Грибная красавица(СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 25

Я сползла по стенке и уселась на пол. Из носа сбегала теплая струйка крови. Двести двадцать три...

- Что еще за фокусы? Вы опять притворяетесь?

Я запрокинула голову и пробормотала с несчастным и обиженным видом:

- Я вас не обманывала. Или мне надо было остаться и дожидаться приступа при всех? Тогда я бы точно вас опозорила...

Инквизитор наконец заметил кровь на моем лице.

- Где ваш платок?

- Дома ... забыла...

Красавчик выругался под нос, достал свой платок и довольно бесцеремонно стер кровь с моего лица. Потом бесцеремонно наклонил мою голову подбородком к груди и держал так с минуту. Триста сорок два...

- Вставайте, надо вернуться к гостям.

Он чуть ли не шкирку поставил меня на ноги, но я зашаталась и вцепилась в него.

- Мне дурно... Кровь все еще не останавливается...

- Возьмете платок и будете вытирать. И не запрокидывайте голову! Пойдемте... - он насильно сунул мне в руку свой платок и потащил дальше.

- Какой вы жестокий...

Он резко остановился и обернулся ко мне. Триста девяносто...

- Ах я жестокий! - красавчик схватил меня за ухо и словно нашкодившую собачонку потащил за собой.

- Ай-ай-ай, больно же! Пустите! - я хныкала и упиралась.

- Я значит жестокий. Вы заявились в неприличном, постыдном виде на прием, опозорили меня перед всем городом!...

- Неправда! - ухо жгло от боли, я почти сбилась с ритма. Четыреста двадцать девять... - Мое платье закрыто с головы до пят, как и было договорено!

- Что?!?- он остановился и воззрился на меня с возмущением, его бархатно-чайные глаза потемнели. - Закрыто?

- Да! - я наконец-то вырвалась и теперь с не меньшим возмущением уставилась на него. - Закрыто, ни единого голого участка нет! Смотрите сами! - я топнула ногой и скинула накидку с плеч, потом покрутилась перед ним. Он онемел от негодования. - А то, какой именно тканью должно быть все закрыто, вы не уточняли! Так что сами виноваты!

Он медленно подобрал с пола накидку, вид у него был страшный. Я невольно отступила к стене.

- И не надо так расстраиваться! Ничего с вашей репутацией не станется. Вам наоборот завидуют все мужчины на приеме. И вообще, скоро вы мне спасибо скажете! Что вы собирае...

Руки красавчика сомкнулись на моей шее, дыхание перехватило. Даже через ткань высокого воротника я чувствовала, какие у него горячие руки.

- Замолчите! - он слегка ослабил хватку, но говорить я не могла, лишь хрипела. - Еще одно слово, и я вас удушу, боже Единый мне судья...

Я вцепилась ему в руку, но вырваться не смогла. Красавчик вдруг ослабил схватку, перехватил меня за плечо, накинул накидку и потащил вниз. Пятьсот восемь...

Мы спустились к гостям как раз вовремя. Бургомистр пригласил гостей в залу, где уже ждали музыканты. Инквизитор крепко держал меня за руку, и вырваться было ни какой возможности. Проклятье! Отсчет пошел на последние десять минут...

Воздух наполнила божественная мелодия свирели, нежная, томящая душу. Юный бард, неправдоподобно красивый, черноволосый и голубоглазый, поклонился гостям и вступил с песней. Его голос был поначалу нежен и пронзителен, словно девичий, но с каждым куплетом словно набирал силу и мужал. Он пел балладу о несчастной любви благородной девицы и ее верного воина, о постигшем их несчастье, проклятье Мертвых земель, которое погубило несчастную девицу, лишив ее рассудка. Баллада поначалу казалась незнакомой, но неожиданно всплыла в памяти. Голос барда проникал в самую душу, вызывая грусть и томление в сердце. И зрение начало размываться, в памяти вдруг возникли давно изгнанные образы: теплый весенний вечер, закатное солнце освещает его лицо, наши губы соприкасаются в первом трепетном поцелуе, сладкий вкус майской вишни... Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. Эти воспоминания были давно и надежно заперты, слишком болезненны и печальны они были... Я с удивлением обнаружила, что хватка инквизитора ослабла, его глаза были затуманены и грустны, да что там. Все в зале были словно околдованы. Я с ужасом поняла, что, во-первых, сбилась со счета, а во-вторых, что мальчишка-бард на грани. Он уже почти перешагнул черту безумия, за которой его ждет всепоглощающая тьма разрушения. Он вытягивал из окружающих их мечты и печали и питался ими, словно черпая в них силу своего таланта. Даже помчица Малко попала под его очарование.

