас есть сегодня что отметить, добавила она чуть тише.

Теплые, любящие взгляды, которыми обменялись Хью и Микаэла, и нежные интимные нотки, звучавшие в ее голосе, не оставляли сомнений в том, что отношения этой семейной пары изменились к лучшему. Это был еще один удар для Алена. А тут еще Хью ласково погладил жену по щеке, и та, повернувшись, поцеловала его руку. Пальцы Алена непроизвольно сжали чашку с такой силой, что тонкий фарфор треснул. Вскрикнув от неожиданности, он вскочил на ноги, бормоча какие-то извинения. К счастью, кофе в чашке уже не было, поэтому костюм его не пострадал. Тем не менее он решил воспользоваться этим инцидентом, чтобы покинуть счастливую компанию.

- Кажется, ранний подъем и дорога несколько утомили меня. Не возражаете, если я немного отдохну?

Собравшиеся дружно согласились. Ален многозначительно посмотрел на Франсуа. Тот без особого энтузиазма поднялся, и они вдвоем направились к дому. В бельведере на некоторое время воцарилось молчание.

- Скажите, это плод моего воображения, - нарушил его Жан, - или вы тоже заметили, что Франсуа не слишком рад своему другу?

- Честно говоря, я подумал о том же самом, - кивнул Джон. - Франсуа встретил Алена без особого восторга.

- Вот и хорошо. Лично я буду только рада, если мой сын наконец поймет, что молодой Хассон не тот человек, которому следует подражать! - откровенно призналась Лизетт. - Ален очень эгоистичен. По-моему, он слишком избалован матерью и сестрами.

- А Франсуа нет? - спросила Микаэла, блеснув глазами и чуть заметно улыбнувшись.

Щеки Лизетт покрылись румянцем, но она быстро взяла себя в руки.

- Ну, видимо, будет справедливо сказать, что я , э...

- Тоже немного балуешь его? - игриво уточнил Джон.

- О да, это так. Должна покаяться. Мне трудно ему в чем-то отказать. Но он хороший мальчик.

- Он уже не мальчик, - произнес Хью, смягчая жесткость слов приятной улыбкой. - Он - взрослый мужчина. И возможно, понял наконец, что даже лучший друг не всегда оказывается настоящим другом.

Франсуа, услышь он сейчас это замечание, согласился бы с ним безо всяких оговорок. Сколько он помнил себя, он обожал своего друга и подражал ему во всем, даже в образе жизни, строя из себя беспечного и богатого повесу. Ален казался ему образцом креольской жизненной силы и мужественности. Однако в последние дни эта слепая вера значительно пошатнулась. Наблюдая за Хью, он подсознательно сравнивал его с Аленом, и сравнение было отнюдь не в пользу последнего. Франсуа начал испытывать стыд, причем не только за то, что он принял участие в махинациях, но и за то, что он говорил об американцах, особенно о Хью. Он вдруг понял, что вся эта бравада была совсем не признаком самостоятельности и смелости. Как раз наоборот, он как обезьяна копировал своего старшего друга. Нет, Франсуа не оправдывал себя, но со всей очевидностью осознал, что из-за юношеского увлечения Хассоном и стремления слепо подражать ему наделал множество страшных ошибок. Сейчас, провожая Алена в предназначенные тому комнаты, он понял и другое: в этом человеке на самом деле нет ничего, что заслуживает уважения и любви. По сути дела, его респектабельный и богатый друг мало чем отличается от тех подонков и головорезов, которые помогают ему обделывать разные темные делишки. Да, Ален страшно горд, обладает железной волей и привык повелевать. Но при этом он прячется за других и совершает мерзости чужими руками. Более того, он не задумываясь пошел на убийство человека, которого знал чуть ли не с рождения, и не испытывает в связи с этим ни малейших угрызений совести. На душе Франсуа стало совсем горько. "И я хотел стать таким же? Боже, каким же безумцем я был!"

Войдя в комнату, Ален, прищурившись, оглядел старую мебель, блеклые занавески на окнах, огромную кровать и саркастически хмыкнул.