Соседи по планете Земноводные и пресмыкающиеся - Дмитриев Юрий Дмитриевич - Страница 68

Одна из самых распространенных в Северной Америке — колючая игуана. Чешуя у нее прилегает не плотно, и на отстающем краешке есть небольшой шип, поэтому ящерица похожа на какой-то колючий плод. Заселяет колючая игуана не только пустынные районы, но и очень часто встречается в хорошо обжитых людьми местах, причем селится на каменных оградах и заборах. За это игуана получила даже свое второе имя — заборная.

Заборная игуана имеет любопытную привычку часто и низко «кланяться». Вообще-то кланяются почти все игуаны. Ученые считают, что это их опознавательный видовой знак: по поклону игуана узнает своих и отличает чужих. Поэтому у каждого вида свой особый «поклон». Так вот, у колючей, или заборной, игуаны поклон особенно низкий, причем, кланяясь, она приседает на передние ноги. Вид у нее в это время очень забавный.

В Центральной Америке живет зеленая игуана — самый крупный (до двух метров длины) представитель этого семейства. Многие местные жители усиленно охотятся на зеленую игуану — ловят ее волосяными петлями, бьют гарпунами, стреляют из ружей, даже специально натаскивают на нее собак. Кроме того, люди активно собирают считающиеся съедобными яйца зеленых игуан. А так как игуаны откладывают не так уж много яиц — максимум два — два с половиной десятка, то почти нет сомнений, что, если не будут приняты срочные и действенные меры, эта красивая и безобидная ящерица скоро исчезнет с лица Земли.

О том, как легко истребить игуан, свидетельствует пример морской игуаны.

Эти крупные — до полуметра — ящерицы живут лишь в одном месте на земном шаре — на Галапагосских островах. Впервые их подробно описал Чарлз Дарвин, заинтересовав этими игуанами многих натуралистов. Но к сожалению, заинтересовались ими и охотники, и промышленники. Игуан стали истреблять. Правда, не так интенсивно, как галапагосских черепах, но тем не менее довольно скоро количество их уменьшилось. Крысы и домашние животные, пожирающие яйца черепах, не пропускают кладки игуан, состоящие из 1–3 яиц. И хоть игуана закапывает свои яйца в глубокую ямку и, подобно зеленой черепахе, тщательно выравнивает место, где зарыты яйца, кладку это не спасает.

Игуаны — морские ящерицы. Они прекрасно плавают, ныряют, доставая со дна водоросли, которыми питаются. Но, заплывая далеко от берега, они тем не менее стараются скорее вернуться на сушу. Они не пугливы, доверчивы, что облегчает охоту на них (и, естественно, истребление).

Американский ученый Уильям Биб, желая проверить, насколько доверчивы эти животные и можно ли им привить чувство страха, поймал в силки ящерицу и стал подбрасывать ее в воздух. Затем отпустил. «Она отбежала на несколько метров, повернулась и посмотрела на меня. Без сопротивления дала снова поймать себя. Шесть раз я ловил ее, играл ею — и ничего, разве что стала ручнее после такого немилосердного обращения».

К огромному сожалению, на доверие животных люди часто отвечают так, как это делал английский капитан Дэвид Портер и его товарищи. В «Путевом дневнике» этого капитана, не раз посещавшего Галапагосы, есть такие строки: «В кустах мы, к нашему великому удивлению, обнаружили несметное множество огромных игуан… Вскоре мы, однако, поняли, что это самые безобидные в мире создания, и за несколько часов перебили дубинками сотни их».

Это лишь один эпизод. А сколько их было, кто может подсчитать? И нет ничего удивительного, что морские игуаны истреблены почти полностью и совершенно без всякого смысла. И не только морские, но и сухопутные — например, конолофы, живущие на Галапагосах (и только там!).

Сто с небольшим лет назад Ч. Дарвин писал о них: «Я не могу дать лучшего понятия о их многочисленности, как если скажу, что на острове Джеймс мы долгое время не могли найти подходящего места для разбивки палатки, так как все было занято их норами».

Однако уже в 1923 году У. Биб отмечал, что на большинстве островов Галапагосского архипелага конолофы встречаются редко. Лишь на одном острове они уцелели. Но во время второй мировой войны на этом острове была расквартирована американская воинская часть. Томящиеся от безделья солдаты развлекались, стреляя в любое живое существо. И, как свидетельствует И. Эйбель-Эйбесфельд, «остров наземных игуан подвергся опустошению».

