Тайна Воланда - Бузиновский Сергей Борисович - Страница 73

Кровь за кровь? Буква V — алхимический символ вина — раскрывает секрет «двойного вэ» у Булгакова и Кржижановского: мистическое кровообращение. Черная кровь шпиона Майгеля — «нижняя» — на наших глазах пресуществляется в кровь «верхнюю» — в то вино, которое пьет Маргарита, чтобы увеличиться и вернуться в привычный мир: «В спальне Воланда все оказалось, как было до бала».

Трехмерное пространство «коллапсировало» в точку, — вместе с трехмерным временем, которое сжалось в узкую щель — в те несколько мгновений, пока Маргарита стояла в темноте перед дверью и видела полоску света.

26. МИКРОКОСМОНАВТИКА

«Исключительно для вас, сыновья познания и мудрости, мы создали сей труд, — писал маг и алхимик Агриппа Неттесгеймский. — Исследуйте книгу, сосредоточьтесь на том замысле, который мы рассыпали по многим страницам; то, что мы скрыли в одном месте, проявили в другом, чтобы ваша мудрость смогла это постичь».

Самый надежный способ «скрыть» и «проявить» — выдать магическую технологию за художественную литературу. Почему, к примеру, пушкинский Гвидон непременно уменьшался, отправляясь в царство своего отца? И почему Свифт сделал своего Лемюэля Гулливера сначала хирургом, а только потом — «капитаном нескольких кораблей»? Хирург — это врач, «путешествующий» внутрь человека: он лилипут внутри Макрокосма и великан в своем Микрокосме. Повесть о микроскопическом герое, идущем путями крови, показывает, что замысел Свифта Кржижановский уяснил верно. Именно по его сценарию снят первый совечский художественный мультфильм «Новый Гулливер». Там есть очень многозначительная сценка: юный пионер засыпает, видит себя Гулливером и при этом наблюдает, как перед лилипутами выступает ансамбль тамошних карликов — совсем крошечных человечков. Бесконечная градация миров. То же самое подсказывает Булгаков: он дает взаимоисключающие приметы «иностранного туриста» — «маленького роста» и «роста громадного». Великан и лилипут? В рукописи тридцать восьмого года Воланд бросает директора театра «Варьете» не в Ялту, а во Владикавказ. Очнувшись, тог видит перед собой директора театра лилипутов по имени Пульс. (Пульс крови?)

«Отметились» у Свифта и советские «сатирики» Ильф и Петров: вечный странник О.Бендер — с докторским саквояжем и в фуражке со значком яхт-клуба: «хирург» и «капитан». Он называет себя командором (военно-морское звание), а Гулливер, как это явствует из заглавия, впоследствии становится «капитаном нескольких кораблей». «Клуб четырех коней» — намек на страну гуигнгнмов: если помните, Гулливер стремился во всем походить на этих благородных лошадей, особенно на своего великодушного хозяина и собеседника — серого в яблоках. Соответственно, и мечта О.Бендера — «дивный, в серых яблоках, костюм»!.. Даже машину Козлевича командор называет «Антилопой», — как и судно, на котором Гулливер отправился в первое из своих необыкновенных путешествий. К тому же в двух книгах бендерианы присутствует множество великанских предметов: гигантские охотничьи сапоги, громадный карандаш в витрине и перьевая ручка, упавшая на великого комбинатора в редакции «Станка», а также письменный стол, на котором Большой театр может показаться чернильницей.

Попробуйте раскрыть страницу наугад — наверняка наткнетесь на какую-нибудь гипертрофированную вещицу вроде этой: «…зубило, перевезенное на двух фургонах, бессмысленно и дико ржавело во дворе юбилейного учреждения». Здесь же мы видим приметы Лилипутии — «очень маленькую, величиной в кошку, модель паровоза» и «макет обелиска, который город собирался построить на главной площади».

О шифре Свифта знал и Бартини. В предисловии ко второму изданию «Тайн готических соборов» (1957) говорится, что Фулканелли отыскал «утерянный ключ к Веселой науке, Языку Богов или Птиц — тому. на котором Джонатан Свифт, необыкновенный дуайен из Сен-Патрика, изъяснялся с необычным знанием и виртуозностью». Этими словами заканчивается предисловие, написанное Э.Канселье — учеником Адепта.

