Одиннадцать сребреников - Асприн Роберт Линн - Страница 65

— И тогда клиент превращается в сувеш, и ты пытаешься как-нибудь угадать, в чем дело.

— Угу.

— Вот-вот, — произнес Ганс, намекая, что грабить людей можно по-разному. Потом он взвесил на ладони тючок. — Как ты думаешь, что это?

— Я не зна.., нет! Ганс! Ты был на крыше?

— Прямо над этим окном.

— Ганс! А я ничего не слышала!

— Он приходит, он уходит, а ты и не знаешь, что он был здесь, до тех пор, пока он не исчезнет с твоим.., носом! — И Ганс быстро вытянул руку, притворяясь, что хочет схватить Мигнариал за нос.

Девушка отпрыгнула назад, заливаясь смехом.

— Ох, Ганс! Я так рада, что ты никогда не показывал мне свою коллекцию носов, милый.

— О, это было напрасно, — отозвался Ганс, распахивая плащ и откладывая тючок, чтобы развязать ворот. — Понимаешь, Нотабль уничтожил мою коллекцию. Он съел все тридцать девять носов.

— Фи-и!

— Мяурр, — сонно произнес Нотабль, услышав свое имя.

— Видишь? Он говорит: «Да, съел».

— Фи-и!

— Что? Я снимаю тунику, а ты заявляешь «фи-и»? Я думал, тебе нравятся мои могучие мускулы.

— Похоже, у тебя хорошее настроение. Все вышло так, как ты хотел? Ты сказал, что собираешься проверить их.., милый, как мне нравятся твои ноги!

— Ты сидишь здесь, задрав подол по-самое-не-хочу, и еще осмеливаешься что-то говорить о моих ногах?

— Ха! Я думала, ты и не заметишь. А вот ты задрал свою тунику до самого подбородка, милый. Постой.., ты снова одеваешься?

— Да, и ты тоже, — ответил Ганс, натягивая узкие черные штаны. — И надень плащ. Тебе нужно кое-что увидеть.

— Послушай, Ган… Шедоуспан, если ты думаешь, что я собираюсь лазить по стенам и крышам вместе с тобой, то забудь про это немедленно!

Ганс хмыкнул.

— Нет-нет. Я же сказал, что тебе нужно увидеть кое-что, Мигни. Просто выйди на улицу. Вместе со мной.

— О… Я прихожу домой, принимаю ванну, напяливаю тот ужас, который ты купил мне.., а ты хочешь, чтобы я надела плащ и вышла на улицу. Зачем?

Ганс натянул черную тунику.

— Чтобы тебя изнасиловали в переулке, — ответил он и прыгнул к Мигнариал.

Она вскрикнула, затем рассмеялась и выбежала в другую комнату. Согнав с лица улыбку, Ганс принялся размещать свои ножи. Ему очень нравилось, как выглядит Мигнариал в этом темном одеянии из газа и кружев.

Она вернулась в комнату, запахивая плащ.

— Таким ты мне нравишься, Шедоуспан. Ты ведь не собираешься пустить в ход эти ножи, верно?

Ганс покачал головой, сгибая и разгибая руки, к которым были пристегнуты ножны.

— Нет. Ты уже видела, как я их бросаю.

Мигнариал кивнула.

— Я помню, как в пустыне ты втолковывал мне, что никто не может промахнуться, метая эти звездочки. А потом мы целый час искали ту, которую бросила я!

— Никогда не сознавайся в этом. Все верят, что никто не может промахнуться, кидая звездочку, А я рассказал почти всей Фираке, что ты носишь за пазухой несколько штук. И даже вывесил несколько объявлений.

— Ага. И сам написал их?

— Оп-ля! Ну да, я то и дело слегка привираю. Ладно, пошли на улицу. Хорошо, Нотабль, и ты тоже. Видала? Он знает слово «пошли»! Идем, Радуга.

Радуга на самом деле не собиралась никуда идти, и Мигнариал взяла ее на руки. Нотабль стрелой вылетел в дверь, едва Ганс открыл ее, и рысью помчался вниз по ступенькам. К тому времени, как Ганс и Мигнариал вышли на лестницу, кот уже ждал их у наружной двери.

Несколько минут спустя, Мигнариал стояла в переулке, открыв рот и позабыв о Радуге, спящей у нее на руках. Она смотрела, как Ганс вскарабкался по стене до самой крыши. Он был похож на тень, движущуюся в лунном свете. Девушка затаила дыхание, когда Шедоуспан перепрыгнул с одной крыши на другую прямо над ее головой. Глядя вверх, она с удивлением отметила, что не услышала ни малейшего стука при его приземлении. Несмотря на то что прыжок занял какую-то долю секунды, он был таким беззвучным, словно Шедоуспан проплыл по воздуху, как перышко. Мигнариал по-прежнему смотрела вверх, но не видела никого и ничего.

