Тайна Воланда - Бузиновский Сергей Борисович - Страница 49

Это не биография барона ди Бартини, а сюжет знаменитого романа Густава Майринка, написанного в 1921 году — в то время, когда Бартини жил в Италии. К тому же «Белый доминиканец» стал первым литературным произведением, в котором прямо и открыто говорится о преображении человека как истинной цели алхимии. Вместе с титулом к герою переходит звание потомственного городского фонарщика и членство в «цепи» — в каком-то сверхмогущественном ордене, действующем во всей обитаемой вселенной. О целях этого сообщества говорит имя барона — Христофор: так звали легендарного великана, перенесшего через реку младенца Иисуса. В конце романа герой переживает трансмутацию, схожую с той, что описал Канселье: «Все тленное во мне выжжено и в таинстве смерти превращено в пламя жизни». В предисловии к следующему роману — «Ангел западного окна» — Майринк пишет: «Я говорю… не о той сугубо практической алхимии, которая занята единственно превращением неблагородных металлов в золото, а о том сокровенном искусстве королей, которое трансмутирует самого человека, его темную, тленную природу, в вечное, светоносное, уже никогда не теряющее сознание своего Я существо».

Предположим, что прототипом майринковского Христофора стал барон Роберто ди Бартини, известный на Западе под псевдонимом Фулкансллн. В 1921 году Адепт заканчивает «Тайны готических соборов». Эта книга рассказывает об этапах Великого Делания, зашифрованных в архитектурных деталях и скульптурах католических церквей. Наряду с алхимическими символами Фул-канелли выделяет знаки древних египетских мистерий. Главный из них — анх (crux ansata): «…Форма больших религиозных сооружений Средневековья, с присоединенной к хорам полукруглой или эллиптической абсидой, скорее напоминает другой символ — египетский анх… Герметический эквивалент анха — эмблема Венеры». Но особое внимание Фулканелли обращает на статуи Св.Христофора. Именно этому святому должен уподобиться алхимик, желающий получить Камень и найти в себе духовное золото. «Сколько чудесных вещей мы откроем, если научимся тщательно разбирать слова, разбивать оболочку и высвобождать истинный смысл, божественный смысл, который они в себе заключают».

Христофор Манцев — истинный вдохновитель событий, описанных в «Гиперболоиде инженера Гарина», — взбирается на вулкан. Исследуя вулканические газы, он выделяет металл М — очень радиоактивный. но совершенно не задействованный в сюжете. После взрыва химических заводов вся компания собирается на яхте Роллинга, стоящей на неаполитанском рейде. Почему А.Толстой выбрал именно этот порт? «На востоке поднимались испарения еще невидимой земли, и стоял пепельный столб дыма над Везувием». В «Стране багровых туч» планетолет совершает посадку в кратере гигантского вулкана, чтобы установить там маяк. В «Туманности Андромеды» с вершины величайшего в мире вулкана Кения уходит луч передачи по Великому Кольцу, а заведующий станциями Кольца находит золотого коня в подводном гроте андезитового островка (андезит, как сказано в ефремовском примечании — вулканическая порода). В романе булгаковского друга Леонида Леонова мы видим гравюру, изображающую «извержение Крокотау 1883 года» — непосредственно перед появлением ангела Дымкова. (Дымков — и дым над кратером!) Следующая глава начинается описанием сновидения, которое посетило старофедосеевского попа: «Глаз не оторвать, сеанс длился дольше обычного и заключался в том, что внезапно на бывших Воробьевых горах открылась огнедышащая дыра, по церковному волкан, переполошившая столицу, почти как тот самый Крокотау, в рамочке над комодом, но чуть послабже. Уже над ним летают дежурные аэропланы, безуспешно кидая в прорву тушительный порошок…». «Пудра проекции»? Не упустите и намек на Воланда («волкан» — на Воробьевых горах!). Вспомните также громадный золотой портсигар иностранного профессора: в рукописи тридцать седьмого года вместо бриллиантового треугольника "…на крышке его сверкнула синим и белым светом алмазная буква "F"". Мастер Ф.?

