Искусная в любви - Бэлоу Мэри - Страница 55

– Мне нужно найти его, – сказал Фердинанд. – Я хочу прямо спросить, чем он ее держит.

– Тебе не пришло в голову, – спросил его брат, – что она должна была увидеться с ним, потому что хочет вернуться к прежнему занятию?

– Пришло, – резко ответил Фердинанд. Из окна он увидел, как к дому подъехал экипаж Трешема с родовым гербом и из него вышли его сестра и невестка, – но дело не в этом. Она знает, что «Сосновый бор» – ее, но она не хочет возвращаться туда. Она была счастлива там, Трешем.

Если бы ты мог ее увидеть, как я, в первый раз, когда она устраивала соревнования по бегу в мешках на деревенской лужайке, раскрасневшуюся и смеющуюся, с косами вдоль спины и букетиком ромашек в волосах – вот здесь. – Фердинанд дотронулся до своего левого уха. – Она была счастлива, черт возьми! А теперь она настаивает, что не любит меня. – Это было крайне нелогичное заключение, но Фердинанд даже не заметил этого.

– Мой дорогой Фердинанд… – В голосе брата прозвучало искреннее сочувствие.

– Она лжет! – страстно заявил Фердинанд. – Черт побери, Трешем, она лжет!

Но их разговор был прерван, когда дверь детской открылась и на пороге появились Джейн и Ангелина. В последующие несколько минут в комнате царили шум и суета, пока детей поднимали на руки и тискали, а Николае громко повествовал матери и тетке, как они строили дворец до небес и как дядя Фердинанд подбрасывал его высоко-высоко и чуть не уронил, а младенец оглушал всех своим громким криком. К счастью, появилась няня, и взрослые отправились в гостиную пить чай.

– Так что же, Ферди, ты нашел ее? – спросила Ангелина, как только они уселись за стол.

– Мисс Торнхилл? – осторожно спросил он. Фердинанд не был уверен, что Хейуорд захочет, чтобы его жену снабжали информацией об одной из самых известных куртизанок Лондона, – Да, в гостинице «Белая лошадь». Она принадлежит его дяде. Ее мать и сестры по матери живут там же.

– Отлично, – заявила она. – Они ужасно вульгарны?

– Ничего подобного, – сдержанно ответил Фердинанд. – Сам Торнхилл – джентльмен по рождению. Каким был и Уайлдинг – отчим мисс Торнхилл.

– Кларенс Уайлдинг? – спросил Трешем. – Я помню, его убили в пьяной драке, если мне не изменяет память.

– Но тем не менее он был джентльменом, – сказал Фердинанд, чувствуя, что защищается. – Мисс Торнхилл – родная дочь покойного графа Бамбера.

Трешем поднял брови, Ангелина, похоже, впала в транс.

– О, Фердинанд, – сказала Джейн, – ведь это объясняет, почему она оказалась в «Сосновом бору». Теперь я рада, как никогда, что ты вернул ей это поместье.

– Дочь графа! – воскликнула Ангелина. – Подумать только! Это будет достаточно респектабельный брак для тебя, Ферди. Педанты из высшего света могут коситься на внебрачных сыновей и дочерей, но самые порядочные люди нередко женятся на них. И отец мисс Торнхилл признал ее до того, как умер. Он дал ей во владение собственность – я уверена, он намеревался сделать это, даже если забыл упомянуть об этом в своем завещании. И никто не мог бы поступить мудрее, чем ты, когда вернул ей обратно это имение. Она будет известна просто как мисс Торнхилл из «Соснового бора» – конечно, пока не станет леди Фердинанд…

Дадли. Джейн, мы не должны терять время…

– Энджи! – резко произнес Фердинанд. – То, что она незаконнорожденная, не самое страшное обвинение, какое может выдвинуть против нее свет. Меня не волнуют слухи – я готов защитить ее против любого обвинения. Но тебя глубоко заденет, если Хейуорд расскажет тебе всю историю.

– Глупости! – ответила она. – Хейуорд мне не указ. К тому же он совсем не такой ограниченный.

– Фердинанд, – Джейн подалась вперед на стуле, – ты ведь любишь ее, правда? Ты намерен жениться на ней?

Мы никогда не отречемся от тебя, если ты поступишь так.

Ведь правда, Джоселин?

– Ты уверена? – спросил он, бросая на нее один из своих мрачных взглядов.

