Яблони на Марсе - Чирков Юрий Георгиевич - Страница 53

Помимо ботанического метода, Декандоль в своих исследованиях опирался на новейшие завоевания археологии своего времени — находки пшеницы в саркофагах фараонов и т. д., истории — труды Плиния, Геродота, Страбона и других древних авторов, и лингвистики. Метод этот, правда, способен порождать и курьезы: кукуруза по-французски называется Ыé de Turquie — турецкая пшеница, хотя она происходит из Америки и, конечно, не от пшеницы. И все же, изучив досконально 247 культурных растений, решить поставленную задачу швейцарец так и не смог.

Иначе подошел к проблеме Вавилов. Он использовал результаты широчайших ботанико-географических изысканий — многочисленные экспедиции позволили Николаю Ивановичу собрать невиданного объема коллекцию растений — и, главное, Вавилову помог генетический метод. В шутливой форме ученый утверждал, что наиболее ценные, навеянные генетикой соображения возникли у него в Эфиопии, где живут люди с черной кожей, растут чернозерные, точнее, фиолетовозерные пшеницы (местное население называет эту пшеницу «черной»), темноцветный ячмень, черный горох, черные бобы и черная (!) морковь и распространены черноокрашенные паразиты человека. Подобное скопление в Эфиопии доминантных признаков и дало толчок к написанию Вавиловым в 1927 году в Средиземном море, на борту парохода «Криспи», возвращавшегося в СССР теоретически очень важной работы «Географические закономерности в распределении генов культурных растений».

Выводы обширнейших исследований Вавилова вкратце таковы. Именно в горных районах мира — Эфиопии, Передней и Средней Азии (в частности, на Памире), Китая, Индии, в Кордильерах Северной и Южной Америки — находятся очаги древнейшего земледелия. Всего ученый установил семь главных центров: пять — в Старом Свете и два — в Новом. Эти центры и были той кухней, где природа готовит свои самые совершенные растительные «блюда».

Да, вся совокупность данных сходилась у Вавилова в одном — центрами видообразования стали горные области аридного, сухого типа, с климатом вроде памирского. «Величайших достижений в земледельческом промысле, так же как и в искусстве, человечество в прошлом достигло не в богатейших по природным ресурсам низменных субтропических и тропических районах с их могучей растительностью, а, наоборот, в горах, преодолевая огромные препятствия, завоевывая каждый клочок земли». Там, где растениям-альпинистам, вопреки установленным Бонье запретам, удалось прорваться на высоты в несколько тысяч метров, где граница земледелия оказалась на удивление высокой, на Памире пшеница возделывается и на уровне 3500 метров, ячмень — до 4000: на Кавказе на тех же высотах лежат вечные снега! На Тибете растения забрались еще выше — до отметки 4600 метров, там и находятся «пекла творения» (название придумал Вавилов), мастерские по изготовлению наилучших растительных видов.

А как растения спустились с гор? Частично Вавилов дал и на это ответ. Он отмечал необычайно высокую плотность заселенности гор в прошлом. Задолго до появления супергородов горные районы были самыми плотнонаселенными местностями.

Горная зона занимает от силы 1/20 часть суши, а живет там, писал Вавилов, более половины человечества. И если вычесть в горных областях зоны бесплодных пустынь, скалы, каменные осыпи, льды и снега, если рассчитывать плотность населения по отношению к доступным для земледелия пажитям, то мы и получим рекордные цифры, которые еще не так давно превышали цифры плотности населения в самых культурных и обжитых районах Европы и Америки.

И прежде чем люди построили города на равнинных просторах, они были вынуждены жить под естественной защитой гор — в пещерах. В горных местностях, занимаясь собирательством, потом приручением растений, заботливо пестуя их, человек начал заниматься и селекцией растений. И только много позднее произошло «сошествие» древних земледельцев с гор. Тогда-то и возникли шумеро-вавилоно-ассирийские царства, египетская, индийская, китайская и другие цивилизации. «История происхождения человеческой культуры и земледелия, очевидно, более стара, чем об этом говорят дошедшие до нас документы в виде предметов, надписей, барельефов, могил…» — писал Вавилов.

