Дитя понедельника - Бэгшоу Луиза - Страница 80

— Я доверяю…

— Видела я, каким кислым стало твое лицо, стоило мне упомянуть о покупках. Думаешь, я накупила жуткого барахла?

— Нет, я вовсе так не думаю. — Я думаю сейчас только о своем жире.

— Тогда чего ты куксишься?

— Просто я всегда считала, что из… э-э-э… сама знаешь из чего, конфетку не сделаешь.

— Если добавить патоку и ароматизаторы, то сделаешь, — смеется Джанет. — И не надо быть уж слишком самокритичной. Что это за сравнения? Похоже, ты слишком долго холила и лелеяла свои комплексы, Анна. Как ты вообще ухитряешься жить с такой ненавистью к своей внешности?

— О, я долго училась этому. Я же не в одночасье стала уродиной.

— Господи, ну кто тебе внушил, что ты уродина? Неужели даже сейчас ты все еще думаешь о себе так?

— Я ведь не с рождения так решила. Просто всегда найдутся люди, которые откроют тебе глаза на твои недостатки.

— И кто же тебя так обидел?

— А ты небось уже видишь себя в роли моего психоаналитика?

— Вот еще, психоаналитикам платят деньги. А я твоя подруга. Так кто же тебя обидел?

— Мальчишки. Это было еще в школе. — Я вздыхаю и опускаю глаза. — А потом меня пытались задеть все, кому не лень. Ты — единственный в этом мире человек, который не считает меня уродливой. Ну, может, еще Ванна.

— Значит, пока нас всего двое — тех, кто разглядел тебя. Послушай, ты же выходишь за миллионера. Или это, по-твоему, случайность? Думаешь, Чарлз совсем слепой?

У меня появляется желание немедленно рассказать Джанет, ради чего на мне женится Чарлз и что именно он во мне ценит, но я прикусываю язык. Почему-то мне кажется, что своим признанием я обкжу Чарлза, даже если он об этом не узнает.

Но ведь я-то знаю, что мой жених вовсе не увлечен мной, а тем более моей внешностью. Он не хочет меня. Да и никто меня не хочет. Чарлз же ценит во мне лишь мою скромность и умение слушать. Спасибо и на этом.

— Конечно, Чарлз не слепой, — медленно отвечаю я. — Зато, как ты знаешь, слепа любовь. Он просто… не замечает… недостатков моей внешности.

— Какая ты порой смешная, Анна! Это не любовь, а ты слепа! Ну да ладно. — Джанет хватает брюки, купленные в «Заре», и протягивает их мне. — На, надень. И вот это тоже. — Она вытаскивает из пакета бежевый джемпер, довольно скучного вида.

Я обреченно снимаю одежду — прямо перед Джанет — и натягиваю брюки. Они неплохо садятся и довольно удобны. Однако на джемпер я никак не могу решиться.

— Не могу, — признаюсь я. — Он такой… узкий. И вырез буквой «V». Я буду выглядеть обтянувшейся свиньей!

— Надевай.

— Но он подчеркнет мою огромную грудь!

— Вот именно! — с триумфом восклицает Джанет. — Надевай!

Натягиваю бежевый джемпер, едва не плача — до того мне стыдно. Повернуться к зеркалу нет сил.

— Теперь пара аксессуаров, — бодро щебечет моя мучительница. — О, то, что надо! — Она предлагает мне наручные часы на широком кожаном браслете, украшенном стразами. — И это! — Наступает очередь темно-оливковой замшевой сумочки. Даже не помню, чтобы мы ее покупали. — А на ноги эти туфли.

— Эти туфли? Мы такие не покупали, я уверена!

— Я купила их на свои деньги, чтобы сделать тебе подарок, потому что была уверена, что ты откажешься их мерить. — Джанет вздыхает. — Хорошо, что у нас один размер.

— Джанет… — мнусь я. — Я очень тебе признательна, но раз тебе эти туфли тоже подходят… не стоит. Я могу обойтись теми, что мы купили в прошлый раз.

Подруга упрямо качает головой. Я растерянно читаю название фирмы на коробке. Дорогие!

— У тебя сохранился чек? Я отдам тебе за туфли позже… когда найду работу, — лепечу я. — Правда, я все равно не смогу такие носить, но… думаю, их можно обменять на менее… вызывающую модель.

— Надевай и не спорь!

— Но они на каблуках1 Здесь не меньше семи сантиметров! Может, и больше!

— Да. И что с того?