— Эй, девочка, — раздался позади нее тихий голос. Мигнариал подскочила. — Ты хочешь, чтобы тебя изнасиловали в переулке?

Мигнариал обернулась и увидела, как Ганс возник из тени и направился прямо к ней.

— Как ты.., ты просто.., о!

Ганс скользнул чуть в сторону, в глубокую тень, и эта тень поглотила его. Шедоуспан, Порождение Тени, исчез. По коже Мигнариал пробежали мурашки, и Радуга встрепенулась, почувствовав, как у девушки задрожали руки.

— Ганс? Это просто ужас. Ты.., ты еще здесь?

— Да.

Его голос, казалось, доносился откуда-то справа, от самой земли. Он что, присел на корточки? Мигнариал ничего не могла разглядеть. Только тень. И голос. Девушке стало не по себе:

— Я даже не вижу тебя.

Сделав шаг, он очутился на свету.

— Я хотел, чтобы ты увидела это, Мигни. Точнее, чтобы ты знала. Клянусь, это не колдовство, хотя многие считают иначе.

— Ты словно.., словно воплощение Шальпы!

— Ш-ш-ш. Его имя нельзя произносить вслух.., и кроме того, ты ведь не веришь в богов, забыла?

Мигнариал прикусила язык и негромко ахнула.

— А теперь отведи котов домой, хорошо? Я сейчас буду.

— Ганс…

— Именно это я и хочу сказать. Я сейчас буду там. Мигнариал пришлось заманивать Нотабля домой. Размышляя о невероятном и пугающем умении Ганса исчезать, становиться тенью среди теней, девушка с невероятным усилием, словно старуха, поднялась наверх по лестнице. Когда она вошла в квартиру, Ганс уже был там. Он наливал пиво из кружки в миску Нотабля.

— Фью, — присвистнул Шедоуспан. — Я думал, что мне придется ждать до завтра. Ты что, увидела кого-нибудь знакомого и остановилась поболтать с ним?

Мигнариал, оторопев, села, и Радуга соскочила на пол, однако девушка даже не заметила.

— Ты.., в окно?

Ганс кивнул, отсалютовал ей кружкой и отхлебнул пива.

— Я просто хотел, чтобы ты знала, Мигни. Я подумал об этом вчера ночью. Я имею в виду — это все равно, как если бы ты могла увидеть меня за работой.

Мигнариал сидела, глядя на него и послушно кивая. Наконец она словно очнулась от транса и встала.

— Я.., рада была увидеть это, милый. Это так пугает.., и все же это чудесно. Я не могу поверить, что тут не замешано какое-нибудь колдовство.., или какой-нибудь бог. Но было так холодно.., у меня вся кожа в пупырышках. Я отправляюсь в постель.

Ганс усмехнулся:

— Надеюсь, ты не собираешься сразу же уснуть?

Когда на следующий день Анорислас сообщил, что продал еще одну лошадь, и отдал Гансу одиннадцать огников и двадцать пять искорок, все это показалось Гансу каким-то далеким и чуждым ему. Анорислас так и не понял, почему Ганс не проявил особой радости, благодарности, да и вообще каких бы то ни было чувств.

В тот вечер Ганс не находил себе места. Мигнариал была до странности молчаливой. Ганс сказал, что не будет есть перед тем, как.., уйти. Мигнариал обнаружила, что ей тоже совсем не хочется есть. Ганс то пытался прилечь отдохнуть, то принимался карабкаться по стенам — для тренировки.

Над Фиракой сгущалась ночная темнота, и такая же тьма ложилась на душу Мигнариал.

— Ты возьмешь с собой Нотабля?

Ганс посмотрел на девушку, надеясь, что она что-нибудь посоветует ему напоследок. «В конце концов, быть может, там не будет никакой опасности вообще», — подумал Ганс и согласно кивнул:

— Да, наверное, возьму. — Он перекатился к краю постели и вновь вскочил на ноги. — Пожалуй, мне вот-вот пора будет идти за лошадью.

— Ты собираешься идти в этой одежде?

— Я переоденусь после того, как заберу коня. Ганс завернулся в свой лучший плащ и наклонился к девушке. На несколько секунд Мигнариал прижалась к нему. Но ей по-прежнему нечего было сказать — видение так и не пришло к ней. Взяв тючок с одеждой и со всем остальным, включая фальшивую статуэтку, Ганс направился к двери. Обрадованный Нотабль следовал за ним. На пороге Ганс подождал, надеясь, что Мигнариал все-таки увидит что-нибудь. Он уже слегка запаздывал.