Шаг во времени - Бэрбор Энн - Страница 38

Аманда сделала резкий вдох и, заслышав голоса за дверью, вырвалась из объятий. Аш успел лишь заметить в это мгновение, что глаза у нее стали темные, как синие летние сумерки. Она взглянула на него, и он увидел, что она так же смущена, как он. Но вслух она сказала только:

– Лучше нам вернуться в бальный зал, милорд.

Миновав две смеющиеся пары, они молча дошли до зала. Больше они не разговаривали до последнего танца перед ужином, на который Аш пригласил ее и который оказался кадрилью.

– Вы великолепно освоили искусство сельских танцев, мисс Бридж, – произнес Аш с таким спокойствием и самообладанием, что сам возрадовался. – Думаю, вам больше не нужны уроки.

Она отвечала слегка запыхавшись:

– У меня был прекрасный учитель, – и засмеялась. – Я сегодня уже дважды танцевала не вальс и должна вам сказать, что за свое умение удостоилась комплиментов.

У Аша создалось впечатление, что в их разговорах появился подтекст, будто их общение шло теперь на двух уровнях. Помимо произнесенных банальностей во время коротких сближений, которые допускали фигуры танца, меж ними теперь возникали какие-то потоки непроизносимых сообщений, свидетельствуя о тревожном обороте в их взаимоотношениях. И он задавался вопросом – неужели он добивался именно таких волнующих изменений и надо ли им продолжаться? Ему не хотелось вводить в заблуждение Аманду, а она ведь могла прийти к заключению, что он рассчитывает на большее, нежели простое дружеское сосуществование. Но поцелуй потряс его до такой глубины, о коей он и не ведал, и вообще не подозревал о подобной возможности.

Он, естественно, целовался со многими женщинами, и все такие поцелуи, кроме лобзаний с Лианой, нормально, с его точки зрения, будили плотские желания, но не более того. Общение с Амандой, однако, простиралось куда-то дальше, уходило за пределы физической близости. Он ощущал некую общность их душ – воссоединение их сущностей, какого никогда не испытывал даже в опьяняющих объятиях Лианы. И, положа руку на сердце, это его пугало, как преддверие преисподней.

За ужином они сидели рядом с Сереной и Джереми. Когда трапеза подошла к концу, Джереми встал и нарочито громко прокашлялся. Звон бокалов и столового серебра затих, и Джереми произнес речь, которая, несмотря на ее краткость, свидетельствовала, что он достиг предела мечтаний.

– Дорогие мои друзья, – начал он, сделав ударение на последнем слове, – я очень рад, что вы смогли сегодня прийти к нам, ибо мы пригласили вас не только послушать музыку и потанцевать, но и по особому случаю еще одного знаменательного события. Итак, настал этот торжественный момент, и я с превеликим удовольствием сообщаю вам о помолвке моей любимой дочери Аманды с сэром Уильямом Уэксфордом, графом Ашиндоном.

Если бы собравшиеся сочли странным, что Серена не упомянута как соучастница производства на свет любимой дочери, то не было бы и намека на вежливые аплодисменты, сопровождавшие объявление. Провозгласили тост, и затем гости повставали, чтобы подойти лично с поздравлениями и приветствиями к счастливой паре.

Среди всего этого коловращения Аманда улыбалась, кланялась и произносила приличествующие выражения удовлетворения и признательности, а сама испытывала чувство леденящего ужаса, словно попала в эпицентр смерча.

Но у нее было ощущение, что она не вся здесь, а частью еще там, в музыкальном зале, стоит, забывшись, в объятиях Аша. Никогда и не предполагала, что поцелуй может быть таким волнующим – в нем было необычайное острое наслаждение и одновременно зов неудержимого, как буря, желания. Когда Аш прикоснулся к ней губами, она знала, что воспротивится – ведь этот мужчина все-таки влюблен в другую. Но ощущения от его губ, от его рук затмили все разумные представления, рассудок умолк. Плоть предательски расправилась с ее волей, каждая частичка тела затрепетала от наслаждения, почти непереносимого, и она всем существом своим алкала его ласк, прячась в него, словно животное в спасительную нору. А если он просто решил совратить ее – мелькнула неприятная мысль. Что ж, в таком случае ему удалось добиться многого всего за несколько секунд. Первый поцелуй, в саду у Марчфордов, был поразительно соблазнительным, но тогда не возникло ощущения всепоглощающего тепла, которое даже теперь, когда она просто вспоминала о нем, вызывало неровные удары пульса. Однако не похож он на тот тип мужчины, который любит одну, а стремится добиться другой. И все же зачем ему это? Очевидно, решил избавиться от изначальной неприязни к ней, чтобы извлечь наибольшую выгоду из их сделки; однако ни в каких его поступках по отношению к ней пока не обнаруживается ничего, кроме мягкой симпатии.

