Канатоходец - Бэгли Десмонд - Страница 65

— Это зависит от соотношения «голубей» и «ястребов» в русском правительстве. Если они будут абсолютно уверены в своей способности отразить американский удар, то они могут рискнуть и попробовать свои силы в ядерной войне.

— Перед тем как обратиться к нам, Мейрик много болтал в Стокгольме, — сказал Кэри. — Новости распространяются быстро. Проблема заключалась в том, что документы находились в России: если бы русские первыми завладели ими, то они бы крепко вцепились в них. Что ж, теперь у русских есть оригиналы документов, а у нас есть фотокопии.

Денисон с сомнением покачал головой.

— Но вы же продали их американцам!

— Киддер — русский, — сказал Кэри. — Я распустил слухи о том, что меня можно купить, хотя русские отлично знали, что я никогда не перекинусь на их сторону. В конце концов, и у меня есть определенные моральные принципы, — скромно добавил он. — Поэтому они решили сыграть на опережение. Я не возражал.

— Я все-таки не совсем понимаю… — пробормотал Денисон.

— Хорошо, — сказал Кэри. — Русские обладают секретом; вскоре мы расскажем им, что тоже обладаем секретом и собираемся передать его американцам. Но и американцам мы дадим знать, что у русских имеются аналогичные документы. Мы повесим тяжелые грузила на оба конца шеста.

Линг развел руки, изображая канатоходца, и заметил:

— Результат — равновесие. Человек продолжает балансировать на канате.

— В это дело вовлечены и другие, но они рангом помельче, — продолжал Кэри. — Чехи и западные немцы, — он усмехнулся. — У меня есть основания считать, что человек, ударивший вас по затылку на Кево, работал на израильскую разведку. Израильтянам позарез нужно оборонительное оружие против ракет «SAM-111», с которыми балуются сирийцы. По сути дела, значение имеют лишь Америка и Россия. Да еще, может быть, Китай.

Он взглянул на Линга.

— Позже — может быть, и Китай — Линг посмотрел на Денисона. — Мы перестали быть империей, но многие, особенно из старшего поколения, по-прежнему сохраняют имперские привычки и стиль мысли. Такое поведение в ядерную эпоху крайне опасно, но, к сожалению, с этими людьми приходится считаться. Если факт передачи русским того, что газеты несомненно назовут «супероружием», станет достоянием гласности, то одним из наименьших следствий этого будет падение правительства.

— Наименьших? — Денисон приподнял брови.

Линг холодно улыбнулся.

— Политическое лицо правительства в наши дни представляет небольшой интерес. Нужно проводить различие между правительством и государством: правительства могут приходить и уходить, но государство остается. Реальная власть сосредоточена в государственном аппарате, в офисах Уайт-холла — в том, что лорд Сноу так метко назвал «коридорами власти».

Кэри хмыкнул.

— Я каждый день ожидаю появления статьи, в которой будет написано, что «в коридоры власти ворвались ветры перемен», — проворчал он.

— Такое может случиться, — согласился Линг. — Контроль над властными структурами в государстве не монолитен — существуют группировки и зоны влияния, за которые идет постоянная борьба. Многие из людей, с которыми мне приходится работать, до сих пор цепляются за старые понятия. Особенно это касается военного ведомства, — его лицо на секунду омрачилось. — Некоторые из старших офицеров военно-морского флота во время второй мировой были командирами эскадренных миноносцев.

Он выбросил палец, указывая на палку.

— Можете ли вы представить себе реакцию этих людей, помешанных на старых методах, когда им предложат отдать приказ, запрещающий топить определенные типы вражеских субмарин? — он покачал головой. — Старые привычки умирают тяжело. Более вероятно, что они скомандуют по старой традиции: «Полный вперед! Залп изо всех аппаратов!» Они воюют, чтобы победить, забывая о том, что в ядерной войне нет победителей. Они забывают про равновесие, а равновесие — это все, мистер Денисон. Они забывают о человеке на канате.

Он вздохнул.