В этом пункте повествования можно бы поставить точку. Вавиловская часть темы «Растения и горы» исчерпана. Центры происхождения культурных растений — горные области планеты указаны. Конец? А почему не начало новой истории? Ведь открытие Вавилова возбуждает тьму вопросов. И право, их столько же, сколько гор на Памире!

Отчего это природе, когда она творит новые растительные формы, удобнее всего работается именно в горах?.. И чем существенным различается жизнь растений в горах и на низинных равнинах?.. Да и горы-то, похоже, годны не всякие?.. Почему вавиловские центры — это непременно горные страны, окруженные пустынями?..

А вот наиболее бросающееся в глаза обстоятельство. То, что прежде всего должно было бы заинтриговать любознательного читателя. Вспомним про памирский парадокс, с него мы начали в этой главе свой рассказ. Странно все-таки это выглядит, удивительно: ведь, если копать в глубину, получается, что наибольший успех ботаника, собирателя растений или земледельца, ищущего лучший сорт, наибольший успех всех их ждет именно в горах, скажем, на Памире, в регионе, где и людям, и животным, и растениям приходится совсем несладко?!

Итак, вернемся к разговору о Памире. Природа тут мало что обещает растениям. Есть районы, где чуть ли не каждую ночь, даже летом, замерзает вода. Если в солнечный день можно ходить в легкой рубашке, то вечером нужно надевать тулуп. Перепады температур огромны: от минус 30 градусов (ноябрь — март) до плюс 35 градусов (июль). И даже в разгар лета в тихие памирские ночи холодный воздух спускается в горные долины и создает так называемые морозобойные ямы.

Почвы? Пустынные сероземы, процент органических веществ в них ничтожен. В воздухе мало углекислоты (примерно вдвое меньше, чем на равнинах). Резкий солнечный свет, иссушающие ветры… Казалось бы, говорить о растительности в местах, где сошлись горные цепи (хребты высотою от 6 до 7,5 километра) Тянь-Шаня, Куньлуня и Гиндукуша, их вершины (здесь находится пик Коммунизма, 7495 метров — высшая точка СССР) лишь немного уступают Эвересту, где лежит крупнейший в СССР, почти 74 километра длиной, ледник Федченко, мало смысла.

Не только цитированный нами выше Марко Поло и другие очевидцы, посетившие Памир, особенно Восточный, он сильно отличается от Западного, не скупились на черные краски.

«…Здесь очень холодно, дует свирепый ветер. Снег выпадает даже весной и летом; ветер дует не стихая день и ночь. Почва пропитана солью и покрыта множеством камней. Хлеба и плоды не растут, травы же и деревья — очень редки. В диких пустынях этих нет никаких следов человеческого обитания» — так писал о Памире еще в VII веке в сочинении «Да-Тан-си-юй-цзи» («Записки о странах Запада») китайский путешественник Сюань-Цзань. Кстати, древние китайцы дали Памиру еще одно имя Цун-Лин, что значит Луковые горы, так как здесь много горного лука.

На фоне всех этих высказываний мысль о развитии на Памире сельского хозяйства может показаться праздной академической затеей ученых. Да, земледельцы здесь есть, но, смотрите, в каких тяжелейших условиях они трудятся! Им приходится бороться за каждый клочок земли. Памирские поля — это по большей части площадки, обложенные камнями, не превышающие нескольких метров в длину. Благо что только с водой нет хлопот — она сама ниспадает со снежных вершин, подвести ее нетрудно. А вот с землей морока: нередко крестьянам приходится устраивать поля, перенося землю на своих плечах!

И все же сельскохозяйственное освоение Памира началось. Велось оно под руководством соратника Вавилова члена-корреспондента АН СССР Павла Александровича Баранова (1892–1962).