Подобные путаные мысли не давали покоя весь остаток вечера, но она, тем не менее, .умудрялась вести ничего не значащие беседы с патронессами, герцогами, их супругами и многими другими. И когда вечер закончился и она стояла вместе с Бриджами у выходных дверей дома, прощаясь с графом, она была уже так измучена навязчивыми мыслями о нем, что чувствовала себя опустошенной, как выжатый лимон. Он склонился и коснулся губами тонкой ткани перчатки на ее руке – Аманду словно обожгло, и на его предложение прокатиться куда-нибудь поутру она пробормотала нечто невразумительное, похожее на согласие, но немедленно постаралась исправиться:

– Или... нет. Я же обещала завтра навестить вашу бабушку. Она просила, чтобы я пришла одна, – добавила Аманда смущенно.

– Ну, тогда будьте с ней бдительны, дорогая. Быть может, увидимся попозже, днем, – он замолчал, о чем-то думая. – Между прочим, не хотели бы вы – вы все, – и он повел рукой в сторону Серены и Джереми, – на будущей неделе съездить в Поместье? Не могу предложить вам остановиться в главном доме усадьбы, но домик вдовствующей графини содержится в полном прядке и, думаю, вам будет удобно в нем.

Серена, просияв, восторженно согласилась, а с Джереми стрельнул хитрым взглядом на будущего зятя и, посмеиваясь, сказал:

– Пора метать фишки? Ладно, сынок, я азартный. Честно говоря, я ждал возможности взглянуть на знаменитые места, где моя дочурка будет хозяйкой.

– Вот и хорошо, – граф коротко кивнул. – Я распоряжусь обо всем необходимом для поездки, – и, чмокнув Амаду в щечку и поклонившись Серене с Джереми, сел в поджидавшую коляску и укатил в ночную тьму.

Не успели еще дверь запереть за графом, а уж Серена, с блаженной миной на лице, разразилась бурным монологом о тех высотах, на какие воспарило семейство Бриджей в этот вечер. На сей раз даже Джереми, вопреки обыкновению, не возражал против бредятины, которую несет жена, стоял довольный, в сторонке, радостно потирая руки, и широкая улыбка смягчала резкие черты его лица.

Аманде стало душно в этой атмосфере. Не в силах больше слушать, она сослалась на головную боль и бросилась в спальню, словно в убежище. Перетерпела возбужденную болтовню Хатчингз, пока та помогала снимать бриллианты, синее атласное платье и расчесывала ей волосы, но потом сразу же отослала служанку, сказав, что сама наденет ночную сорочку. Спустя несколько минут Аманда устало заползла под стеганое одеяло и задула свечу. Закрыла глаза, но тут же расстроилась, поняв, что всем существом продолжает чувствовать напор упругого, мускулистого тела. Потрогала губы. Да, еще как припухли от того головокружительного поцелуя! Господи, как же ей быть со все усиливающимися чувствами к этому мужчине, которому она приходится невестой, но путаные отношения с которым скоро прекратятся навсегда? Попыталась сосредоточиться на том соображении, что если все пойдет по ее плану, то в недалеком будущем она покинет и Англию времен Регентства, и этого неотразимого аристократа, что здесь обитает. Аш, быть может, и поскорбит из-за ее исчезновения, но не долго – воспримет это как очередное финансовое осложнение; однако, если она сделает все, как наметила, то у него к тому времени будет все необходимое, чтобы твердо стоять на ногах. И он наконец будет свободен и сможет жениться на женщине своей мечты.

Ну, а сама Аманда, что у нее? Узнала кое-что новое об отношениях в иной эпохе, да и о себе тоже узнала не мало. Теперь она точно знает, что, вернувшись домой, к своей надежной карьере, она будет более уверена в себе, в своих личных достоинствах, пусть эти достоинства принадлежат искалеченной и не очень красивой женщине.