Ставка на бандитов - Доренко Виктор - Страница 58

— Хитростью, — глаза Вадима превратились в две узенькие щелочки, — что ж, давай хитростью. Женя, — Стародубцев обернулся к одному из сопровождающих, — приведите в чувство козликов-охранников и тащите сюда, а заодно прихватите и киллера.

Когда один из парней скрылся в темном проеме лестничной клетки, другой произнес, обращаясь к шефу:

— Вадим, может, не будем здесь маячить, а то у Заики вон камера домофона, — говорящий указал на слепой зрачок небольшой видеокамеры с переговорным устройством. — Пойдем-ка лучше на лестницу.

— Правильно, — поддержал живчик и от себя добавил: — И лифтом не надо бы пользоваться, от него столько шума…

Ни слова не сказав, Вадим вышел на лестничную клетку, собеседники последовали за ним. Минут пятнадцать длилось нервное ожидание, наконец появились телохранители Заики в сопровождении двух парней с пистолетами в руках.

Под глазами у долговязого охранника набухли темные мешки, а боксер выглядел так, словно выстоял двенадцать раундов на профессиональном ринге.

Стародубцев, окинув их презрительным взглядом, сказал:

— Поможете мне, я оставлю вас в покое, нет, — Вадим выдержал многозначительную паузу, — пойдете вслед за Заикой.

Несмотря на дебильное выражение лица, длинный охранник соображал быстрее своего приятеля и с готовностью ответил:

— Вадим, мы сделаем все, что скажешь.

— Только не надо было нас по башке шарахать, — обиделся низкорослый крепыш, — свои как-никак, могли бы и договориться.

— Ладно, — прервал его стенания Стародубцев, — слушайте…

Ступнин проснулся от назойливой трели дверного звонка. Открыв глаза, он долго не мог ничего понять. Наконец Заика лениво приподнялся и сонно уставился на монитор домофона. В считанные секунды остатки сна покинули его от представшей его взору картины: телохранители поддерживали под мышки бессознательное тело Сени.

На ходу набрасывая на свое тщедушное тело расшитый драконами халат, Ступнин порывисто бросился к двери и принялся отпирать замки. Распахнув дверь, он очень удивился: Сеня, мгновение назад казавшийся в бессознательном состоянии, смотрел на него прямым, абсолютно трезвым взглядом.

— Вот, — произнес боксер, — крутился тут.

— Говорил тебе, не попадайся мне на глаза, — Заика не скрывал своей радости по поводу неожиданной встречи. — А ты, дурачок, не послушался. Теперь-то я точно не промахнусь. Тащите его в комнату, — приказал Ступнин подчиненным и тут же осекся, увидев появившийся из-за угла силуэт высокой фигуры Стародубцева.

Вадим в сопровождении двух подручных вошел в квартиру, отстранив телохранителей Заики, и закрыл дверь у тех перед носом.

— Ну здравствуй, дорогой Саша, — произнес он, — что-то ты не рад меня видеть? Случилось чего или не выспался?

Ступнин, широко открыв от изумления рот, замер на месте, как парализованный, часто моргая глазами.

— Что, — продолжал Вадим ироничным тоном, — никак дар речи потерял? Ну ничего, можешь и помолчать, мне все равно от тебя ничего не надо — ни слов, ни оправданий. Я и так все знаю.

Неожиданно Заику прорвало, и он, как бы оправдывая свою кличку, затараторил, спотыкаясь на каждом слове:

— Ва-вадим, я сейч-час все объяс-объяс-ню. Этот у-ублю-док на меня наговорил. Я в-в-ведь ни в-в ч-чем не виноват. Я не у-убивал тво-о-о-оего С-сер-гея — это он, это все о-он. Ты же меня давно з-знаешь, то есть я тебя дав-вно з-знаю…

— Заткнись, паскуда! — резко оборвал Ступ-нина Вадим. — Я действительно все знаю. Поэтому я здесь.

Закончив фразу, Стародубцев вытащил из кобуры пистолет и не торопясь принялся прикручивать к нему глушитель, искоса поглядывая на Заику.

Того перекосило от страха: глаза, бешено вращаясь, были готовы выскочить из орбит; все тело затряслось в нервной судороге; из раскрытого рта потекла липкая, тягучая слюна; правое веко непрерывно подрагивало, как будто Ступнин пытался подмигнуть окружающим.

