Жасмин (ЛП) - Белл Алекс - Страница 20

Я вернула Бену список и откинулась на спинку кресла, глядя на него с сомнением. Он был братом Лиама, но насколько хорошо он его знал? Мне казалось абсурдным, что Лиам летал в Мюнхен, а не в Перу. Я просто не могла представить, что он мне соврал, не моргнув и глазом.

Сколько на это потребовалось усилий? Спрятать настоящие документы на поездку от меня, раздобыть где-то фото геоглифов, беспечно о них что-то плести, лгать мне, глядя в глаза. Это никак не укладывалось в моей голове. С какой стати я должна доверять Бену и его списку. Может, он-то как раз и нагло врал о моем муже?

— Нелепость какая-то, поверить не могу, что Лиам столько раз летал в Мюнхен и ни слова мне не сказал, не говоря уж о Париже.

— Чудно. — Бен пожал плечами, пробегая глазами по списку. — Я все беру на себя. Езжай домой, в Англию.

Я разозлилась.

— Разве у тебя нет никаких доказательств, которые ты бы мог мне показать?

Бен перевел взгляд, который тоже был недобрым, с листка на меня.

— Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Да это и невозможно. Ты можешь поверить мне или нет. Это твое право.

Мои кисти рук непроизвольно свернулись в кулаки, да так, что ногти впились в ладони. Мне с трудом удалось побороть желание хорошенько его встряхнуть.

Неужели он не замечает, как влияет на меня? Неужели он не понимает, что делает и без того невыносимую ситуацию еще больше невыносимой? Неужели ему мало того, что я потеряла Лиама? Разве мало того, что я осталась в двадцать семь лет вдовой, не понимающей, говорит он правду или лжет? Если он не был готов чем-то подтвердить свои слова, тогда зачем вообще стал все это рассказывать. Лучше уж так, чем терзаться в сомнениях.

— Бен, какой же ты придурок! — произнесла я. — Разве ты не видишь, как мне тяжело?!

Он вздохнул и развел руками.

— Что ты от меня хочешь, Жасмин? Я уже рассказал тебе все, что знал. И мне жаль, если тебе что-то не нравится, или мои слова тебя расстроили. Я знаю, тебе бы хотелось продолжать думать, что Лиам само совершенство, но это не так. И с этим ничего не поделать. В остальном же, я нахожусь в таком же неведении, как и ты.

— Но как мне понять, что ты говоришь правду? — спросила я напрямик, от отчаяния перестав ходить вокруг да около.

Бен нахмурился.

— Значит, ты мне не доверяешь? — В его голосе слышалась горечь.

Он был братом Лиама, и только по этой причине я хотела доверять ему. Бен был очень на него похож, у него даже голос был как у Лиама. И по этой причине мне хотелось находиться рядом с ним, пусть он и не был тем мужчиной, которого я когда-то любила и за которого вышла замуж. Но хотя он и мой деверь, у нас было мало общего. Когда я в детстве приходила к ним домой, то играла только с Лиамом.

Бен же всегда сидел взаперти в своей спальне. И повзрослев, я мало его видела даже до ссоры с братом. Поэтому было бы глупо слепо доверять каждому его слову.

— А зачем мне тебе врать? — холодно бросил Бен. — Чего, по-твоему, я хотел бы этим добиться?

— Слушай, извини, если я обидела тебя, но, по твоим словам, Лиам побывал во всех этих местах и ничего мне не сказал. Либо Лиам врал мне, пока был жив, либо ты мне врешь сейчас. Ты не можешь винить меня за желание верить мужу.

— Ну и ладно. Верь, во что хочешь. Но я могу показать тебе отчет частного детектива, которого я нанял, может, это будет иметь для тебя хоть какое-то значение.

И он потянулся к сумке, стоявшей на полу, возле его ног, в которой немного порылся, а потом извлек из неё коричневую папку и бросил на стол между нами. Внутри лежали бумаги, очень похожие на какой-то официальный отчет, содержащий перечень мест, который мне уже показывал Бен, а также список номеров рейсов. Еще в папке лежали две выписки с кредитных карт, помятые и в пятнах, которые, очевидно, были добыты из мусорной корзины. И все платежи проходили через туристическое агентство, выделенное маркером, приславшее авиабилет в Мюнхен незадолго до моего отъезда.

