Выбор оружия - Левицкий Андрей Юрьевич - Страница 23

Но я уже и так лежал рядом, со вторым «эфэном» на изготовку. Кривой дом стоял на едва заметном пологом возвышении. Возле его дверей появился человеческий силуэт — помаячил на фоне склона, нагнулся, переставил что-то и присел, ссутулившись, склонив голову на худой длинной шее.

— Видишь, кто это? — спросил я. После паузы Пригоршня откликнулся:

— Мужик.

— Ясно, что не старушка. Кто? Сталкер обычный или…

— По-моему, это темный. Я помолчал, вглядываясь.

— Почему так решил?

— Ну… кажется, одет так же, как те, на базе… Комбез старый на голое тело. Слушай, так, может, на самом деле их база здесь, а туда они случайно забрели? Ну или не случайно, а что-то искали?

— Может, да, а может, и нет. Слишком пока фактов мало, чтобы понять что-то. Но если так… Мы, Никита, кажется, во что-то серьезное вляпались. Я имею в виду, что-то происходит в Зоне, а мы в это дело ненароком влезли…

— Откуда такие выводы? — скептически осведомился он.

— Оттуда, что ощущение у меня такое. Чувство, будто что-то важное происходит.

— Ах, чувство у тебя… Ладно, что делать будем? Имей в виду, чувствительный, в моем автоматике патронов мало. Да и в твоем тоже. Сам погляди, там прямо сквозь стенку магазина видно.

— Пятнадцать, — сказал я, посчитав.

— У меня семнадцать. А сколько там темных этих внутри и за домом — хрен знает. И еще, Химик: устал я, честно скажу. Жрать хочу, пить и спать. И плечо… как бы оно не загноилось. Обработать его нормально надо.

Я приподнял голову, оглядываясь.

— Можно попробовать наверх забраться. Ну или спуститься. К вечеру придем куда-нибудь. А темные, или кто они там, пусть себе в доме дальше сидят, что нам до них?

— Да она здоровая какая, гора эта. Я ни низа, ни верха отсюда не вижу. Не, до вечера не дойдем. И есть что? У меня в животе уже давно бурчит.

— Барана какого-нибудь подстрелим или козла горного…

— Ага, радиоактивного такого, с двенадцатью рогами.

— …Или орла. Ну хорошо, ты что предлагаешь?

— Давай, как ты сказал, вверх или вниз, но для начала все же в дом заглянем. Хоть какие-нибудь, может, припасы найдем. И потом, даже не в припасах Дело, а в том, что вдруг у них бинокль есть, у доходяг этих?

— Да, бинокль у них может быть, — согласился я.

— Ну вот. Станем спускаться, даже если они сразу нас не заметят, то все равно позже могут в бинокль начать окрестности оглядывать… Что если увидят и за нами пойдут? Мы тогда совсем в невыгодном положении окажемся: они нас преследуют, а мы про то и не знаем. Мне, Химик, в горах воевать особо пока не приходилось, опыта маловато. А у тебя и подавно.

— Ладно, уломал, — сказал я. — Давай, ползем к дому тогда. Но только, Пригоршня, без геройства, ползем медленно и печально. То есть осторожно.

Глава 9

— Если ты его пристрелишь, те, кто в доме, — услышат, — прошептал я так тихо, что сам едва разобрал свои слова.

Мы находились метрах в пяти от крыльца, неподвижно лежали плашмя, приподняв головы. Оба грязные и потому примерно такого же цвета, как и темно-серый щебень вокруг. Сталкер (это был человек из компании, которая крутилась на базе возле Припяти, теперь-то уж сомнений не осталось) сидел на ржавой канистре, его лицо мы видели в профиль. И он был еще грязнее нас, да к тому же на щеке, лбу и шее виднелись волдыри, мелкие ранки и прыщи. Вообще — очень странный тип. Я припомнил, что те, на базе, тоже были, мягко говоря, необычными, хотя особо их рассмотреть возможности тогда не было. Не только внешностью, но и поведением, жестами, манерой двигаться… Ведь не зомби они, точно…

— Если повернется — заметит, — прошептал я. Пригоршня чуть двинул головой, кивая. Затем, скривив губы, краем рта прошептал:

— Вроде нет у него оружия?

— Черт знает, не вижу.