Когда слепой зрачок глушителя уставился в будущую жертву, Заика упал на колени и противно захныкал, указывая пальцем на стоящего в стороне Сеню:

— А он? А к-ка-ак же он, это ж-же все он? Его сначала надо… — постепенно слова превратились в глухие всхлипывания.

Заика плакал, как ребенок, пуская изо рта пузыри и протягивая руки к бывшему заместителю, умоляя о пощаде.

Лицо Вадима было злым и бесстрастным, глаза, гневно сверкая, уставились в упор на ненавистного врага, которого он долгие годы считал своим другом и наставником. Палец плавно, с нарастающей силой нажимал на спусковой крючок, пока не провалился, упершись в холодную сталь рукоятки. Рука, держащая пистолет, вздрогнула и стала медленно опускаться вниз.

Заика, как при замедленных съемках, видел движение пальца, он даже успел заметить, как темнота пулевого отверстия осветилась яркой вспышкой, и уже в следующий момент мозг обожгло нестерпимой болью, на смену которой пришло вечное успокоение.

— Все, — коротко произнес Вадим и резко повернулся к выходу.

— А я? — вполголоса спросил стоящий в сторонке киллер, вопросительно уставившись на Стародубцева.

Задержавшись на пороге, Вадим обернулся и протянул тому пистолет:

— Ты говорил, тебя никто не может казнить или миловать, только ты сам. Держи, — он вложил в руку молодого человека еще теплое оружие и уже на ходу сказал: — Все в твоих руках, я ни на чем не настаиваю.

Стародубцев в сопровождении подручных вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Спускаясь по ступенькам лестницы, они не могли слышать звука выстрела, скрытого бронированной дверью и глушителем. Более того, они даже не знали, прозвучал этот выстрел или нет. Впрочем, главное сделано, а все остальное уже не имело никакого значения…

ГЛАВА 19

Над Москвой еще поднималась розовая утренняя заря, а Зеленцов уже проснулся.

Он лежал на широкой двуспальной кровати, пытаясь заснуть вновь, однако это ему никак не удавалось. Спросонья Леша Дюк силился сообразить, что же его так рано разбудило, наконец к нему вернулась способность здраво мыслить, и он вспомнил, что накануне вечером договорился с Заикой о встрече.

Ступнин сообщил Зеленцову, что собрал деньги, которые им предстояло сегодня поделить.

От этой мысли Дюк несколько приободрился и тихо, стараясь не разбудить спящую рядом девушку, встал с мягкой теплой постели. Натягивая спортивные брюки, он представил, как пересчитывает тугие пачки долларов, и лицо его освети-лось радостной улыбкой. Он направился в сторону ванной комнаты, насвистывая незамысловатую мелодию.

Проходя мимо спальни его помощника-гиганта, Дюк приоткрыл дверь и громко крикнул:

— Подъем!

Паша сонно зашевелился на кровати и натянул на голову одеяло, переворачиваясь на другой бок.

Тогда Зеленцов, вплотную подойдя к изголовью, резким движением сорвал со спящего покров и повторил:

— Подъем! Хватит дрыхнуть!

Громила, с трудом приоткрыв глаза, с недоумением уставился на шефа, а затем посмотрел на стоящие на тумбочке часы-будильник.

— Ты чего, Лелик, обалдел? Время только шесть утра, дай поспать еще, — с этими словами здоровяк попытался натянуть на себя одеяло.

Однако Дюк не отставал и в третий раз крикнул:

— Подъем! Так всю жизнь проспишь. А как гласит народная поговорка — кто рано встает, тому Бог дает! Хватить друшлять, пойдем в бассейн поплаваем.

Паша, убедившись окончательно, что поспать больше не удастся, лениво приподнялся на локте и, протяжно зевнув, ответил:

— Ладно, сейчас встаю.

Зеленцов не стал дожидаться, когда помощник встанет. Направляясь дальше по коридору, где в самом конце располагалась ванная комната, он вновь представил себе пачки баксов и улыбнулся…

Примерно через час, сидя на жесткой кушетке в спортзале, Дюк, обращаясь к помощнику, спросил: — Случаем Заика не звонил?

— Да откуда я знаю, — угрюмо ответил Паша, — я ведь позже тебя проснулся.

— Точно, — вспомнил Зеленцов, — тогда придется ему звякнуть. Он обещал сегодня капусту привезти.