Танатонавты - Вербер Бернард - Страница 40

40

После двух рюмок рисовой водки из светло-голубых омутов хлынула минеральная вода.

— Возьми себя в руки.

— Это так несправедливо. Он говорит, это я виновата, что он не может пройти первую стену смерти. Я очень хочу ему помочь, но нужно, чтобы он еще стал меня слушать.

— Его надо понять, — сказал я.

Она больше не хотела разговаривать. Амандина, вся в мире вещей скрытых, вещей спрятанных. В тот день, когда эта девушка распахнет ставни своего сердца, мы там определенно обнаружим захламленный чердак. Пока что она предпочитала все накапливать и ничего не показывать. Лишь нынешний пароксизм горя и слез свидетельствовал о моменте ее слабости.

Я предложил ей немного прогуляться. Часом позже мы оказались на кладбище Пер-Лашез.

— Вот здесь я встретил Рауля.

— Вы настоящие друзья, как это хорошо, — вздохнула Амандина.

— Когда я был маленький, мне из-за этой дружбы рот разбили.

Она на неуловимый миллиметр придвинулась ко мне.

— Мне кажется, я больше не хочу замуж за Феликса.

— Ты что, шутишь? Он этого никогда не допустит.

— Напрасно ты так думаешь. Вокруг него целый табун женщин вьется. Одиноким он надолго не останется. Феликс был девственник, а я его научила, что такое женщина. Он познакомился с любовью и смертью одновременно. Сейчас он уже может летать на своих крыльях самостоятельно. Я была всего лишь инициатором его посвящения.

— Жалеешь?

— Нет. Но я знаю, что мы не сможем жить вместе.

— Ты ошибаешься. Даже если Феликс гуляет направо и налево, он по настоящему любит одну тебя. Ты настолько выше всех остальных. У тебя настоящий класс и…

Она жалко рассмеялась.

— Уж не хочешь ли ты меня подобрать?

Моя очередь держать свои секреты за зубами.

Она доверчиво прижалась ко мне и мы остались сидеть там, в этом холодном саду, полном сепулькариев и склепов, неподалеку от могилы Нерваля-звездочета[9]. Я чувствовал, как ее маленькое сердце тепло стучит о мои ребра. Ее мягкое дыхание пело в моих ушах. Я захотел провести всю свою жизнь вот так, уткнувшись носом в золотую шубку ее волос.

Жесткий свет, хлынувший из фонаря охранника, выискивавшего вандалов, выбил меня из очарования этого момента, а Амандину из ее оцепенения. Она встрепенулась:

— Ты прав, Мишель. Мне нельзя брать близко к сердцу незначительные споры или мимолетные увлечения. Я несправедлива к Феликсу и выйду за него замуж, когда он этого захочет.

Возвращаясь на такси, нам уже не хотелось разговаривать друг с другом.

103 — ШУМ И ГАМ

На следующий день обстановка на танатодроме «Соломенные Горки» напоминала семибальный шторм. Ночью туда завалился Феликс, как обычно, пьяный в дым, и в довесок ко всему — в компании проститутки. Они улеглись спать на ковре, после чего Феликса вырвало на трон пусковой установки.

С рассветом пришедший на работу Рауль выгнал девку вон, пока этого не увидала Амандина, и с помощью Жана Брессона вымыл все, что можно было вымыть.

Несмотря на многочисленные стаканы горячего кофе, Феликса мучило похмелье.

— Нечего мне мораль читать! Да вы знаете, кто я такой? Я первый танатонавт мира! Мира! Вбейте это себе в башку. Все остальные — жалкие щенки, третий сорт.

По чистой случайности, мы с Амандиной появились в зале одновременно. Феликс тут же выставил в нашу сторону обвиняющий перст.

— Вот они, голубки! Вы что думаете, я не вижу эти ваши шашни, за идиота меня принимаете?!

Рауль издал стон отчаяния.

