Похититель моего сердца - Валентино Донна - Страница 46

С тихим торжествующим возгласом он опустился на нее, и его вес оказался грузом, которого жаждало ее тело. Она наслаждалась ощущением сдавленности под ним, но хотела большего, не зная, чего именно, до тех пор, пока не почувствовала его пульсирующую настойчивость в середине своего тела и не поняла, что хочет впустить его внутрь. С тихим стоном она выгнулась ему навстречу.

– Да, Джиллиан, иди ко мне. Иди ко мне, я покажу, как сильно тебя люблю.

– Ты… ты меня любишь?

– Дай только мне доказать тебе…

Джиллиан ожидала боли и никогда не думала, что главным станет сладострастное ощущение, что тело ее отзовется таким восторгом. Она всегда считала, что, отдавшись мужчине, тем самым окончательно подчинится чужой воле, лишится своей индивидуальности. С Камероном все произошло иначе – он был внутри ее, вокруг нее, и тем не менее она, Джиллиан Боуэн, чувствовала себя как никогда живой и сильной.

Внезапно ритм его движений изменился, и великолепное тело Камерона напряглось. Он поднял ей бедра, прижал ее живот к твердым бугрящимся мышцам своего, отчего она как будто взорвалась изнутри; этот взрыв бросил их вместе в головокружительную радостную пустоту…

Джиллиан не знала, как долго они лежали обнявшись, тяжело дыша, пока биение их сердец постепенно приходило в норму. В конце концов, буря внутри ее улеглась настолько, что она стала слышать шелест падающих на землю сухих листьев, дыхание Куинни, нежное пение ветра. Голая и бесстыдная, она лежала в объятиях разбойника, довольная, как никогда прежде.

Камерон крепко держал ее: тело его, еще не пресыщенное, требовало, чтобы он снова взял ее, в то время как разум, вновь обретя способность здраво рассуждать, методично сообщал ему холодную правду о том, что он наделал.

Джиллиан – девственница из знатной семьи – хотела обустроить свою жизнь таким образом, чтобы всегда оставаться в высшей степени пристойной. Сейчас же они, как пара подростков, прелюбодействовали на скамье стоящего у дороги фургона, и он не мог ничего предложить ей взамен того, что взял, – ни титула, ни земли, ни даже обещания, что будет любить ее всю жизнь, потому что не мог остаться здесь с ней.

И все же Камерон опять овладел ей, как только заметил, что она этого хочет.

Негромкий смех прозвучал в ночи, и Камерон не сразу понял, что это смеется он сам.

– Что? Что такое?

Смех его замер, когда Камерон вспомнил, какими цепями неуверенности в себе все еще опутана Джиллиан. Она не верила в то, что ее красота могла свести мужчину с ума.

Он перевернулся и лег спиной на скамью, а ее положил на себя, чтобы она сама могла почувствовать, что с ним сделала.

– Ах, Джиллиан, когда я вот так держу тебя в своих объятиях, то понимаю, что мой старый отец был прав.

– В чем?

– Только действием мужчина показывает, чего он стоит. Надо добиваться того, чего хочешь, и к дьяволу угрызения совести.

– Ты действительно так думаешь? – Она приподнялась на локте: ее волосы прикрывали их обоих, образуя пахнущий розами кокон на двоих.

– После того, что я сегодня сделал, я чувствую себя королем, – сказал Камерон. Джиллиан слегка пошевелилась, и он глуповато заулыбался от острого ощущения, вызванного ее движением. – Уверяю тебя, Карл Стюарт позавидовал бы мне сегодня.

– Если бы ты не обращал внимания на угрызения совести, то мы никогда не сделали бы того, что сделали.

Его руки обхватили ее талию, потом заскользили вверх. Камерон прижал ее ближе к сердцу, которое билось быстрее от желания услышать то, что она готова была сказать ему.

– Твои действия по отношению ко мне и моему отцу часто выглядели низкими. – Она легким поцелуем остановила его готовые сорваться с языка возражения. – Но я постоянно чувствовала благородство и честность человека под холодной маской.

– И все равно ты не знаешь, кто я такой.

– Правильно, я не знаю твое настоящее имя, да и не хочу его знать, потому что это имя принадлежит человеку, считающему, что надо действовать, не оглядываясь на совесть. Зато я полюбила Камерона, человека, который находится в твоем теле.

