Одиннадцать сребреников - Асприн Роберт Линн - Страница 49

Он бродил по комнате туда-сюда, мысленно укоряя себя. «Мне следовало бы рассказать все, что случилось сегодня, и порадовать Мигни удачной сделкой с лошадьми. И как много я узнал про деньги, и какой я, оказывается, сообразительный… А вместо этого я мучаю ее. И как мне теперь прекратить это?» Остановившись, Ганс увидел на лице Мигнариал выражение горькой обиды. Даже сама девушка сейчас выглядела какой-то съежившейся и скрюченной. Несчастной и покинутой.

— Вчера вечером я действительно был потрясен всем тем, что случилось с монетами и с именами на табличке, понимаешь. Мигнариал? Нам приходится жить бок о бок с каким-то колдовством, и мы даже не знаем, что происходит или что может произойти в следующее мгновение, и почему… Я не мог уснуть, мне нужно было с кем-то поговорить. Ты намекала мне, что хочешь заняться любовью, но я тогда не мог и думать об этом. Сперва мне надо было как-то успокоиться. А ты заснула, пока я говорил. Я даже не знал, что ты спишь, пока не спросил тебя о чем-то. Мне даже захотелось спихнуть тебя на пол! Но я просто лежал и не мог расслабиться. Я смотрел в потолок и не видел его. Если бы у меня был полный мех вина, я бы выпил все вино до капли, ей-ей! Чтобы хоть немного расслабиться и заснуть.

— О, Ганс! — Мигнариал упала на кровать и зарыдала. — Я просто была так.., я даже не знала.., ох, прости меня! Мне так жаль, так жаль!

Несколько секунд Ганс смотрел на девушку. Она казалась такой маленькой, такой жалкой, такой.., милой. Он подошел и сел рядом с ней на кровать — он просто не мог не сделать этого. Примирение было столь же жарким, сколь холодной была ссора. Когда юная чета спустилась вниз, было уже очень поздно, и им пришлось поужинать тем, что осталось на кухне у Чонди.

На следующее утро Ганс и Мигнариал проснулись поздно. Когда они сошли вниз, их уже ждал кое-кто. А именно Гайсе, сержант городской стражи Фираки. Он был настроен дружелюбно, но тем не менее пришел сюда по делу. Гайсе собирался задать кое-какие вопросы.

Был ли Ганс в компании некоего Лаллиаса, когда этот несчастный Лаллиас был раздавлен бегущей лошадью, запряженной в телегу? Хм-м… И почему Ганс убежал с места происшествия? Ну да, в тот момент это действие могло показаться вполне разумным, и Гайсе понимает, что оно было совершено под воздействием паники, однако чужестранцам нечего бояться в Фираке только потому, что они являются чужестранцами! По счастью, там было еще несколько свидетелей, и потому нет необходимости впутывать Ганса в дело. Кстати, о деле. Какие дела вел Ганс с покойным Лаллиасом? Вот как? И удалось ли Гансу найти упомянутого Хорса? А, это хорошо. Всем известно, что Анорислас честен. Периас и Тетрас? Конечно, все знают их и их деловых партнеров. Мнение? Ну да, ведь они банкиры, а каждый, кто имеет дело с банкирами, составляет о них собственное мнение, и часто эти мнения не согласуются между собой. «Никто не станет рекомендовать другому своего банкира, чтобы потом его нельзя было ни в чем винить». Нет-нет, больше вопросов не будет. Гайсе просто выразил желание, чтобы Ганс немного задержался и рассказал о том, что видел. Конечно же, сам Гайсе был рад ответить на все вопросы. Любой может сказать, что городская стража Фираки в равной мере к услугам горожан и путешественников, новоприбывших и коренных фиракийцев.

Да, в Фираке приняты законы, ограничивающие появление на улицах колесниц, а также законы относительно повозок, лошадей, скорости их передвижения и отведенного им места. Совершенно верно, посередине улицы. Ах да, возчик с той телеги!

Ну, бедолагу посадили в тюрьму. Не то чтобы он на самом деле что-то совершил или проявил небрежность. Но человек по имени Лаллиас погиб, и кого-то необходимо было привлечь к ответственности. Взбесившаяся лошадь не может отвечать, хотя ее и казнили — так, на всякий случай. Невозможно переложить ответственность и на неизвестного ребенка, который, согласно показателям свидетелей, ударил мирно дремавшую лошадь проволочным ожерельем с несколькими медными монетами.

