Искусная в любви - Бэлоу Мэри - Страница 67

Фердинанд прекрасно понимал, что у нее нет желания появляться в высшем свете даже после сегодняшней ночи.

Он знал, что она мечтает уехать домой и продолжать жить там. Но сначала она пройдет через это, теперь всем станет известно, что общество приняло ее, и она в любое время сможет вернуться в Лондон.

– Ну что же, Ферди, – его сестра незаметно подошла и остановилась около него, – теперь я вижу, почему она всегда славилась своей красотой. Если бы я была на несколько лет моложе и участвовала в ярмарке невест, я, несомненно, возненавидела бы ее. – Она весело засмеялась. – Хейуорд сказал, что вы с Трешем сошли с ума и вам никогда не удастся осуществить вашу затею. Но у вас получилось, как я и сказала Хейуорду, – и, конечно, он очень рад этому. Он говорит, что всегда знал, что если ты когда-нибудь женишься, это будет самая неподходящая партия, но он все равно собирался поддерживать тебя, потому что ты мой брат.

– Это очень великодушно с его стороны, – улыбнулся Фердинанд.

– Конечно, – согласилась она. – Ты же знаешь, что нет большего педанта и более справедливого человека, чем Хейуорд. Думаю, именно поэтому я и решила, что выйду за него замуж, как только заметила его. Он так отличался от всех нас.

То, что их легкомысленная болтушка Энджи и чопорный, сухой Хейуорд составили такую любящую пару, всегда было источником шуток Фердинанда и его брата.

– Ферди, – сестра взяла его под локоть, – я просто должна рассказать тебе, хотя Хейуорд сказал, что не стоит делать этого, потому что вульгарно говорить о таких вещах на светских раутах. Я уже шепнула об этом Джейн и Трешу. Ферди, я в интересном положении.

Сегодня я виделась с доктором, и он подтвердил мои подозрения. И это через шесть лет замужества!

– Энджи, – только и смог сказать Фердинанд.

– Надеюсь, – сказала она. – О, я надеюсь, что смогу подарить Хейуорду наследника, хотя он говорит, что не возражает и против девочки – лишь бы она и я благополучно прошли через это испытание.

– Конечно, он не будет возражать, – сказал Фердинанд, поднося ее руку к губам. – Ведь он любит тебя.

– Да. – Сестра отыскала глазами своего мужа и широко улыбнулась ему. Он ответил ей сдержанным взглядом, он хорошо знал, что она распространяет смущающую новость о неизбежности его отцовства. – Да, это так.

Энджи продолжила свою болтовню.

Позже вечером состоялся званый ужин. Фердинанд сидел между миссис Уайлдинг и леди Уэбб, которая взяла под крыло мать Виолы на весь вечер. Виола находилась на противоположной стороне стола с Бамбером, Энджи и Хейуордом.

Но они постоянно были в поле зрения друг друга. В течение ужина их глаза встречались, и они улыбались друг другу.

«Я горжусь тобой», – говорил его взгляд.

«Я так счастлива», – отвечал ее.

«Я люблю тебя».

«Я люблю тебя».

А затем Трешем тронул его за плечо.

– Так ты хочешь объявить о помолвке? – спросил он. – И по-прежнему предпочитаешь, чтобы это сделал я?

– Это твой дом и твой прием, – ответил Фердинанд. – И ты – глава семьи.

Брат сжал его плечо, распрямился и откашлялся. Герцогу Трешему этого было достаточно, чтобы привлечь внимание всех гостей, в комнате воцарилось молчание.

– Я собираюсь сделать сообщение, – сказал его светлость. – Осмелюсь предположить, что если не все, то большинство Догадались, о чем пойдет речь.

По комнате пробежал шепот, и все гости перевели взгляды с Фердинанда на Виолу. Он сам не спускал с нее глаз. Она же покраснела и потупила взор.

– Несколько дней назад лорд Фердинанд Дадли попросил меня объявить сегодня вечером о его помолвке с мисс Виолой Торнхилл.

Среди гостей раздались шум и аплодисменты. Виола закусила нижнюю губу. Трешем поднял руку, призывая к тишине.

– Я приготовил соответствующую речь, – сообщил он, – поздравление моему брату и искреннее приветствие моей будущей невестке, которая войдет в нашу семью. Но мы, Дадли, никогда не ведем себя так, как положено.

