Нерв (Стихи) - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 20

Хлестнет по душам нам конечный пункт. Моторы глушим и плашмя на грунт. Пусть говорят - мы за рулем За длинным гонимся рублем, Да, это тоже, но суть не в том.

Нам то тракты прямые, то петли шоссе. Эх, еще бы чуток шоферов нам! Не надеюсь, что выдержат все Не сойдут на участке неровном.

Но я скатом клянусь - тех, кого мы возьмем На два рейса на нашу галеру, Живо в божеский вид приведем И, понятно, в шоферскую веру.

И нам, трехосным, тяжелым на подъем И в переносном смысле и в прямом. Обычно надо позарез, И вечно времени в обрез! Оно понятно - далекий рейс.

В дальнем рейсе сиденье - то стол, то лежак, А напарник считается братом. Просыпаемся на виражах, На том свете почти, правым скатом.

На колесах наш дом, стол и кров за рулем Это надо учитывать в смехах. Мы друг с другом расчеты ведем Общим сном в придорожных кюветах.

Земля нам пухои, когда на ней лежим, Полдня под брюхом что-то ворожим. Мы не шагаем по росе Все наши оси, тонны все В дугу сг\бают мокрое шоссе.

Обгоняет нас вся мелкота, и слегка Нам обгоны, конечно, обидны. Но мы смотрим на них свысока, А иначе нельзя из кабины.

Чехарда дней, ночей, то лучей, то теней... Но в ночные часы перехода Перед нами стоит без сигнальных огней Шоферская лихая свобода.

Сиди и грейся болтает, как в седле, Без дальних рейсов нет жизни на земле. Кто на себе поставил крест, Кто сел за руль, как под арест, Тот не способен на дальний рейс.

ДОРОЖНАЯ ИСТОРИЯ

Я вышел ростом и лицом (Спасибо матери с отцом), С людьми в ладу - не понукал, не помыкал, Спины не гнул - прямым ходил, И в ус не дул, и жил, как жил, И голове своей руками помогал.

Дорога, а в дороге "МАЗ", Который по уши увяз. В кабине тьма, напарник третий час молчит. Хоть бы кричал, аж зло берет Назад 500, вперед 500, А он зубами "Танец с саблями" стучит.

Мы оба знали про маршрут, Что этот "МАЗ" на стройке ждут, А наше дело - сел, поехал - ночь, полночь! И надо ж так - под новый год, Назад 500, вперед 500, Сигналим зря, пурга, и некому помочь.

"Глуши мотор, - он говорит, Пусть этот "МАЗ" огнем горит! Мол, видишь сам, что больше нечего ловить, Куда не глянь - кругом 500, И к ночи, точно, занесет, Так заровняет, что не надо хоронить!

"Я отвечаю: "Не канючь!" А он за гаечный за ключь И волком смотрит, он вообще бываеь крут. А что ему - кругом 500, И кто кого переживет, Тот и докажет, что был прав, когда припрут.

Он был мне больше чем родня Он ел с ладони у меня. А тут глядит в глаза, и холод по спине. А что ему - кругом 500, И кто там после разберет, Что он забыл, кто я ему и кто он мне.

И он ушел куда-то вбок. Я отпустил, а сам прилег, Мне снился сон про наш веселый оборот: Что будто вновь кругом 500, Ищу я выход из ворот, Но нет его, есть только вход, и то не тот.

Конец простой - пришел тягач, И там был трос, и там был врач, И "МАЗ" попал, куда положено ему, И он пришел - трясется весь, А тут опять далекий рейс... Я зла не помню, я опять его возьму.

ЧЕРНОЕ ЗОЛОТО

Не космос - метры грунта надо мною! Здесь в шахте не до праздничных процессий. Но мы владеем тоже внеземной И самою земною из профессий. Любой из нас - ну, чем не чародей?! Из преисподни наверх уголь мечем. Мы топливо отнимем у чертей Свои котлы топить им будет нечем!

Взорвано, уложено, сколото Черное надежное золото.

Да, сами мы, как дьяволы, в пыли. Зато наш поезд не уйдет порожним. Терзаем чрево матушки-земли, Но на земле теплее и надежней. Вот вагонетки, душу веселя, Проносятся, как в фильме о погонях. И шуточку: "Даешь стране угля!" Мы чувствуем на собственных ладонях.

Взорвано, уложено, сколото Черное надежное золото.

Воронками изрытые поля Не позабудь - и оглянись во гневе! Но нас, благословенная земля. Прости за то, что роемся во чреве. Не бойся заблудиться в темноте И захлебнуться пылью - не один ты! Вперед и вглубь! Мы будем на щите! Мы сами рыли эти лабиринты.

Взорвано, уложено, сколото Черное надежное золото.

" НАШ ФЕДЯ С ДЕТСТВА СВЯЗАН БЫЛ С ЗЕМЛЕЮ... "

Наш Федя с детства связан был с землею, Домой таскал и щебень и гранит. Однажды он домой принес такое, Что мама с папой плакали навзрыд.

Студентом Федя очень был настроен Поднять археологию на щит, Он в институт притаскивал такое, Что мы кругом все плакали навзрыд.

Привез он как-то с практики Два ржавый экспонатика И утверждал, что это древний клад. Потом однажды в элипсе Нашел вставные челюсти Размером с самогонный аппарат.

Диплом писал про древние святыни, О Скифах, о языческих богах, При этом так ругался по-латыни, Что Скифы эти корчились в гробах.

Он древние строения Искал с остервенением И часто диким голосом кричал, Что есть еще тропа пока, Где встретишь питекантропа, И в грудь себя при этом ударял.

Он жизнь решил закончить холостую И стал бороться за семейный быт. Я, говорил, жену найду такую От зависти заплачете навзрыд.

Он все углы облазил В Европе был и в Азии, И вскоре раскопал свой идеал, Но идеал связать не мог В археологии двух строк, И Федя его снова закопал.

ТЮМЕНСКАЯ НЕФТЬ

Один чужак из партии геологов Сказал мне, вылив грязь из сапога: "Послал же бог на головы нам олухов! Откуда нефть, когда кругом тайга?!

Сколь денег - в прорву!.. Лучше бы на тыщи те Построить детский сад не берегу! Вы ничего в Тюмени не отыщите, В болото вы вгоняете деньгу!"

И шлю депеши в центр из Тюмени я: "Дела идут, все боле-ненее! Мол, роем землю, но пока у многих мнение, Что меньше "более" у вас, а больше "менее".

А мой рюкзак Пустой на треть, А с нефтью как? - Да будет нефть!

Давно прошли открытий эпидемии, И с лихорадкой поисков - борьба. И дали заключенье в академии: "В Тюмени с нефтью - полная труба!"

Нет бога нефти здесь - перекочую я. Раз бога нет, то нет и короля. Но только вот нутром и носом чую я, Что подо мной не мертвая земля.

И шлю депеши в центр из Тюмени я: "Дела идут, все боле-ненее". Мне отвечают, что у них сложилось мнение, Что меньше "более" у нас, а больше "менее".

Пустой рюкзак Доели снедь. А с нефтью как? - Да будет нефть!

И нефть пошла, мы, по болотам рыская, Не на пол-литра выиграли спор! Тюмень, сибирь, земля Хантымансийская Сквозила нефтью из открытых пор.