— Если сведения о том, что было сделано в Финляндии, будут раскрыты, то это приведет не только к падению правительства, но и к быстрому перераспределению власти в государственном аппарате. Мы — те, кто стремится сохранить баланс, — проиграем другой точке зрения на государственные интересы, и поверьте мне: страна и мир от этого ничуть не выиграют. Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Денисон?

— Да, — ответил Денисон. Его голос прозвучал хрипло, и он откашлялся. Он не ожидал, что неожиданно окажется вовлечен в вопросы высокой политики.

Линг понизил голос и заговорил более деловым тоном:

— Мисс Мейрик высказала в наш адрес одну специфическую угрозу. Она высмеяла действенность секретных циркуляров и сказала, что студентам двадцати университетов наплевать на такие пустяки. Как это ни прискорбно, я вынужден признать, что доля истины в этом есть. Определенная часть нашего студенчества, как вы знаете, не отличается умеренностью и рассудительностью. Любое действие, предпринятое во исполнение угрозы мисс Мейрик, может иметь катастрофические последствия.

— Почему бы вам не поговорить с ней? — спросил Денисон.

— Мы сделаем это, но мы считаем, что вы имеете на нее определенное влияние. Будет прискорбно, если чувства сострадания и гнева мисс Мейрик станут причиной взрыва, о котором я говорил.

Денисон вздохнул.

— Ладно, я поговорю с ней.

— Когда вы собираетесь встретиться с ней? — спросил Кэри.

— Мы собирались встретиться на площади Конной Гвардии в двенадцать часов.

— Значит, через десять минут. Поговорите с ней, а я свяжусь с ней попозже, — Кэри встал и протянул руку. — Я прощен?

— Я хотел убить вас и был очень близок этому, — сказал Денисон.

— Без обид. Я помню, что ударил вас очень сильно.

Денисон встал и пожал протянутую руку.

— Без обид.

Линг улыбнулся и зарылся в содержимое своего чемоданчика, демонстративно отвернувшись в сторону. Кэри окинул Денисона критическим взглядом.

— Сначала я не мог поверить — я имею в виду вашу внешность.

Денисон провел ладонью по лицу.

— Иредаль снял стежок с века — это было очень просто — и убрал шрам. Потом он занялся носом: до сих пор немного побаливает. Мы решили не трогать остальное — чтобы вытащить этот силиконовый полимер, пришлось бы снять практически всю кожу с лица. Хорошо, что большую его часть прикрывает борода, — он помолчал. — Кто это сделал, Кэри?

— Не знаю, — ответил Кэри. — Наверное, мы так и не сможем узнать.

Он вопросительно взглянул на Денисона.

— А Лин довольна работой Иредаля?

— Э-э… ну да… я думаю… — пробормотал Денисон.

Кэри улыбнулся и вытащил записную книжку.

— Мне понадобится ваш адрес. Насколько мне известно, в настоящее время вы проживаете в Липскотт-Хауз, возле Беркли, в Букингемшире. Могу ли я считать, что этот адрес сохранится и впредь до особого уведомления?

— До особого уведомления, — повторил Денисон. — Да.

— Пригласите меня на свадьбу, — попросил Кэри.

Он отложил книжку и выглянул в окно.

— Вот стоит Лин, — сообщил он. — Восхищается лошадьми. Думаю, это все, Жиль. Я буду держать связь с вами. Если вам понадобится работа, приходите ко мне. Я говорю это совершенно серьезно.

— Никогда, — ответил Денисон. — С меня достаточно. Линг поднялся с места.

— Все мы делаем то, что считаем наилучшим.

Они пожали руки.

— Очень рад был познакомиться с вами, мистер Денисон.

Когда Денисон вышел, Линг сложил бумаги обратно в чемоданчик. Кэри встал у окна и начал раскуривать трубку. Линг терпеливо ждал до тех пор, пока по комнате не поплыли густые клубы дыма.

— Ну? — наконец сказал он.

Кэри, смотревший в окно, увидел, как Денисон пересекает улицу. Лин подбежала к нему, они поцеловались, взялись за руки и прошли под аркой мимо конных гвардейцев.

— Они разумные люди, — сказал он. — Думаю, осложнений не будет.

— Хорошо, — Линг подошел к креслу и забрал папку, которую изучал Денисон. Кэри резко обернулся.