Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы - Валентинов Андрей - Страница 71

В глаза ударил свет. За дверью оказался небольшой зал, освещенный десятком свечей, огромных, почти метровых. Но первое, что бросилась в глаза, были не свечи – посреди зала стоял пустой черный гроб. Второй гроб, поменьше, находился у стены – тоже без крышки, но накрытый покрывалом. Больше в зале ничего не было, лишь на противоположной стене темнела невысокая дверь.

– Вроде церкви, – буркнул дхар, на всякий случай перекрестившись.

Зал действительно походил на церковь: высоко вверх возносились своды, смыкаясь под острым углом, в стенах темнели ниши, но ни креста, ни икон не было. Лунин вспомнил рассказ барона. Часовня, открытая еще в начале века. Не она ли?

Шаги гулко прозвучали под высокими сводами. Лунин, бегло осмотревшись, не удержался и заглянул в открытый гроб.

– Ого! – Фрол тоже подошел к мрачной находке. – Земля, елы... Ярытники, в карету их!

Келюс кивнул и подошел ко второму гробу. Помедлив, он взялся за покрывало и рывком сдернул его. В ту же секунду Мик ойкнул и застыл на месте, а сам Лунин почувствовал, как по спине ползет холод. Гроб не был пустым – в нем лежала красивая женщина с раскосыми азиатскими глазами. Измятое платье и темные волосы были покрыты землей, черные комья лежали на груди, зеленоватое лицо кривилось жуткой нечеловеческой улыбкой...

– Алия! – Келюс попятился. – О господи!

– Да ну, Француз! – Фрол сплюнул. – Обыкновенная ярытница, елы. У нас таких колом в момент вразумляли.

– Она... живая? – прошептал Мик.

– Дохлая, – дхар уже снимал нательный крестик. – А все, елы, успокоиться не может! Смотри, только не пугайся.

Фрол, поднеся крест ко гробу, правой рукой резко провел по воздуху. Тело дернулось, на губах выступила пена, пустые неживые глаза раскрылись...

– Пакость! Жаль кола нет. Ну, ничего, другое придумаем!

– Оставьте ее!

Поднятая рука дхара дрогнула. В проеме дверей, ведущих за алтарь, стоял Волков. На нем был теперь не светлый костюм, а привычная черная куртка. На шее болтался небольшой вороненый автомат.

– Еще чего! – хмыкнул Фрол, хотя внутри все захолодело. – Мик, давай-ка сюда нож.

Плотников, заворожено глядя на Волкова, начал доставать освященный клинок, но тут майор взмахнул рукой, и дхар ощутил, что натыкается на непроходимую стену, отделяющую его от гроба. Новый взмах – и невидимая стена окружали всех троих.

– Вот и все, – Волков подошел ближе. – Я не стану вас убивать. В мое время убивать таких, как вы, считалось оскорблением оружия. Мы вас просто топтали конями.

– Благородный, значит! – прохрипел Фрол, срывая с плеча автомат. – Коммунякам служил, потом, елы, их же обворовал и смылся. Да ты просто ширмач!

– Дурак ты, чуг! – светлые глаза Волкова недобро блеснули. – Я никогда никому не служил. Спрячь автомат, пули не пробьют Непускающую Стену...

Фрол скрипнул зубами и опустил оружие.

– Люди мельчают... Твой дед, Лунин, был страшным врагом, а ты – просто наглый сопляк. А ты чуг, кажется, вообразил себя Фроатом Великим? Я не стану тратить на вас ни пули, ни слова. Сейчас я заберу то, что мне нужно, и уйду, а вы останетесь здесь. Скоро свечи погаснут, и пару дней вам придется поскучать в темноте. Ну, а потом моя дама проснется, и ей понадобится легкий завтрак. Я бы пожелал вам быстрой смерти, но к сожалению, лишен этой приятной возможности...

Волков склонил голову в насмешливом поклоне и вновь скрылся за внутренней дверью.

– Сейчас он выйдет, – прошептал Фрол. – Врежем из автоматов...

– Не поможет, – Келюс потрогал невидимую стену.

– Мы умрем? – вдруг спросил Мик и всхлипнул.

– Не дрейфь! – дхар хлопнул его по плечу. – Прорвемся!

Послышались шаги, в двери появился Волков. В руке он нес огромный черный чемодан, весивший, похоже, немало, но майор держал его легко, словно чемодан был наполнен воздухом.

– Пора прощаться, – Волков вновь наклонил голову в насмешливом поклоне. – Отправляйтесь в ад, господа!

Михаил Корф знал, что умирает, но мысль о смерти почему-то не вызывала неизбежного страха. Последним усилием он сумел привстать и опереться о стену, что позволяло время от времени поворачивать голову и видеть то догорающую свечу, то лицо сидевшей рядом Коры. Девушка что-то говорила, но слов уже было не разобрать.

Михаил Корф умирал, жалея, что не погиб несколькими годами раньше, на Германской. Тогда бы не пришлось увидеть гибель родной страны, хоронить друзей, павших от русских пуль и сгинуть здесь, в сыром страшном подземелье без исповеди и причастия. Но понимал, что смерть не выбирают, и в этот последний час ему не в чем было себя упрекнуть. Он пожелал удачи своему нескладному правнуку, ворчуну Фролу и доброму зазнайке Келюсу. Барон помогал этим ребятам, как мог, и не его вина, что он не сумел дойти с ними до конца. И тут полковник вспомнил о Коре.

Губы девушки шевелились, барон, напряг слух...

– ...Михаил, не уходите! Не оставляйте...

Барон сцепил зубы, чтобы не застонать. Он уже ничем не мог помочь. И тут Корф подумал, что, быть может, девушка права: Волков опять улизнет, ребята опоздают, и тогда Кора навсегда останется здесь, рядом с его трупом. А может случиться худшее – Волков, вернувшись, заберет ее, а он, Михаил Корф, сейчас умрет и ничем не сможет помочь... И в памяти вновь всплыло заклинание из старинного манускрипта.

Михаил помнил слова Варфоломея Кирилловича, но чувствовал, что иного выхода нет. Он мысленно попросил прощения у Того, перед Кем он сейчас так страшно согрешит, перекрестился немеющей рукой...

– Татьяна... Таня...

Кора повернула голову, и барону показалось, что девушка откликнулась не только на голос, но и на имя – свое имя.

– Вы не останешься здесь, Таня! Сейчас вы будете свободны...

– Михаил! – услышал он ее испуганный голос, но силы уходили, и Корф сосредоточился на главном – медленно, выговаривая каждую букву, начал произносить древнее заклинание. Он читал страшные, непонятные слова, лицо Коры постепенно расплывалось перед ним, туман густел, исчезло пламя свечи, но Михаил продолжал читать слово за словом заклинание святого Иринея, пока вечная тьма не остановила его.

Волков не оглядываясь, шел к выходу, неся чемодан в чуть вытянутой руке. Трое, оставшиеся в часовне, для него уже не существовали.