Он крепко прижал ее к себе и движением, которое совсем не надо было обдумывать, перекатил под себя, а затем снова погрузился в ее горячее лоно толчком, вызванным в равной мере желанием и неудержимой радостью.

– Повтори, – потребовал он, овладев ей. – Повтори, что ты сказала.

– Камерон. – Она издала легкий стон. – Я люблю тебя!

Он погрузился глубже, потом еще и еще, до тех пор, пока Джиллиан не ожила изнутри и не заполнила пустоту, которая всю жизнь глодала его.

Он готов был лежать с ней всю ночь. Он хотел этого всеми фибрами души, но уже через четверть часа сжал ее в последнем отчаянном объятии.

– У тебя неприятности, – шепотом сказала она, уткнувшись ему в плечо.

– Да. Меня угнетает необходимость отказаться продолжать дело короля.

– Тогда не отказывайся. Приведи свои дела в соответствие с достоинствами человека, живущего у тебя внутри. Помоги спасти короля; Камерон. Мы можем сделать это вместе.

– Нет.

– Я не хочу тебя потерять.

– Мне надо уйти, Джиллиан. Я объяснял, почему не могу позволить себя схватить до того, как мои люди уйдут отсюда. Клянусь тебе: я вернусь, когда король окажется в безопасности, и на вас с отцом не падет даже тень подозрения.

– О! – Ее смех закончился всхлипом, и Камерону показалось, что он почувствовал горячую влагу у себя на груди. – Мысль о том, что я потеряю тебя, пугает меня больше, чем мысль об аресте.

Камерон был сбит с толку, поэтому смог лишь повторить свое обещание:

– Я вернусь к тебе.

– Неужели ты не понимаешь? Если ты откажешься от того, что подсказывает тебе твое сердце, я потеряю тебя – настоящего. Камерон, которого я люблю, не смог бы бросить меня или покинуть своего короля.

Столь безошибочное понимание его сути смирило его.

– Джиллиан, риск слишком велик. К тому же он может оказаться напрасным. Не так много шансов, что Карл Стюарт пойдет в этом направлении.

– А если все-таки пойдет? Ты веришь, что те люди в лесу смогут благополучно провести его к морю?

– Надежда есть, но очень слабая, – признался Камерон.

– Ты смог бы это сделать. Мы смогли бы это сделать. Вместе.

Он обнял ее и сжал как мог крепко, чтобы только не раздавить. Джиллиан верит в него.

– Я провожу тебя домой, а потом вернусь в лагерь и посмотрю, до чего они там договорились. Если им удалось разработать удачный план, то я не буду вмешиваться.

– А если они в своем плане будут рассчитывать на меня? – спросила Джиллиан.

– Я помогу им найти другой выход.

– И ты смог бы спокойно жить, зная, что король приходил сюда, нуждался в тебе, а ты ради моей безопасности отказался от плана, который мог спасти его?

– Это была бы не твоя вина, а моя, но мне легче жить с чувством вины, чем потерять тебя.

– Значит, мы не должны допустить провала!

Глава 16

Камерон отвез Джиллиан домой, убедился, что она благополучно добралась до своей комнаты, и, хотя ему совсем этого не хотелось, оставил ее одну в постели, а сам пошел позаботиться о лошади и объяснить сбитому с толку Мартину, что передумал уходить от Боуэнов.

Потом он направился через поле, лежащее позади дома. Туман сгущался, когда Камерон, зайдя глубоко в лес, пробрался к лагерю окольными путями. Он думал, что встретит своих людей на дальних подступах к лагерю и, как они договорились с Джиллиан, собирался умолчать о том, что намерен по-прежнему помогать делу роялистов. Если повезет, Баско разработает новый план, и Джиллиан будет вне опасности.

Хотя Камерон не встретил ни одного солдата Кромвеля, он не мог подавить беспокойство, не встретив также ни одного часового, охраняющего роялистов. Подобравшись к самому лагерю и обойдя его кругом, он не увидел ни единого караула.

В конце концов, Камерон отбросил все попытки идти скрытно и быстро зашагал к лагерю, разозленный тем, что дисциплина настолько ослабла всего за один день командования Баско.