Одд и Ключ времени - Баррель Оак - Страница 13

Где-то на горизонте тьму один за другим начали прокалывать далекие огни костров. Одд всматривался в них, пытаясь угадать, кем могли быть те люди, что грелись сейчас возле них. Может, охотники или рыбаки. А может, собиратели грибов, покрывавших маслянистыми коричневыми шляпками целые поляны по всему лесу.

Думая о лесе и его обитателях, убаюканный безветренной темнотой, скатившейся с гор, Одд постепенно впадал в бархатное забытье, которое не назвать сном, но которое лежит и по другою сторону от бодрствования.

Вдруг один из мерцающих среди холмов огней пришел в движение. Внутри Одда мгновенно распрямилась сжатая стальная пружина. Он начал напряженно вглядываться в темноту там, где кто-то двигался далеко слева от его наблюдательного пункта. Было видно, как пламя дрожало, то появляясь, то исчезая в зарослях. Человек с факелом бежал.

Очень скоро справа появились другие огоньки — гораздо ближе, чем первый. Цепочка людей уверенно двигалась наперерез неведомому беглецу на холме. Нетрудно было догадаться, кем были эти люди: Яг-зы преследовали Хум. Сколько людей осталось от отряда, невозможно было понять. Как и то, зачем понадобилось зажигать факел, если ты скрываешься в темноте.

— Волки, — просто и страшно объяснил Суп, оказавшийся на дереве рядом с Оддом. Гумс и юное дарование Корб остались внизу, прячась в густой высокой траве.

Остатки отряда Хум спасались от волков, пытаясь отпугнуть хищников огнем. Скоро там зажегся еще факел. Затем еще два. Движение на несколько секунд остановилось и вскоре вновь продолжилось. Над холмами поднялся ввысь и растворился в ночной синеве вой большой стаи.

Там, где бежали Яг-зы, в воздух поднимались перепуганные птицы. Цепочка факелов справа быстро приближалась: не меньше двух десятков воинов, стремительно преследующих цель. Одд быстро соскользнул с дерева и начал шарить в мешке, нащупывая кремень и кусок сухого трута.

— Ты идиот?! — зашипел на него Суп. В буквальном переводе это звучало как «лисица, подавившаяся собственным хвостом».

— Нет! — ответил Одд, и на любом языке это звучало как «нет», с которым лучше не спорить. — Подожжем траву. Иначе им не уйти.

К счастью, Суп сразу понял замысел товарища и тут же подтащил несколько пучков сухой травы. Все трое, как еще недавно на болоте, бежали с горящей трухой в ладонях, чтобы спасти остальной отряд от преследователей. Только теперь их было хорошо видно да и неплохо слышно: сквозь заросли прорывались десятки быстрых и сильных ног, несущих крайне раздраженных и недружелюбных дикарей, вооруженных копьями и дубинами.

Отдавшая за жаркое лето соки трава быстро занялась огнем. Пламя гудело и растекалось дугой, надвигаясь на приближающихся Яг-зы. Было видно, как цепочка факелов прекратила свое движение. Воины пришли в замешательство.

Пользуясь заминкой Одд, Суп и Гумс, подгоняя запинающегося карапуза, кинулись наперерез вдоль холмов, рассчитывая соединиться с остальным отрядом. Если, конечно, это действительно были Хум.

Тормозящего движение Корба в конце концов пришлось взять на закорки. Теперь Суп, еще недавно яростно желавший избавиться от малыша, был его спасителем и носильщиком к тому же.

— Не обмочи лошадку! — крикнул Гумс, по обыкновению не удержавшись от злой шутки. Кажется, чем опаснее была ситуация, тем больше ему требовалось шутить, чтобы загнать внутрь страх.

У Супа перехватило дыхание от бега, и он не смог достойно ответить на злостный выпад, а вот юный воин с высоты своего положения не остался в долгу, выдав шутнику пару слов насчет бородавчатых жаб и вонючих скунсов, и состроил уморительную рожу, чуть не прикусив язык на очередной кочке. Кажется, у Гумса появился достойный конкурент в сценическом искусстве.

— Их нужно отпустить!

К стволу дерева жалась перепуганная девушка с рыжими спутанными волосами. Она прятала взгляд, кутаясь в легкую теплую шкуру барса, служившую ей одеждой. В ушах отсвечивали ажурные нефритовые кольца, говорившие о ее высоком происхождении. Дочь вождя.