Послышался смех.

– Моя сестра и герцогиня планировали грандиозную свадьбу в соборе Святого Георгия, завтрак и бал, – продолжил Трешем. – Свадьба должна была стать гвоздем сезона.

– Что значит «планировали», Треш? – с подозрением воскликнула Энджи. – Ферди не собирается…

– Да, боюсь, ты права, – сказал Трешем. – Сегодня утром мне сообщили, что час назад Фердинанд и мисс Торнхилл поженились по специальному разрешению, причем его слуга и ее горничная были единственными свидетелями. Леди и джентльмены, я счастлив представить вам моего брата и мою невестку, лорда и леди Фердинанд Дадли.

Виола нашла в себе достаточно мужества, чтобы не опускать глаз во время речи герцога. Она взглянула через весь зал на Фердинанда, красивого и элегантного, такого родного и дорогого.

Ее муж.

Как она тосковала по нему весь день! Но ей нужно было подготовиться к приему, и у него оставались неотложные дела, которыми он должен был заняться, чтобы утром отправиться вместе с ней в «Сосновый бор». Они не хотели, чтобы кто-то знал об этом, кроме ее матери и герцога, которому они сообщили о своих планах сразу после короткого и до боли прекрасного бракосочетания, состоявшегося рано утром.

Как ей хотелось весь вечер подойти к нему или чтобы он подошел к ней. Но Виола настояла, и Фердинанд согласился, что этот прием она должна выдержать одна. Она не собиралась прятаться. Вечер выдался нелегким, но она каждую минуту чувствовала его надежное, успокаивающее присутствие – и справилась, ради себя и ради него.

Фердинанд рисковал, женившись на ней сегодня утром, прежде чем узнал наверняка, что высший свет не отвергнет ее с презрением и не повернется к нему спиной.

Она смотрела, как он идет через зал, и поднялась, когда он приблизился к ней; его черные глаза светились, и он поднял руку, в которую она вложила свою. Фердинанд склонился над ее рукой и поднес ее к губам.

И только тогда Виола полностью осознала, какой шум стоял вокруг них – голоса, аплодисменты, смех! Но шум снова стих. Герцог Трешем, ее деверь, еще не закончил свою речь.

– У нас было мало времени, – сказал он, – но герцогиня очень изобретательная леди – я, конечно, поделился с ней секретом. И у нас очень способные слуги. Мы все просим вас пожаловать в танцевальный зал после ужина.

Но прежде чем мы направимся туда… – Он поднял брови в направлении дворецкого, который стоял в дверях, тот посторонился, и двое слуг внесли кремово-серебряный трехъярусный свадебный торт.

– Вот дьявол! – пробормотал Фердинанд, приглашая Виолу взять его под руку – Мне следовало знать, что неизбежно последует расплата, если сообщить кому-нибудь новость до сегодняшнего вечера. – В его глазах плясали веселые искорки, когда он смотрел на нее сверху вниз. – Надеюсь, ты не возражаешь, любовь моя?

Следующие полчаса Виолу окружала такая суматоха, что она уже не понимала, возражала она или нет. Ее мать подошла, чтобы обнять их обоих, потом Джейн и Ангелина – причем обе настаивали, что она должна звать их по имени. Даже герцог присоединился к ним. Лорд Хейуорд и граф Бамбер обняли ее и пожали руку Фердинанду. Потом Джейн настояла, что пора разрезать свадебный торт и разнести его на серебряном блюде гостям, так чтобы каждый мог поздравить молодоженов и пожелать им счастья.

То есть началась та самая суета, которой они так стремились избежать, поженившись тихо и спокойно.

Но это было прекрасно! Постепенно гости покинули столовую, и с новобрачными остались только Джейн, Ангелина и мать Виолы. Ангелина горько сетовала, что ее братья помешали исполнению ее самого заветного желания – устроить грандиозную свадьбу. Но вперемежку с жалобами были слезы, и объятия, и заверения, что она никогда не была так счастлива в своей жизни.

– Кроме того, – добавила она, – если у меня родится дочь, я устрою ей самую грандиозную свадьбу, которую кто-либо видел. Тогда ты узнаешь, как много вы с Трешем потеряли, Ферди.

– Давай пойдем и присоединимся к гостям, – предложил он, так тепло улыбаясь Виоле, что сердце заныло у нее в груди.