Выброшенный в другой мир. Дилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 43

   "Сотня гвардейцев - это, конечно, сила, - думал он, направляясь к дворцу. - Пожалуй, и штурм солдат Мартина отобьем, если они на него все же решатся. Но без арсенала и поддержки горожан мы здесь долго не продержимся. Надеюсь, что утром даст о себе знать Джок, а я пока пойду проведаю Беллу. Представляю, что она мне выскажет".

   Сергей ошибся. Когда он поднялся к покоям семьи герцога, которые заняла и семья его брата, и открыл дверь вставленным в замок ключом, сидевшая в комнате девочка сказала ему совсем не то, о чем он думал.

   - Вы пришли меня убить? - спросила Белла.

   Было видно, что ей очень страшно, но она делает все, чтобы скрыть страх.

   - Если бы тебя хотели убить, убили бы вместе с остальными, - ответил парень, внимательно ее разглядывая. - Король отдал приказ убить всех, но запретил тебя трогать. И не потому, что ты девочка, точнее, не только поэтому. Мне сказали, что ты была против затеи отца и тяжело переживала случившееся. За твоего брата я заступаться не стал. Когда мальчишка его возраста с удовольствием рубит детским мечом тело родной тети...

   - Это все мать! - с ненавистью сказала девочка. - Это она постоянно пилила отца, разжигая в нем жажду власти. И ваших гвардейцев она подкупила через своих людей. Отец об этом ничего не знал, а когда узнал, они долго ругались. А потом король прислал убийц, и у отца просто не осталось выбора. Но и тогда он не хотел трогать брата и его семью. Это сделала мать. Когда отец прибыл в столицу, все уже было кончено. Он ее тогда в первый раз ударил по лицу. И брата она таким воспитала. Что теперь будет со мной?

   - Если хочешь, можешь жить здесь. Моим людям удалось спасти Лани, так что одна родственница у тебя осталась.

   - Она меня никогда не простит, - покачала головой Белла. - Знаете, как меня будут называть за глаза? Мартино семя! А Лани такое и в глаза скажет! И что я ей смогу возразить?

   "Что за мир? - в который уже раз подумал Сергей. - У нас девчонка в четырнадцать лет - это еще девочка, а здесь это почти девушка, уже даже есть на что посмотреть. И почему они здесь все такие красивые, что его просто бьет по мозгам? А мужчины к этой красоте привыкли, они ее почти не замечают. Еще и девушки до замужества очень доступные, поэтому к ним такое отношение. У нас на красивую девушку на улице оборачиваются, а здесь всем наплевать. На что смотреть, если почти все стройные и одна другой милей? Я где-то читал про рахит у горожанок, а здесь я не то что рахита, я даже просто больных не встречал. И у каждой на голове такая грива волос, что у нас любая умерла бы от зависти. Ладно, что-то меня с этими мыслями куда-то не туда занесло".

   - Лани очень умная девочка, - сказал он Белле, - а я ей еще объясню, что в произошедшем твоей вины нет. Может быть, подругами вы не станете, но и оскорблений ты от нее не услышишь. У меня к тебе будет просьба запереться и посидеть здесь в комнате до утра. За ночь много чего может произойти, а здесь ты будешь в безопасности.

   - Почему вы такой добрый? - спросила она его. - Я ведь чувствую, что как женщина вам не нужна, хотя и понравилась внешне. Любой из тех, кого я знаю, убил бы меня просто на всякий случай. Вдруг я затаила на вас злобу, и все закончится ядом в бокале или ударом ножа?

   - Следи лучше за языком... женщина, - сказал он девочке, поворачиваясь к двери. - Я тебя понимаю, но в моем окружении будут разные люди. И не забудь запереть за мной дверь. Если хочешь есть, все равно не выходи и терпи до утра, потому что все слуги под замком.

   В коридоре к нему подбежал Фар.