— Но я стану еще выше, неужели ты не понимаешь? — Я в отчаянии смотрю на подругу.

— У меня почти такой же рост, как у тебя, — пожимает плечами Джанет. — Но я постоянно ношу шпильки.

— Это не одно и то же! У нас разная комплекция.

— Анна, — терпеливо объясняет Джанет, — ты никогда не научишься любить себя, если не будешь экспериментировать. А если сама себя не любишь, то и никто тебя не полюбит.

Я смотрю на коробку с туфлями. В горле комок.

— Ты все равно никогда не станешь маленькой, дорогуша, — мягко увещевает Джанет. — Что толку носить плоскую подошву, если ты все равно выше других. К тому же тебе не идет низкий каблук. С ним ты сутулишься. И перестань плакать!

Чувствую, что глаза опять на мокром месте. Джанет тотчас протягивает мне бумажную салфетку.

— Прекрати реветь, дурища! Если ты испортишь свой идеальный макияж, я тебя придушу!

— Прости. — Я шмыгаю носом и против воли улыбаюсь.

— Давай обувайся. Каблуки не такие уж и высокие.

Я со вздохом влезаю в туфли, на которые никогда бы не решилась, если бы не Джанет.

— Вот, твои ноги кажутся длиннее, — замечает та. — Да повернись ты к зеркалу.

Послушно оборачиваюсь, готовясь к самому худшему.

Нет! Это не я! Точно не я! То есть я, конечно, но словно из другой жизни.

Нет, я совсем не такая. Разве я похожа на эту высокую элегантную женщину с прекрасной осанкой и полной грудью?

Хотите — верьте, хотите — нет, но у меня красивые бедра в брюках из «Зары», неплохая талия (может, причина в том, что я похудела за последнее время?) и уверенная посадка головы. В сравнении с широким плотным ремешком часов запястья выглядят почти изящно. Благодаря каблукам как-то подобрался зад и расправились плечи. Брюки и джемпер сидят идеально. Могла ли я даже представить, что такое возможно? Черт, высокие каблуки словно скрадывают мой вес, и я выгляжу изящнее.

Я выгляжу… женственно.

Вздыхаю с облегчением.

— Я… не верю своим глазам. Это невозможно!

— Я так и знала, что ты это скажешь, — довольно усмехается Джанет. — Знала, что не поверишь своим глазам. Ты вообще никому и ничему не веришь, кроме своих дурацких комплексов.

Я не могу отвести от себя глаз. Джанет была совершенно права, я женственна и элегантна. Куда же все-таки подевался мой живот?

Невзирая на присутствие подруги, я задираю джемпер и смотрю на отражение своего живота. Нет, он не плоский, конечно, но уже явно не состоит из трех жирных складок, как раньше. Привычка мыться и одеваться, не глядя в зеркало, привела к тому, что я просто не заметила, как похудела! Даже задница уже не коровья… а скорее плотная и… почти привлекательная.

— Мне удалось похудеть, — шепчу я.

— И довольно сильно. Килограммов семь, не меньше! — уверенным тоном заявляет Джанет. — Ладно, снимай, тебя ждет еще целая гора обновок.

Через час я могу с уверенностью сказать, что мне нравится большинство вещей, которые подобрала моя подруга. Они только на диване кажутся скучными, а будучи надетыми, сразу оживают. Примерив несколько вещей бежевых оттенков (карамельного, горчичного, песочного), я нахожу, что все они неплохо сочетаются друг с другом, затем, осмелев, пробую черный и красный. Модели однотонные, с неяркой отделкой — ничего пестрого.

— Я подбирала исходя из типа твоей фигуры, — поясняет Джанет. — Конечно, кое-что пестрое тебе тоже подошло бы, и даже очень, но ты пока не умеешь носить яркие вещи.

— Это точно, — отвечаю я, поглаживая нежный кардиган приятного жемчужного цвета.

— Кстати, большинство вещей отлично дополняют друг друга. Я специально подбирала. Вот, примерь ту бордовую кожаную юбку.

— Но она до колен! — ужасаюсь я.

— А ты надень ее с теми сапожками.

— Что?! О нет! — Я натыкаюсь на укоризненный взгляд Джанет. — Хорошо, хорошо.

— И с черным кашемировым свитером. Где же он? — Она роется в куче одежды. — Ага, вот! Кстати, с белой блузкой тоже пойдет. Надо будет еще жилетку купить, в охотничьем стиле, кожаную. И желательно бордовую, к юбке, — мечтательно говорит моя подруга.