— Ох, это ужасно! — воскликнула Мигнариал.

— Не могу не согласиться с вами, Миг.., э-э… Гайсе улыбнулся и беспомощно развел руками. Ганс лишь пробормотал, обращаясь к стене:

— Казнить.., лошадь?..

Мигнариал еще раз повторила свое имя, произнеся его по слогам. А потом спросила, что же будет с несчастным возчиком. Гайсе ответил, что это был крестьянин, приехавший в город, чтобы продать свои арбузы. И какое же наказание ему полагается? Сержант сообщил, что на крестьянина был наложен штраф, но тот не может уплатить его. Тут Гайсе пожал плечами, словно эти слова объясняли все.

— И сколько он должен уплатить?

— Три огни.., простите. Три серебряные монеты.

— Мы знаем, что такое огники, — отозвался Ганс.

Мигнариал бросила на него взгляд. Разве в этом дело? Бедный крестьянин попал в тюрьму только потому, что какой-то ребенок напугал его лошадь так, что она помчалась, не разбирая дороги, и затоптала человека. Важно именно это — человек сидит в тюрьме из-за того, что не может заплатить три серебряные монеты. Если закон гласит, что кто-то невиновный должен отвечать за все произошедшее, значит, в обществе что-то не так, сердито подумала девушка.

А что случилось с арбузами, поинтересовалась она. Ах, они уже начали гнить и изрядно смердят. Но если бы возчик не был в тюрьме, то он мог бы продать свои арбузы, для чего, собственно, он и приехал в город, рассудительно заметила Мигнариал. Тогда он мог бы уплатить штраф.

Ах да, это верно, это печальная истина, но закон есть закон, и именно закон отделяет цивилизацию от хаоса и варварства. И кроме того, у возчика больше нет лошади, на которой можно было бы привезти в город еще одну телегу арбузов, не так ли?

Мигнариал посмотрела на Ганса, думая о серебряных монетах, которые они получили вчера за проданных лошадей…

Ганс спросил, кто правит в Фираке. Он, дескать, слышал, что самыми могущественными людьми в городе являются Хранительницы Очага. А потом ему сказали, что большая часть власти в Фираке сосредоточена в руках двух человек, которых зовут Аркала и Корстик. Буквально за мгновение до своей гибели Лаллиас говорил, что власть в Фираке поделена между кол.., кем-то там. Кем же?

Все это правда, ответил Гайсе, но банкир и Лаллиас были наиболее правы. Хранительницы Очага являются для народа зримым символом власти и действительно могут вершить суд, если к ним взывают в случае крайней нужды. Даже Верховный Маг должен считаться с ними. Кто-кто? Правитель города или что-то в этом роде — Верховный Магистр, человек, которого официально избирают на эту должность. Нечто вроде губернатора или мэра. Да, конечно же, есть и городской Совет. В конце концов Фирака включает в себя не только сам город, но и большую округу. Но тогда кто такие Корстик и Аркала?

Гайсе объяснил, что эти двое — самые влиятельные люди в Совете. Благодаря этому они являются самыми могущественными людьми в Фираке. Люди или ругают их обоих, или безгранично доверяют им обоим. Если и Корстик, и Аркала противостоят кандидату на должность члена Совета или на должность Верховного Мага, то этот человек может и не рассчитывать на то, что его изберут. Если один из этих двоих противостоит кандидату, а другой поддерживает его.., естественно, это бывает довольно часто, поскольку Аркала и Корстик соперничают друг с другом, пояснил Гайсе, разводя руками, так вот, в таком случае все становится весьма захватывающим. Такие случаи добавляют остроты в пресное блюдо жизни — жизни в городе, где стража бдительна, а жители по большей части законопослушны. Фирака всегда находилась под защитой творцов заклинаний…

— Что? Ты хочешь сказать — колдунов?! — Глаза Ганса едва не выскочили из орбит.

— Ну да. Так здесь было всегда. Ну, понимаешь, так все Устроено. Не то чтобы над нами тяготело какое-то зловещее проклятие. Все маги в Фираке помогают населению города.

«Под защитой — значит под властью», — подумал Ганс.

— О боги! Неужели так бывает все время, а, Гайсе? Эти колдуны-защитники всегда готовы прийти на помощь?