Он что-то прикинул и наконец решил:

— Ты тут лежи, ствол не опускай. Я к стене, вдоль нее пройду и бесшумно его сниму, руками…

Это было опасно, но других способов я не видел и потому кивнул. Пригоршня пополз вбок — очень медленно, очень тихо. Сидящий на канистре человек неподвижно глядел себе под ноги, напоминая какое-то чучело или статую. Интересно, что у него в голове происходит? И вообще — это действительно темный, побывавший в центре Зоны, существо с изменившейся психикой, которого уже нельзя назвать человеком в полной мере, или все-таки зомби?

В этот момент он поднял голову, некоторое время глядел вдоль склона — выражение смуглого лица оставалось прежним, вернее, прежним было полное отсутствие какого бы то ни было выражения на этом лице, — затем отвернулся от меня, показав бритый затылок.

Нет, не зомби, конечно. Они совсем не так двигаются. Но и не обычный человек. Неожиданно я поймал себя на мысли, что он напоминает насекомое. Не только этот, на крыльце, но и те, кого я видел раньше, в бараке, хотя я не смог бы сказать, что именно в их повадках было от муравьев или кузнечиков… Или скорпионов?

Темный повернул голову.

Я застыл, даже моргать перестал. Его зрачки сдвинулись, после чего глаза уставились прямо на меня. Мы глядели друг на друга, он продолжал сидеть, я распластался на щебне… Нет, он все еще не видел меня. В конце концов рожа у меня грязная, тело не чище и штаны такие же. Да и лежу я не под самым крыльцом.

Слева в поле зрения показался Пригоршня. Он шел вдоль стены, прижавшись к ней грудью. В доме с этой стороны не было окон, так что напарник не рисковал быть замеченным изнутри, — но вот охранник на канистре вполне мог услышать его.

Сталкер отвернулся, и я бесшумно выдохнул. Никита в этот момент добрался до угла дома. Я видел обоих, а они пока не видели друг друга. Продолжая стоять в той же позе, напарник опустил пистолет-автомат и сунул его за ремень сзади. Потом слегка присел и, сделав шаг в сторону, прыгнул. Долговязое тело взметнулось в воздух, руки ухватились за доску под крышей крыльца. Пригоршня качнулся вперед, вскинув ноги, коленями сжал шею темного. Я вскочил. Дверь позади них приоткрылась.

Никита, как обезьяна, провернулся вокруг продольной оси, отпустив доску.

Сталкера сбросило с канистры, его верхние позвонки отчетливо хрустнули, шея выгнулась под неестественным углом, и он упал на крыльцо.

Из открывшейся двери высунулась смуглая лысая голова. Напарник, на лету выхватив пистолет-пулемет левой рукой и крутанувшись, ввинтившись в воздух, будто сверло, рухнул на правый бок, не отпуская ногами свалившегося с канистры сталкера. «Эфэн» начал стрелять, Пригоршня поднял руку, и пули соединили пах и шею второго сталкера цепочкой рваных дыр.

Я вспрыгнул на крыльцо. Раздвинув ноги, напарник поднялся на колени, продолжая держать дверь под прицелом. Голова высунувшегося из нее человека откинулась, лицо его будто плеснулось, потекло темно-красным, и он опрокинулся на спину.

Дверь распахнулась. Никита вскочил, пригибаясь и выставив перед собой пистолет-автомат, который теперь сжимал обеими руками, нырнул в нее.

Перепрыгнув через труп сталкера со сломанной шеей, я последовал его примеру, хотя, наверное, мог бы этого не делать: в тот миг, когда я только достиг порога, а напарник был уже внутри, из дома донеслась короткая очередь. Мгновенная пауза, звук перекатившегося тяжелого тела — и опять выстрелы.

На пороге я присел, шаря стволом по обширному помещению с низким потолком. Никита был слева, стоял на коленях позади кресла без ножек, целясь. Посреди комнаты в луже крови лежал темный, к дальней стене привалился второй. Я вскинул «эфэн».

— Он готов, готов уже! — громко сказал напарник. Сталкер сползал спиной по стене, оставляя широкий потек крови. Его грудь и живот превратились в кашу, руки свисали вдоль тела, правая все еще сжимала дробовик с обрезанным стволом. Мы с Пригоршней молча наблюдали за ним, не забывая контролировать окружающее. Я бочком, в полуприсядку засеменил вправо, чтобы не маячить на фоне светлого дверного проема: на другой стороне помещения была еще одна дверь, закрытая, и оттуда в любое мгновение мог кто-нибудь появиться.