   - Милорд, мы захватили внешние посты. Ваша хитрость сработала, так что даже убивать почти не пришлось. Завалили только офицера, который хотел поднять шум, и двух арбалетчиков. Остальные сдались и уже сидят в подвале, а их место заняли мои люди. Куртки с них тоже поснимали. Шума не было, и из дворца никто не успел сбежать. Вы хотели захватить арсенал? А не лучше ли сначала захватить казармы гарнизона? Тех, кто согласился ему служить, граф взял с собой, остальные сидят под арестом в казармах, примерно так же, как сидели мы. Я не знаю, сколько их там, но две-три сотни, наверное, есть. И почти все солдаты графа там же. Если мы их захватим, остальные нам сами сдадут арсенал.

   - Вы пленных еще не допрашивали? Сколько там солдат Мартина?

   - На допрос не было времени. Пока только узнали, что скоро их всех будут сменять. Значит, на смену придет еще три десятка бойцов. Этих тоже возьмем живыми. Нужно быть безумным, чтобы рыпаться, когда тебя взяли на прицел, а там под прицелом будут все.

   - Тогда перебросьте к воротам еще людей. Они придадут вам больше убедительности и помогут отконвоировать пленных. А мне выделите несколько человек. Пусть спустятся в подвал и отберут несколько пленных для допроса. Послушаем, что они скажут.

   Пленные рассказали немало интересного. Городской гарнизон отказался служить Мартину почти в полном составе. В этом была виновата его жена. Когда пользующийся в столице большим уважением глава магистрата высказал сомнения в законности притязаний ее мужа на герцогский престол, она тут же велела его повесить, что и было сделано. Гарнизон столицы был набран преимущественно из горожан, которые в знак протеста просто начали расходиться по домам, не забыв прихватить с собой оружие. Когда спохватились, половины из четырехсот солдат и офицеров в казармах уже не было. Остальных спешно разоружили и на входе поставили караул. Приехавшему позже жены Мартину переубедить городских вояк не удалось. Связываться с горожанами новый герцог не захотел, поэтому ничего не стал менять, только, уходя, усилил караул и под страхом смерти запретил его командиру выполнять любые приказы своей жены. Всего было оставлено немногим больше сотни солдат, не считая тех, которые были во дворце и в городском арсенале. Шесть десятков посменно охраняли подходы к дворцу, а остальные стерегли остатки гарнизона. Время от времени оставшийся за старшего офицер отправлял по городу небольшие разъезды по пять человек. Толку от этого не было никакого, но, по его мнению, нужно было показать жителям, кто в городе хозяин и припугнуть грабителей. Надобность в этом возникла, потому что вся стража, кроме ее арестованного начальника, дружно разошлась по домам и выходить на работу не собиралась. А чего выходить-то, если за работу никто не собирался платить? Первое, что сделала новая герцогиня, после того как повесила главу магистрата, это очистила городскую казну.

   Как только закончили допрос, прибежал гвардеец, который сообщил, что смена караулов захвачена в полном составе и отправлена в те же подвалы.

   - Вы с ними хотели поговорить, милорд? - спросил Фар. - Не лучше ли это сделать сейчас? Нам их мечи не помешают, да и свободных камер в подвалах почти не осталось.

   - Еще рано, - отказался Сергей. - Сначала нужно показать свою силу, а потом уже взывать к их разуму или патриотизму. Сейчас это не сработает. Пусть пока посидят, будут сговорчивее. Оставляем здесь минимум людей, а всех остальных переодеваем и ведем к казармам. Вначале пусть идут те, кто будет изображать возвращающуюся смену, а когда они захватят ворота, подоспеют остальные. Если все получится, до рассвета город будет в наших руках.

   Захват казарм произошел с удивившей Сергея легкостью. Никаких паролей и отзывов у вояк Мартина не было, а у офицера даже не вызвало подозрение то обстоятельство, что смененные с караула солдаты пришли гораздо позже положенного, когда уже начало темнеть. Героев изображали немногие, остальные предпочли сдаться, как только оказались под прицелом десятков арбалетов. Трупы вынесли на улицу, сдавшихся загнали в одно из пустующих помещений и заперли, а потом открыли ворота в казармы и объявили общий сбор. Перед солдатами и офицерами выступил Сергей, который сообщил, что милостью короля является новым герцогом провинции и показал свою грамоту, после чего отпустил всех по домам, велев завтра выходить на службу самим и позвать тех, кто сейчас отсутствует.