В общем, похоже, Бен говорил правду. Лиам летал в Германию и Францию после нашей свадьбы и ни словом не обмолвился об этом. Он так убедительно и последовательно лгал о том, куда якобы слетал. Это было настолько тяжело, что даже сейчас, с доказательствами перед глазами, я с трудом в это верила.

— Удовлетворена? — спокойно спросил Бен, протянув руку за папкой.

— Что ты собираешься делать теперь? — спросила я максимально ровным голосом, возвращая ему файл.

— Надо ехать в Германию. Там все началось.

— Имеешь в виду в Нойшванштайн?

— Нет, не в Нойшванштайн. Пока нет. Я хочу съездить сначала в Мюнхен.

— Зачем?

— Чтобы найти Эдриана Холсбаха.

— Того самого Эдриана, о котором говорил Джексон? — спросила я, сощурившись, поскольку точно помнила, что Джексон в качестве возможного убийцы моего мужа упоминал другое имя.

— Да, Джексон его знает и рассказал мне, где его найти. Он ученый, поэтому не думаю, что он замешан в этом деле, но они вместе провели довольно много времени в Мюнхене, поэтому, может, он нам расскажет чуть больше, чем здесь занимался Лиам — и почему он объявился в моей квартире во второй раз.

Мы с Беном взяли такси до аэропорта, предварительно заехав к Лоре, чтобы я смогла забрать чемодан, скрипку и извиниться перед Лорой за то, что уезжаю раньше, чем планировала. Я туманно описала причины, сказав, что нам с Беном нужно разобраться кое в чем, и какое-то время нам придется провести вместе.

— О, Жасмин, — тихо сказала Лора. — Ты уверена, что это хорошая идея?

Я ожидала, что она будет расстроена моим отъездом, но мне показалось, что я расслышала неодобрение в её голосе.

— Ты о чем? — спросила я.

— Ну... — она помедлила, но потом все же сказала: — Это не мое дело, но, мне кажется, тебе лучше держаться от Бена подальше какое-то время.

— Я и хочу держаться от него подальше. Он меня ужасно раздражает. Он груб, высокомерен, бестактен и жесток. Но он брат Лиама, и ему нужна моя помощь, так что у меня просто нет выбора.

Лора больше ничего не сказала. Она будто ушла в себя. Только на прощание бросила «пока» и я задумалась, не обидела ли я её чем-нибудь. Может, она расстроилась, что я вот так резко сорвалась и уезжаю раньше намеченного срока. Мне, конечно, было жаль, если это так, но я ничего не могла поделать. Я не могла остаться. Мне нужно было лететь с Беном.

Мы приехали в международный аэропорт Лос-Анджелеса, чтобы отправиться в Мюнхен, где-то после одиннадцати часов, и я старалась не думать, сколько времени нам с ним придется провести вместе. Но большую часть времени мы не разговаривали друг с другом. Бена, похоже, нисколько не волновало неловкое молчание, повисшее между нами, и он не предпринимал никаких попыток заговорить, а я была слишком занята мыслями о том, что недавно узнала. Как только мы сели в самолет, Бен вставил в уши наушники, отклонился на спинку кресла и закрыл глаза, положив конец любым дальнейшим вопросам, которые я могла бы задать.

Мы летели ночью, и я изо всех сил пыталась поспать. Но у меня ничего не получалось. Отчасти это было связано с тем, что Бен продолжал ерзать в кресле рядом со мной, явно находясь в стесненных условиях. Он все никак не мог устроиться. Из-за высокого роста, его коленям было определенно тесно. Мне же было холодно, даже с тоненьким пледом, который я получила от бортпроводницы. Но, в общем, я не очень возражала против бессонницы. Темнота, ночные огни и гул двигателей самолета меня расслабляли. Пока мы не добрались до Германии, я не должна была ни о чем думать, и ничего предпринимать. Я могла просто сидеть и получать удовольствие от полета.

Но в конечном итоге, я все-таки задремала на какое-то время, а потом мне приснилось, что я проснулась и посмотрела в иллюминатор. И увидела на крыле самолета черного лебедя. Это видение заставило меня проснуться по-настоящему. Я приподняла шторку, но за окном было темно, и ни единого признака черного лебедя на крыле. К сожалению, я случайно разбудила Бена.