Двойник дочери - Гарднер Эрл Стенли - Страница 28

– Что из всего этого знает Гламис?

– Ничего, – ответил Дрейк. – Она считает Стива Барлоу своим отцом. И, насколько я понял, Стив к ней очень привязан. Я не знал, что он сейчас в Лас-Вегасе, иначе вся картина выстроилась бы у меня в уме. По моим данным, он последнее время жил в Бенде, Орегон. Кстати, когда они развелись с Нэнси, одним из условий было, что Стив Барлоу имеет право видеться с дочерью в любое время и так часто, как пожелает.

– А что с Хасселлом? – спросил Мейсон.

– Он умер шесть лет назад, так и не женившись. Он оставил после себя большое состояние, и, в частности, три миллиона долларов после уплаты всех налогов, лицу, которое сможет доказать, что он или она – ребенок Нэнси Адаир, жившей в Нью-Йорке, рожденный или рожденная вне брака. Хасселл указал примерную дату рождения. Нэнси не хотела иметь с ним никаких дел после того, как он отказался ей помочь, когда она попала в трудную ситуацию. Узнав про завещание, Нэнси отправилась к другим наследникам Хасселла и заявила им, что подаст иск от имени Гламис. Наследниками являлись брат и сестра Хасселла. Они получили значительную сумму денег и недвижимость. Они попросили Нэнси не предавать дело огласке и тихо выписали ей чек. Именно так я вышел на след. Один из частных детективов, нанятых братом и сестрой, рассказывал моему оперативнику эту историю несколько лет назад, а когда я дал ребятам задание заняться Нэнси Джилман, этот парень все вспомнил, поднял какие-то документы и добавил деталей. Нэнси представила квитанции об оплате арендной платы за квартиру в Гринвич Вилледж в Нью-Йорке. Именно эта квартира упоминалась в завещании Хасселла. Через свидетельство о рождении Гламис она ничего подтвердить не смогла, потому что воспользовалась вымышленным именем, но у нее оказались лучшие доказательства: девушка унаследовала черты Хасселла. Как только брат и сестра увидела Гламис, они поняли, что она и есть тот ребенок. Вначале они предложили полтора миллиона, потом договорились на два после уплаты налогов. Хасселл особо указал в завещании, что он не желает предавать дело огласке, чтобы ребенок не заподозрил, что является незаконнорожденным. Да и самой Нэнси не хотелось ставить Гламис об этом в известность.

– Это произошло уже после того, как она вышла замуж за Джилмана? спросил Мейсон.

– Примерно за год до замужества.

– А что думает Гламис по поводу внезапного богатства, если ей ничего не известно о завещании?

– Не могу сказать. Нэнси что-то придумала.

Мейсон встал со стула и принялся ходить из угла в угол.

– Вот тебе и сердцевина ореха, – наконец, заметил он.

– Ты это о чем? – не понял Дрейк.

– О шантаже. Вера Мартель откуда-то прослышала про это дело, а теперь давит на Нэнси или на Гламис, или на обеих.

Зазвонил телефон.

Делла Стрит сняла трубку.

– Тебя, Пол, – повернулась она к сыщику.

– Алло! Я сейчас вернусь в агентство. Это подождет?.. Что?.. Ты уверен?.. Ладно, выкладывай подробности. – Дрейк молча слушал три минуты. – Хорошо, – наконец, сказал он. – Отправляй ребят. Надо выяснить все, что только можно... Не скупитесь на расходы. Крутите на полную катушку.

Дрейк повесил трубку.

Улыбающийся Мейсон обратился к сыщику:

– Ты очень легко тратишь чьи-то деньги, Пол. Мне не хотелось бы оказаться клиентом по этому делу.

Дрейк с беспокойством посмотрел на адвоката.

– Ты и есть тот клиент, Перри. Полиция обнаружила труп Веры Мартель сегодня рано утром. Она ехала в машине по магистрали Мулхолланд и, как думали вначале, потеряла управление. Это горная трасса, и машина полетела вниз со склона. Однако, в деле есть много подозрительного. Вначале у полиции появилась идея, что машину столкнули с практически перпендикулярного обрыва более, чем на сто футов выше. Труп отвезли коронеру, и два часа назад он представил отчет о том, что совершено убийство. У нее сломана подъязычная кость, имеются вполне четкие кровоподтеки. Вера Мартель, несомненно, была мертва, когда автомобиль разбился. Полиция занялась расследованием и нашла опилки, прилипшие к юбке и обуви Веры Мартель. Это не совсем обычный тип опилок – от редких пород деревьев, которые используются лишь в мастерских, где занимаются резьбой по дереву.

– Когда наступила смерть? – уточнил Мейсон.

– Где-то между семью утра и полуднем вчерашнего дня. Если бы полиция не обнаружила труп сегодня утром – другими словами, если бы он пролежал там еще пару суток – то определить время смерти было бы крайне сложно. Тело нашел дорожный патруль, заметивший странные следы автомобильных шин по обочине. Если бы не они, то труп мог бы находиться под склоном несколько дней, а то и недель, потому что машина оставалась не видна сверху: требовалось спуститься до середины склона, чтобы ее заметить. Машина застряла под дубовыми зарослями, и листва ее практически полностью закрыла.

– Полиция давно работает по этому делу? – уточнил Мейсон.

– Начали, как только рассвело. Они не афишировали эту информацию, а сейчас уже заканчивают расследование. Они...

Снова зазвонил телефон.

Делла Стрит подняла трубку.

– Да, Герти? – Секретарша выслушала, что сказала оператор коммутатора, и повернулась к Мейсону: – Это Мьюриель Джилман. Герти говорит, что у нее истерика. Хочет немедленно поговорить с тобой.

– Хорошо, – кивнул Мейсон.

Адвокат взял трубку и велел Делле Стрит:

– Ты тоже послушай, пожалуйста.

– Переведи звонок на аппарат мистера Мейсона, Герти, – попросила Делла Стрит.

Последовал щелчок.

– Алло! Мьюриель? Это Мейсон.

– О, мистер Мейсон! – воскликнула девушка. – Вы не представляете, что случилось!

– Успокойтесь. Передайте мне суть в нескольких словах. У нас, наверняка, мало времени.

– К нам приезжала полиция с ордером на обыск.

– Кто в это время находился дома? – спросил адвокат.

– Мы трое. Нэнси спала. Гламис вернулась домой под утро и тоже спала. Я уже встала.

– Понятно. Полиция вручила ордер вам, Мьюриель?

– Да. Они спросили, кто здесь хозяин, я сказала, что сейчас, видимо, им придется иметь дело со мной. Они хотели осмотреть папину мастерскую.