Искусная в любви - Бэлоу Мэри - Страница 41

Виола жестоко наказала его за слова, сказанные прошлой ночью, – в шутку, прости Господи! Она наказала его, исчезнув без следа, оставив имение, которым он больше не хотел владеть, так же как и она.

Знал ли кто-нибудь в этом захолустье, куда она могла направиться? Как ему найти ее, чтобы швырнуть в лицо свою дарственную? Прежде чем он ее задушит!

Разрази его гром – он просто пошутил. Они на самом деле любили, по крайней мере – он. Фердинанд не мог говорить за нее – ему катастрофически не хватало опыта.

Но определенно Виола не приняла бы так близко к сердцу глупую насмешку, если бы тоже не любила его. Если бы у нее было хотя бы на грош чувства юмора, она начала бы подтрунивать над ним задолго до того, как он попытался пошутить. Виола могла бы поднять его на смех по поводу одного из немногих пари, которое он проиграл, и кому – женщине! Она могла бы довести его до белого каления.

Не следует шутить с женщиной, осознал Фердинанд, возвращаясь к дому, если только что занимался с ней любовью. Было бы умнее шептать ей всякую приятную чушь.

Он так и сделает в следующий раз.

В следующий раз. – ха!

Человек, сопровождавший дилижанс, трубил в свой жестяной горн каждый раз, когда хотел предупредить о чем-то – что они приближаются к постоялому двору, чтобы сменить лошадей, что мимо проезжают другие кареты или что на дороге появились овцы, коровы или иное препятствие, или что они достигли заставы. Горн часто раздавался в течение этого длинного и утомительного пути. Уснуть было невозможно. Как только Виола готова была задремать, ее тут же грубо будила очередная рытвина на дороге.

– Который сейчас час? – пробормотала сидевшая рядом с ней Ханна. – Когда мы в следующий раз остановимся, я скажу этому негодяю все, что о нем думаю.

Один из пассажиров согласился с ней. Другой выразил надежду, что в очередной раз горн прозвучит перед гостиницей, где можно будет перекусить, он здорово проголодался. На последней остановке они задержались лишь на десять минут. Ему даже не успели подать заказанную им чашку чаю и пирог с мясом. Последовал поток жалоб и от других пассажиров.

Виола смотрела в окно кареты. Ничто впереди не предвещало ни города, ни деревни. Дорога в этом месте была довольно узкой, и кучер дилижанса не прижался ни к одной из ее сторон и даже не сбавил скорость, чтобы дать дорогу обгонявшему экипажу. Это часто случается, подумала она, задерживая дыхание и невольно отодвигаясь от окна, словно это могло дать возможность другому экипажу обогнать их. На дороге полно было бесцеремонных кучеров, управляющих каретами, и нетерпеливых, опрометчивых джентльменов на своих спортивных колясках.

Именно такой двухколесный экипаж пронесся на большой скорости буквально в нескольких дюймах от их дилижанса. Джентльмен, держа вожжи, управлял им с безукоризненным мастерством и преступным безразличием к своей собственной безопасности и безопасности пассажиров дилижанса. Виола взглянула на высокое сиденье экипажа. В тот же момент-джентльмен заглянул внутрь дилижанса, и на какую-то долю секунды их глаза встретились. Затем он и его экипаж пронеслись мимо.

Виола резко откинулась на сиденье и закрыла глаза.

– Вот дурак! – выругался кто-то рядом. – Он мог погубить нас всех.

Что он делал на дороге в Лондон? Он что, не прочитал ее письмо? Он увидел ее? Да, конечно, увидел.

Виола сидела с закрытыми глазами, а все мысли и чувства ее кружились, словно в калейдоскопе. Весь день в пути она вспоминала минувшую ночь, которую ей отчаянно хотелось забыть. А о чем еще она могла думать, кроме своего будущего, которое сулило ей лишь…

Сопровождавший дилижанс стражник снова дунул в свой горн, и самый недовольный пассажир выругался. Ханна пожурила его за это и напомнила, что в дилижансе находятся леди. Дилижанс снизил скорость – они подъезжали к гостинице. Первое, что увидела Виола, когда дилижанс остановился на переполненном дворе, был экипаж, который обогнал их минут десять назад. Конюх с постоялого двора менял лошадей.