Воланд хромает, а его ногу натирают черной жижей, — «горячей, как лава». Не вспоминается ли здесь Вулкан — хромой бог-кузнец древних римлян, «списанный» с греческого Гефеста? Кроме того, в «Илиаде» мы встречаем Гефеста в кратере вулкана, — там находится его кузница. Не случайно воландоподобного персонажа из «Отягощенных злом» чаще всего именуют Гефестом и Кузнецом. Его помощник носит странный портфель, — клокочущий подземным огнем, извергающий столбы вонючего дыма. Вулкан? А чего стоит эта восточная цветистость с комментарием в скобках: «Сам Пророк незадолго до смерти говорил о Раххале как о человеке, зубы которого в огне превзойдут гору Оход. (Видимо, Оход был вулканом, и странную эту фразу надо понимать в том смысле, что, когда Раххаль будет гореть в аду, зубы его запылают пламенем вулканическим)».

Одной из лучших вещей Стругацких знатоки считают «Улитку на склоне». На склоне чего?.. Обратите внимание на эпиграф повести: «Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи…». Фудзияма — вулкан! Откроем «Двенадцать стульев»: что снилось О.Бендеру в ночь после судьбоносной встречи с «господином из Парижа»? «Остап видел вулкан Фудзияму…». Вряд ли это случайная деталь: в начале «Золотого теленка» герой снова видит Фудзияму — в кабинете председателя исполкома! Бендер в газоубежище: «Из его горла вырвались вулканические раскаты». При посещении Бендером старгородского дома престарелых случилось веселое извержение огнетушителя — красного конуса. Незадолго до того проснулся громкоговоритель: «В трубе послышался страшный рокот. Не то это были громовые аплодисменты, не то начали работать подземные вулканы». Какое интересное сочетание: труба и вулканы! Затем, как вы помните, Остап отправился к архивариусу. «Живем как на вулкане», — образно выразился гражданин Коробейников. Описание рассвета на Волге: «На востоке распускались розовые бутоны. … Бутоны превратились в вулканы и принялись извергать лаву наилучших кондитерских красок». Воробьянинов после очередной неудачи: «За ночь на щеке огорченного до крайности Ипполита Матвеевича выскочил вулканический прыщ».

Не забудем, что искателей бриллиантов было трое. Отец Федор готовился к путешествию очень своеобразно: «Выложив на пол лежавшие сверху книги: комплект журнала „Русский паломник“ за 1903 год, толстеннейшую „Историю раскола“ и брошюрку „Русский в Италии“, на обложке которой отпечатан был курящийся Везувий…».

25. ХОЛОДНЫЙ ОГОНЬ

Допустим, что Бартини и Фулканелли — это один и тот же человек, приехавший в Россию под видом итальянского революционера. В начале осени двадцать третьего года Бартини встречался с Берзиным. Вскоре Берзин направляет на длительную нелегальную работу в Америку изобретателя Льва Термена. Там он налаживает производство своего любимого детища — терменвокса, — электромузыкального аппарата, очень популярного в двадцатые и тридцатые годы. А летом тридцать седьмого Термен приезжает на Всемирную выставку.

(Есть ли связь между этими людьми и событиями? Обратите внимание: электромузыкальный аппарат Термен изобрел до 1923 года. Этим годом датирован роман «Блистающий мир», а его герой дружил со смотрителем маяка, придумавшим «машину для услаждения слуха»).

В Америке Термен становится миллионером, покупает небоскреб и завязывает контакты с промышленниками, инженерами и учеными. В числе его близких друзей был Альберт Эйнштейн. В 1937 году Термен показал в Париже новые модели терменвокса, затем свернул все свои дела, продал имущество и вернулся в Союз. Почему? Очевидно, он посчитал свою задачу выполненной.

Термен встретился с Бартини в туполевской шараге — в тридцать девятом. По странной случайности там оказываются еще два человека, знакомые с Эйнштейном — профессор Ю.Б.Румер и Карл Сцилард, брат бартиниевского одноклассника Лео Сциларда. В августе того же года Лео неожиданно приходит к Эйнштейну и убеждает его в необходимости создания атомной бомбы. Так появилось первое из знаменитых писем Эйнштейна Рузвельту, ставших спусковым крючком ядерной гонки. А что подтолкнуло Сталина?