Рядом с ней, поджав колени к груди, сидел сухощавый старик со свирепым выражением лица, покрытого черной глиной. Его нижняя губа была проколота в нескольких местах и щерилась вставленными в нее кабаньими клыками. Свои зубы — крепкие и белые, как у юноши, — он скалил всякий раз, когда кто-то из Хум смотрел в его сторону. В целом старик напоминал безумного кузнечика-переростка, в любую секунду готового распрямить сильные ноги и прыгнуть на любого, кто подойдет слишком близко. Руки старого воина были крепко связаны за спиной.

Хларг недовольно смотрел на Одда. Его лоб украшала длинная глубокая рана, наскоро залепленная кашицей из целебных трав. В руке застрял каменный наконечник дротика, вытащить который на ходу было невозможно. Вождь снова посмотрел на пленников и отвернулся, всем своим видом показывая, что не желает развивать тему.

Одд терпеливо обошел сурового воина и принялся за свое:

— Яг-зы придут за ними. Будет война. Будет смерть. Будет голод. Плохо. Зачем? Отпусти. Будет мир. Все целы. Много Хум. Сильный народ!

Хларг снова хотел отвернуться, но вертеться на месте до бесконечности было невозможно. В конце концов, вождь племени — это важная персона, и ему не пристало танцевать на одной ноге из-за какого-то тощехвостого болтуна… Но в том-то все и дело, что Одд не досужий болтун, а настоящий герой, дважды придумавший, как спасти людей. Дважды проведший за нос сильных и жестоких врагов. Сам Хларг и другие воины, которых осталось меньше половины, были обязаны ему жизнью. Вождь топнул ногой, не в силах сдержать возмущение, главным образом оттого, что так много думать за один раз ему не приходилось еще никогда в жизни.

Корб Много Цапель, кажется, только сейчас понял, что оказался в стане вражеского племени, каковым, в принципе, у Яг-зы считалось всякое, а часто и свое собственное. Но малыш еще не был сведущ в большой политике и поэтому относился к людям с относительным дружелюбием. Он напрочь отказывался считать Одда, Супа и Гумса своими врагами, хотя и признавал, что они вполне могли ими быть. Гипотетически, да. Конечно. Но всамоделишние враги ведь не спасают тебя на болоте, не кормят жареной дичью и не выносят на плечах с горящего луга? В этом противоречивом настроении Корб держался стороной, стараясь не попадаться лишний раз на глаза. Для верности он залез на высокое дерево и наблюдал за происходящим из пожелтевшей листвы, обгладывая здоровенную глухариную ногу.

— Пхо, да скажи ты ему! — Одд тоже начинал закипать.

«Какое мне дело, в конце концов, до жизни этого дикого народца?! Что я тут, жить собрался?» — думал Одд, но на деле не мог уступить, будучи уверенным, что это приведет к бесконечной войне племен.

«Дочка вождя! Подумаешь, эка важность! И еще этот утыканный, как елка, старик. Кто он там у них? Жрец или колдун… Старый гриб! Но ведь они из принципа придут за своими. Соберут лучших воинов и нагрянут однажды ночью, когда никто не будет ждать. Точно так же, как три дня назад поступили мы сами».

Хларгу удалось вытащить из плена двоих охотников, похищенных Яг-зы. У одного была сломана нога, и он не смог бежать. Он так и остался на болотах, отказавшись обременять товарищей: с раненым на носилках они бы не выбрались через топи. Такк Шесть Хвостов подставил грудь и предпочел умереть от руки своего вождя, чтобы не возвращаться в плен. Почетная смерть настоящего воина племени Хум. Его ожерелье из бобровых резцов Хларг взял с собой, чтобы отдать семье.

Второй, Свистт Шатай Дерево, сражался и бежал с остальными. Сейчас он сидел у костра, перевязывая ремнем раздробленную кисть.

Шестипалый пожал плечами. Мол, да, наверное, придут… Будем сражаться.

«Дохлый номер», — с досадой подумал Одд.

Неожиданно он нашел подкрепление в лице своих спутников — Супа и Гумса. Встревать в спор наперекор вождю было рискованным делом. Но, кажется, их взгляды на войну в последние дни сильно переменились.

Хларг что-то пробурчал, помахивая дубиной у ноги. Из темноты перед ним выросла рыжая улыбающаяся копна. Шестипалый несколько раз стукнул себя кулаком в лоб и осклабился еще шире, словно тренировал щеки для того, чтобы однажды проглотить луну.