Значит. Свифт занимался алхимией и путешествовал по планетам? Таких свидетельств нет, — кроме тех, что скрываются в тексте «Гулливера». Перечитайте, к примеру, описание антигравитационного острова Лапута: для начала XVIII века — очень даже смело! А откуда Свифт мог узнать про два спутника Марса, открытых сто тридцать два года спустя после его смерти? В тогдашние телескопы разглядеть их было просто невозможно.

27. «ЕДИНСТВЕННО МЫСЛИМАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ»

Шсстимерное мироздание по Бартини похоже на кристалл с бесконечным количеством вселенных-граней. Только взаимное отражение делает каждую грань кристалла реальностью — в виде иерархии изоморфных миров различной размерности, сосуществующих в одном и том же пространстве. Расчеты «красного барона» доказывают, что число живых существ («отражателей»), изначально присутствующих в любом из слоев вселенской пирамиды, является константой.

«И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца». Это — Откровение Иоанна Богослова. То же самое говорит булгаковский Иешуа: «Мы увидим чистую реку воды жизни… Человечество будет смотреть на солнце сквозь прозрачный кристалл…». Спасенные Игроки пройдут сквозь вселенскую реторту. Они вернутся домой, а человечество останется дозревать внизу. Все, как обещано в Откровении: сто сорок четыре тысячи избранных будут петь хвалу Господу, стоя на «стеклянном море».

Хрустальный глобус «профессора» Воланда, способный увеличить и подробно рассмотреть все, что происходит в его личном Микрокосме — это не только реторта, но и окуляр микроскопа. Обратите внимание на всю эту оптику: Воланд играет в живые шахматы, не отрывая глаз от глобуса — миниатюрной Земли — и то же самое делает Бегемот с биноклем. Кот надевает роговые очки при разговоре с Поплавским, Коровьев не вынимает из глаза монокль — тоже своего рода «окуляр». И у Вечеровского — «толстые стекла очков» в «могучей роговой оправе»! Иначе «царя природы» не разглядеть: человек — вирус, микроорганизм, «Чума-Аннушка». Не случайно Воробьянинову в ночь после знакомства с Бендером снятся микробы.

Игрок должен умалиться до «одноклеточного» уровня: «Король на клетке гэ два!» — говорит Воланд. А Коровьев и Бегемот, озабоченные духовным ростом талантливых писателей, уподобляют их ананасам, зреющим в оранжерее: «Если на эти нежные тепличные растения не нападет какой-нибудь микроорганизм…».

Очень важны в таких книгах первые и последние строчки — они задают истинный масштаб иносказательным фигурам. В первой главе «Гиперболоида…» появляется необычный привратник — «верховный швейцар, духовный заместитель акционерного общества, эксплуатирующего гостиницу „Мажестик“…». Эта таинственная фигура, вызывающая в памяти «Химическую женитьбу…» стоит перед стеклянной крутящейся дверью: «…Он походил в эту минуту на профессора, изучающего жизнь растений и насекомых за стенкой аквариума». «Мажестик» переводится как «величественный». Макрокосм и Микрокосм. Между ними — стеклянная стена и мистический Страж Дверей, который интересуется земным народонаселением, — как Воланд в Варьете.

«Микроорганизмы» появляются и в шахматной партии двух второстепенных персонажей: «Высокая лампа под широким цветным абажуром освещала их лица. Несколько чахлых зелененьких существ кружились у лампочки, сидели на свежепроглаженной скатерти, топорща усики, глядя точечками глаз и, должно быть, не понимая, что имеют честь присутствовать при том, как два бога тешатся игрой небожителей». Божественные Игроки? И совершенно иначе видится теперь рисунок А.Толстого, иллюстрирующий геологические объяснения Гарина: это не планетарные слои, а сферы, вложенные одна в другую. Мировая «матрешка». В самом центре расположено «ядро из металла М». и в нем — «кристаллический гелий». «Гелий» переводится как «солнечный»: солнце (алхимический знак золота) — за кристаллической «ретортой»? Очевидно, писатель имеет в виду кристалл Микрокосма, в который входит его тайный герой. «Подкручивая микрометрический винт» гиперболоида, он стремится к символической крови Земли — жидкому зологу. А чго делает гриновская Ассоль? Маленькая девочка играет миниатюрным корабликом с алыми парусами и ведет воображаемую беседу с капитаном. Затем ей обещают встречу с принцем. Через десять лет грезы материализуются: «принц» — капитан Грэй — приплыл к ней на корабле «Секрет», под алыми парусами.