— Феликс, хватит! У меня для всех плохие новости. Утром факс прислали: англичане вышли на Мох 1. У них «кома плюс девятнадцать». Феликс, ты немедленно бросишь свои выходки и вернешься к работе. Приказываю: жесткий график, как в самом начале был. Подъем: в семь. Завтрак: фрукты и овсянка. Полный медосмотр перед каждым взлетом. Дисциплина и еще раз дисциплина, только так мы сможем не дать им нас обойти.

— Прощай, мой ростбиф, ах, какая жалость, — промямлил Феликс. — Завтра я вам на одних луковицах дам «кому плюс двадцать три».

— О да! А тем временем, первый танатонавт мира, иди и проспись, — сухо распорядился Рауль.

Когда он всерьез брался за свой командирский голос, даже Феликс переставал разыгрывать из себя звезду первой величины и подчинялся неоспоримому начальнику группы. Раскланявшись, он удалился, подарив нам напоследок еще одну отрыжку.

В тот же вечер Рауль собрал нас с Амандиной в пентхаузе. В тропическом лесу, посреди толстомясых растений, наши проблемы зачастую казались менее серьезными. Но в этот раз Рауль был мрачен:

— Феликс пробуксовывает. Вы двое, послушайте внимательно. Я отлично знаю, что между вам ничего нет, но Феликс вбил себе в голову разные идеи и это ему мешает!

Я не хотел ввязываться в болезненные дебаты насчет Амандины и мне в голову пришла мысль провести отвлекающий маневр:

— Это правда, что ты нам сказал утром? Что англичане действительно коснулись Моха 1?

— Это уже официальный факт. Некто Билл Грэхем наступает Феликсу на пятки со своей «комой плюс девятнадцать». Сами понимаете, настал тяжелый момент.

Он зажег тоненькую сигаретку «бидди».

— Ставка крайне высока. У нас всемирная гонка. Ошибкам места быть не может. Амандина, будь так добра, поговори с Феликсом по душам. Скажи ему, что ты за него болеешь и даже когда он пьяный, тебя это не коробит.

Заинтересованная сторона начала защищаться.

— Но… но…

— Если не ради любви, то сделай это хотя бы ради танатонавтики.

Наша юная медсестра нехотя согласилась. В лучах утренней авроры нежная пара имела решительное объяснение, причем особенно отличился именно Феликс, просивший прощения за свое вчерашнее поведение. Они договорились, что все-таки поженятся, и мы вновь приступили к процедуре предполетной подготовки.

Когда Феликс наконец утвердился на пусковом троне, Рауль стал настойчиво просить его проявлять осторожность.

— Старик, да не беспокойся ты так. Как ты сам говоришь: «Вперед, только вперед, в неизвестное».

Феликс сам вставил «ракетоносители» себе в вены. Затем принялся отсчитывать:

— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск.

Прежде чем закрыть глаза, он сказал еще одну маленькую фразу, в сторону Амандины:

— Прости меня.

104 — КИТАЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ

«На далеком острое Ку-ци живут прозрачные люди, белые как облако, свежие как дети. Они не вкушают никакой пищи, а только дышат ветром и пьют росу. Они прогуливаются в небе, облака служат им подушкой, а драконы — ковром. Их не беспокоят болезни или муссоны. Они ко всему безразличны. Их не затопил всемирный потоп. Всемирный пожар обошел их стороной. Они парят над всем. Они поднимаются в воздух, как по ступенькам, и облокачиваются на пустоту, словно на ложе. Полет души доставляет их куда угодно».

Отрывок из работы Френсиса Разорбака, «Эта неизвестная смерть»вернуться

9

Жерар де Нерваль(псевдоним Жерара Лабрюни) (1808-55). Французский писатель-символист. Оказал влияние на сюрреализм своей манерой привлекать сновидения и фантазии для описания взаимосвязи обычного со сверхъестественным. Страдал тяжелой формой депрессии. Покончил с собой.