К семейству игуан относится и рогатая, или жабовидная, ящерица — одна из самых необыкновенных рептилий. Почему эта ящерица названа рогатой, понять не трудно: на голове у нее настоящие рога. У одних видов, правда, небольшие, зато у других почти такой же величины, как сама голова. Уже одно это придает ящерице причудливый облик. А к рогам еще можно добавить беспорядочно разбросанные по всему телу разной формы пластинки, из которых торчат многочисленные шипы.

Эти ящерицы живут на юго-западе США и в Мексике, заселяют полупустынные местности и лесистые, солончаковые, каменистые равнины, даже поднимаются довольно высоко в горы.

Врагов у жабовидных ящериц, очевидно, не так уж много, во всяком случае не больше, чем у других видов. Но система защиты у них разработана так, что можно подумать, будто все только и делают, что преследуют этих ящериц.

Жабовидные ящерицы могут закапываться в землю. На песчаной почве они буквально ввинчиваются головой в песок. Если почва потверже, жаба прижимается к ней и, раскачиваясь из стороны в сторону, зацепляя краями своего тела какое-то количество песка, забрасывает его себе на спину. И через некоторое время скрывается в земле. Застигнутая врасплох, ящерица рассчитывает на свой маскирующий наряд и окраску. Если же все-таки ее обнаружат, пугает: поднимается высоко на ногах и ощетинивается — топорщит спинные чешуи, надувается и от всего этого становится в два раза больше. А для пущего страха открывает рот и издает шипящие звуки. Однако, если и это не поможет, ящерица стреляет… кровью. Из носа и из глаз на несколько сантиметров выбрызгиваются тоненькие струйки крови. Нет, от этого ящерица не погибает, даже не заболевает — это «предусмотрено»: безо всякого ущерба для здоровья у ящерицы очень быстро повышается кровяное давление в голове, резко сокращается крупный сосуд, и струйки крови летят в сторону врага.

Есть у нее еще одно любопытное свойство: эта ящерица никогда не пьет, а как бы впитывает воду через кожу.

Все игуаны — можно назвать еще и игуану-носорога, и аналиса-рыцаря, живущего на Кубе, и бразильского листоносого аналиса, и североамериканского красногорлого аналиса, и украшенного аналиса, и многих других, — все они жители Западного полушария. В Восточном их нет. В Восточном их как бы заменяет другое семейство — семейство Агамы.

Если посадить рядом определенную группу видов игуан и соответствующую им группу из семейства агам, то даже биолог, но не специалист по ящерицам, не поймет, в чем разница. Но специалисты все-таки разделили их, распределили по разным семействам, и определяющим в этом разделении было строение зубов.

Конечно, далеко не все агамы похожи на своих заокеанских родственников. И наоборот — не все игуаны похожи на агам. Например, в семействе агам нет таких эндемиков, как галапагосская игуана, но и среди игуан нет таких удивительных существ, как живущие в Юго-Восточной Азии летучие драконы.

Даже спокойно сидящая, эта ящерица производит довольно странное впечатление: средней величины (до 40 см), стройная, с длинным нитевидным хвостом, с большим ярко окрашенным мешком под горлом и такими же яркими и широкими складками и выростами вокруг шеи. Но вот ящерица чего-то испугалась или просто ей надоело сидеть на месте, и она побежала вверх по стволу, цепляясь длинными искривленными когтями на таких же длинных тонких пальцах. Добежала почти до вершины, остановилась и вдруг… в воздухе медленно поплыла удивительно яркая бабочка. Она пролетела метров 30, опустилась на ствол дерева, снова превратившись в ящерицу. И опять она будет сидеть или бегать по стволу, ловить насекомых и строго охранять свой участок от вторжения непрошеного родственника. А захочет — снова полетит. Для этого нужно только раздвинуть длинные реберные кости, которые называются ложными ребрами. Сидящий или бегающий дракончик складывает, прижимает эти ложные ребра, и вместе с ними опускается широкая кожистая складка по бокам его туловища. Захотел полететь — раздвинул ребра, кожистая складка натянулась, превратилась в довольно широкие крылья.