Ее глаза засверкали. Фердинанда больше всего забавляло и удивляло, что этот его взгляд, который способен был бросить в дрожь любого крепкого мужчину, не только не смущал Джейн, но и побуждал ее отплатить ему той же монетой. Он давно уже решил, что, наверное, именно поэтому Трешем и женился на ней.

– Ты заявляешь, что ты – Дадли, и все же задаешь этот вопрос? – почти прокричала она. – Я не откажусь от Фердинанда, даже если ты сделаешь это. И я не отрекусь от мисс Торнхилл, если она решит выйти за него замуж.

Она не виновна в обстоятельствах своего рождения. И кто знает, почему она выбрала такую профессию? Женщины становятся куртизанками, любовницами и.., и шлюхами по целому ряду причин. Но никогда по собственной прихоти!

Ни одна женщина по собственной воле не пойдет на такие унижения. Если мисс Торнхилл завоевала уважение, восхищение и любовь Фердинанда, значит, она достойна быть признанной его семьей. Я признаю ее, даже если этого не сделает никто другой.

– Ты права, моя радость! – нежно сказал Трешем, прежде чем перевести взгляд на брата. – Видишь, Фердинанд, мы – Дадли. И если общество говорит нам, что что-то недопустимо, оно, естественно, провоцирует нас доказать, что нам безразлично его мнение. – Он удовлетворенно щелкнул пальцами.

– Браво, Треш! – воскликнула Ангелина. – Фердинанд, ты говоришь, гостиница «Белая лошадь»? Джейн, мы должны нанести визит миссис Уайлдинг и мисс Торнхилл. Мне не терпится увидеть се, а тебе, Джейн? Она, должно быть, очень красива, если Ферди обратил на нее внимание. Хейуорд сказал, что никогда не был под каблуком у женщины, хотя ему не следовало бы говорить этого при мне, но уже много лет назад я внушила ему, что я не хрупкий цветок и не упаду в обморок без достаточных оснований. Что нам следует сделать, Джейн, так это устроить большой прием и представить их обществу. Ферди может объявить о своей помолвке…

– Энджи! – Фердинанд вскочил. – Пожалуйста, уймись. Она не выйдет за меня замуж.

Это был тот редкий случай, когда сестра на мгновение онемела. Она смотрела на него с открытым ртом, но это продолжалось недолго.

– А почему?

– Потому что не хочет этого, – заявил Фердинанд, – потому что она предпочитает сохранить свою свободу и жить своей жизнью, потому что я безразличен ей, потому что она не любит меня. – Он пригладил волосы. – Черт побери! Не могу поверить, что обсуждаю свою личную жизнь с вами.

– Так она возвращается в «Сосновый бор»? – спросила Джейн.

– Нет! – воскликнул он. – Она не сделает и этого. Она собирается вернуться к своей прежней жизни, если вас это интересует. Вот и конец всему обсуждению. Навсегда. А теперь мне пора, спасибо за чай, Джейн. – Фердинанд даже не прикоснулся к нему.

– Ангелина, – обратилась Джейн к золовке, не сводя глаз с Фердинанда, – мне нравится твое предложение. Завтра утром мы нанесем визит леди в гостинице «Белая лошадь». Думаю, нам не следует надолго откладывать свой визит. Не запрещай мне ходить туда, Джоселин, Я просто не послушаю тебя.

– Любовь моя, – сказал он вкрадчиво, – не могу сказать, что я один из тех мрачных мужчин, которые не могут контролировать своих собственных жен. Я даю указания только тогда, когда понимаю, что они будут выполнены.

Это было последнее, что Фердинанд услышал. Он вышел из гостиной и закрыл за собой дверь. Но не получил ответа на вопрос, ради которого пришел, подумал он, сбегая по ступенькам вниз.

Ему самому придется искать Кирби. Впрочем, это не составит большого труда. Но он не ожидал, что Кирби сразу же разговорится, скорее всего на это понадобится затратить немало сил.

На следующее утро Виола сидела в маленькой конторке гостиницы «Белая лошадь», приводя в порядок бухгалтерские книги. Она была одета в одно из своих скромных утренних платьев, которое оставила в гостинице несколько лет назад.

Оно не вышло из моды только потому, что никогда не было модным. Ханна уложила ее волосы в корону из кос.

Ей хотелось, по крайней мере до конца этой недели, чувствовать себя только секретаршей дяди и бухгалтером.