Проклятье, я сбилась со счета! Теперь не знаю, когда именно воровской порошок взорвется и выбьет стекло в окне кабинета, привлекая всеобщее внимание. Надеюсь, Антон готов. Надо сорвать с гостей это мрачное оцепенение.

У меня был неплохой голос. Как сказал когда-то Шушье, атаман Безумных Бардов, певчей легендой мне, конечно, не стать, но безумным бардом стать обязана... Я улыбнулась и настроилась. Баллада эта на самом деле исполнялась в два голоса. Импровизация - наше все! Я дождалась окончания куплета...

- Есть тоска, и есть забвенье,

есть боль и горечь от потерь,

и одиночество как зверь

надежды гонит воплощенье...

И лишь туманы голубые

мне шепнут, что ты ушла... *

* Забери свою свободу - группа Арктида

и опередила барда, вступив вместо него.

-И вьюгу ты полюбишь

И меня покинешь отныне,

Ты не вспомнишь, ты забудешь

Эти волосы льняные...

И лишь туманы голубые

тебе шепнут, что я ушла...

Мой голос разрушил мрачное очарование мелодии барда. Я пела, а на устах блуждала улыбка, и это отражалось на мелодии. Она перестала быть печальной, и гости словно очнулись от глубокого сна. Они недоуменно переглядывались между собой.

- Простите, - я оборвала песню и застенчиво поклонилась присутствующим. - Просто песня была такой грустной, что я не выдержала. - Я повернулась к юноше-барду и кивнула ему. - Ведь есть же другой вариант этой баллады, правда?

Бард смотрел на меня пустым взглядом, но согласно кивнул. Пелена безумия в его глазах понемногу рассеивалась. Он поклонился окружающим, и уже собрался что-то сказать, как послышался оглушающий звон разбитого стекла и тут же громкий лай собак. Я довольно выдохнула. Слава Единому, успела.

Инквизитор очнулся и перехватил мою руку в запястье. Его глаза подозрительно блестели. Интересно, что увиделось ему под колдовским очарованием баллады, какую боль он переживает до сих пор?

В залу быстрым шагом вошли несколько человек, очевидно охранники бургомистра. Высокий, с военной выправкой мужчина, очевидно капитан охраны, шепнул что-то бургомистру, и тот сразу встревожено вскинулся.

- Немедля спустить собак!

Я повернулась к инквизитору.

- Как думаете, что случилось?

- Не знаю, - сквозь зубы процедил красавчик.

Бургомистр обратился к своему спутнику, худому высокому, в более чем скромном сером облачении, мужчине, который держался властно и надменно. Тот недовольно нахмурился, потом кивнул в нашу сторону.

Лицо инквизитора тут же приняло постное выражение, он направился в сторону мужчины, не выпуская моей руки.

- Инквизитор Тиффано, случилась неприятность. - Я тут же узнала голос, это он был в кабинете с бургомистром. - Я думаю, что участие церковного сыска в вашем лице будет как раз кстати.

- Что именно случилось? - красавчик был почтителен, словно перед ним был церковник более высокого ранга.

- Какой-то воришка посмел проникнуть в хозяйские покои... Я думаю, что ваша спутница... - холодный взгляд в мою сторону. - Может остаться здесь...

- Но я могу помочь! - я несмело и робко кивнула бургомистру, рассчитывая на свое обаяние, но тот был слишком встревожен, чтобы поддаться. Он заторопился вверх по лестнице, в свой кабинет.

- Вы останетесь здесь, любезная госпожа, - это было сказано, словно плевок в мою сторону.

- Простите, ваша святость, - красавчик все также почтительно склонил голову. - Но разве делами воришек не должен заниматься громадский сыск?