– Ханна! – Виола схватила горничную за руку, когда спустили лесенку и пассажиры заспешили выйти из кареты, чтобы постараться как можно лучше использовать короткое время остановки. – Пожалуйста, оставайся здесь. У тебя ведь нет ничего срочного, правда? Подождем до следующей остановки:

Ханна очень удивилась, но прежде, чем смогла возразить, кто-то встал в дверях дилижанса и протянул руку ее хозяйке.

– Позвольте помочь вам, сударыня, – послышался голос лорда Фердинанда Дадли.

У Ханны перехватило дыхание.

– Нет, – ответила Виола, – благодарю, но мы не собираемся выходить.

Но перед ними стоял не улыбающийся добродушный джентльмен, каким Виола привыкла его видеть, а властный, высокомерный, требовательный аристократ, каким он впервые появился в «Сосновом бору». Его глаза были чернее сажи.

– Ханна, – продолжил он, – пожалуйста, выходите.

Идите в кофейню и закажите себе еду. Можете не торопиться. У вас будет достаточно времени. Дилижанс продолжит путь без вас обеих.

– Ничего подобного! – Виола буквально кипела от негодования. – Оставайся на месте, Ханна.

– Если вы задумали сцепиться со мной во дворе гостиницы при свидетелях, наблюдающих за нами, то я сдаюсь, – мрачно заявил Фердинанд, – но вы не поедете дальше в этом дилижансе. Предлагаю пойти в гостиницу, где я заказал для нас номера; мы можем ссориться там сколько душе угодно. Ханна, пожалуйста.

Без лишних слов Ханна оперлась на его руку и выбралась из кареты. Она направилась к гостинице, даже не оглянувшись на Виолу.

– Пойдемте, – повторил он.

– Наш багаж… – начала она.

– Его уже выгрузили, – уверил он ее.

Тогда она не на шутку рассердилась.

– Вы не имеете права так действовать, – заявила Виола, отстранив его руку и спускаясь на мощеный двор без его помощи. Действительно, их вещи уже стояли на земле. – Это насилие. Это… – Она встретилась взглядом с усмехающимся заинтересованным кучером дилижанса и замолчала. Он был не единственным, кто отвлекся от своих занятий в предвкушении скандала.

– Сбежавшие жены требуют твердой мужской руки, – весело заметил лорд Фердинанд, очевидно, чтобы развлечь зрителей. Он крепко взял ее под локоть и повел к гостинице, а она негодующе слушала откровенный мужской смех за спиной.

– Как вы смеете! – воскликнула она.

– Мне чертовски повезло, что я догнал вас прежде, чем вы добрались до Лондона, – заметил он. – Что, черт побери, вы хотели доказать своим побегом?

Он провел ее по длинному коридору с низким потолком к маленькой комнате в конце его. В печи горел огонь, стол был застелен белой скатертью и накрыт на двоих.

– Я буду признательна вам, если вы будете следить за своей речью, – сказала Виола. – Мой маршрут и мой конечный пункт в Лондоне вас совершенно не касаются. Извините, я должна найти Ханну и вернуть наши вещи обратно в дилижанс, пока он не уехал без нас, Фердинанд даже не обратил внимания на ее слова. Закрыв дверь комнаты, он оперся на нее спиной, ноги в сапогах были скрещены в лодыжках, а руки сложены на груди.

Сейчас он уже выглядел менее мрачным.

– Это все из-за моей глупой шутки? – спросил он. – По поводу того, что вы выиграли пари?

– Это не было шуткой, – сказала Виола, останавливаясь возле стола. – Вы обещали дать мне сегодня дарственную на «Сосновый бор». И говорили, что сделаете это по доброте душевной или из-за угрызений совести.

– Именно так, – ответил он.

– Что ж, я была настолько хороша? – Она бросила на него презрительный взгляд.

– Я решил сделать это еще вчера, задолго до того, как узнал, хороши вы или нет.

Ее глаза вспыхнули.

– Обманщик!

Он так долго и пристально смотрел на нее, что ее гнев испарился и его место занял холод, пробежавший по спине.

– Если бы вы были мужчиной, – произнес он наконец, – я вызвал бы вас на дуэль.

– Если бы я была мужчиной, – резко ответила она, – я приняла бы ваш вызов.