Волчья стая - Бушков Александр Александрович - Страница 69

Здоровенный, очень толстый мужик с испитой физиономией тут же плюхнулся рядом с Вадимом, достал из-за пазухи две бутылки и непринужденно, как у старого знакомого, осведомился:

– Борода, ножика нету?

Вадим покачал головой.

– Худой! – набычился волосатый Паша.

– А что Худой, что Худой, начальник? Они там в Каранголе, точно тебе говорю, с утра расслабляются. Ты что, Бакурина не знаешь? Хотя и молодой специалист с поплавком, из него собственные работяги веревки вьют. Забыл, как они неделю под Чибижеком квасили? Не будет никакой работы, а потому и нам бы еще сегодняшний денек прихватить… Иисус, ты как?

– Я в консенсусе, – заявил парень, чем-то чрезвычайно похожий на итальянца – кудрявая шевелюра, байроновский профиль. Рожа, правда, насквозь пропитая. – Мухомор тоже… А, Мухомор?

– Блажен муж, иже иде на совет нечестивых, – поддержал самый пожилой, державший лайку.

– Ну, смотрите, – покачал головой Паша. – Только завтра, если что, пинками на профиль погоню.

– Обижаешь, Паша… Как штык. Но без Максимыча… Тут уж мы ни при чем.

Паша расплатился за шашлыки, и вся компания устроилась тут же, справа от Вадима. Сначала шашлык дали попробовать лайке, и, когда она охотно проглотила кусок, стали есть сами. Худой проворчал:

– И от собачины не померли бы. Сколько я ее съел…

– Ты, Худой, помалкивай. К вечеру поддам, я тебе всех сожранных тобою братьев наших меньших припомню… С топором по-над плетнями погоняю, – заявил Иисус.

– А я у шефа пистоль свистну, сам на тебя охоту открою.

Сказано это было беззлобно, больше походило на привычные дружеские подначки. Вадиму на миг стало грустно – очень уж весело они болтали, сразу выглядели спевшейся компанией, не отягощенной в этой жизни никакими проблемами и сложностями. И трупы на них не висели, и трагической оторванности от дома что-то не ощущалось.

Трое пили из горлышек. Паша не пил, очевидно, свято соблюдая начальственную дистанцию, но шашлык уписывал за обе щеки. Лишь шофер, этакий красавчик с аккуратно подстриженной бородкой, лениво прохаживался вокруг машины, лениво попинывал колеса и сливаться с коллективом не торопился.

– Что? – Вадим только теперь сообразил, задумавшись, что Паша через голову Мухомора обращается к нему.

– Я спрашиваю, откуда такие камуфлированные?

– Долго объяснять, – ответил Вадим нейтральным тоном.

– Долю ищете?

– Да вроде того.

– А едете куда? – простецки ухмыльнулся Паша.

– В Бужур.

– Тамошние?

– Нет, шантарские. Занесло вот…

– Это бывает, – Паша окинул его цепким взглядом. – И без багажа? И безо всего?

– Занесло…

– Вмажешь? – Мухомор непринужденно подсунул ему раскупоренную бутылку, не скверный портвейн, а «Монастырскую избу».

Подумав, Вадим отпил немного из горлышка.

– А дама будет?

– Мухомор! – укоризненно протянул Паша. – Ну когда это дамы пили из горла? Ты еще колбасный огрызок из кармана достань, у тебя, по-моему, с Парнухи завалялся… А если серьезно, девушка, в машине есть чистый стакан. Мы от всего сердца и без задних мыслей, шантарская геофизика, чтобы вы знали, – заповедник джентльменов… Хотите?

– Хочу, – сказала Ника, улыбаясь ему вполне кокетливо.

Вадиму это не понравилось, но он мысленно махнул рукой – как бы там ни было, впервые за время своих печальных странствий он не чувствовал исходящей от новых знакомых угрозы. Очень уж естественными и дружелюбными они выглядели. Люди без подтекста, весь текст написан на лице…

– Женя! – окликнул Паша. – Аршин изобрети!

Бородатый красавец нехотя полез в кабину и принес чистый стакан, остался стоять, задумчиво покачиваясь с пятки на носок.

– О! – сказал Паша радостно. – Заработала программка! Он у нас первый Дон-Жуан и при виде очаровательной женщины впадает в любовный ступор… Женечка, хорошо, если это брат, а если это ейный муж? – и вопросительно глянул на Вадима.

– Муж.

– Вот так-то, Женечка. Иди, колеса попинай…

Красавчик пожал плечами и отошел. Вадиму показалось, что особенной любовью сослуживцев он не пользуется.

– Значит, по свету странствуете? – непринужденно продолжал Паша, наливая Нике полстакана.

– Странствуем, – улыбнулась она так, словно и не было никаких ночных трагедий.

– И делать нечего?

– Выходит, нечего…

– Счастливая вы парочка, я вам скажу… – покачал головой Паша. – Порхаете, как птички, а тут изволь трудиться… Все, орлы, я вижу, допили. Поехали! Да, так вы, значит, бужурского автобуса дожидаетесь? Его может и не быть…

– Говорили нам уже, – сказал Вадим.

– Печально… Ну что ж, приятно было познакомиться…

Они ушли к машине, все четверо, уводя лайку. Вадиму стало грустновато – моментально погасло веселье, им вновь предстояло в одиночестве ждать у моря погоды…

– Эй, искатели приключений!

Он поднял голову. Паша, стоявший у распахнутой дверцы, манил их рукой. Они не торопясь подошли.

– Уговорили, – сказал Паша. – Довезем до Бужура. Автобус может и до завтра не появится…

– Ой, спасибо, мы заплатим… – оживилась Ника.

– Мадам! – развел руками Паша. – Гусарские офицеры, как известно, с женщин денег не берут. Прошу никакой пошлости и намеков в таковом замечании не усматривать. Как все люди суровой и романтической профессии, охамели в тайге-с – и только. Садитесь в кабину, там удобнее. А если этот Казанова вздумает бросать масленые взгляды, пожалуйтесь, я его электродом отоварю…

– Едем? – радостно и оживленно повернулась к Вадиму Ника.

После короткого раздумья он махнул рукой:

– Едем…

И полез в фургон, где на груде вещей возлежали трое мужиков и лайка, которую заботливо придерживал за ошейник Иисус. Лег на свободное местечко, поперек четырех спальников. В спину ему упиралась загадочная железная катушка с черным проводом, но ничего не поделаешь, более удобного местечка не отыщешь. Меж кабиной и грузовым отсеком – или как он тут называется – не было никакой перегородки, так что Вадим прекрасно видел: Нику и брезентового Казанову разделяет широкий кожух двигателя, да и не пытается бородатый приставать с ухаживаниями. Положительно, нормальные мужики, от сердца отлегло…

Гаишники не обратили на них ни малейшего внимания, и «уазик», вырвавшись на вольную дорогу, набрал скорость. Лежащих слегка потряхивало, но они сноровисто принялись за работу – подтянули поближе рюкзак и принялись извлекать из него охапку той же «Избы».

– То-то Мухомор где-то подзадержался… – покрутил головой Паша. – Затаривался, стервец…

– Паша, святое дело – обмыть новый участок. Сам знаешь, пахать потом будем, как пчелки.

– Да знаю, – сказал начальник. – За это и терплю вас, хитрованов. Только вот без Максимыча…

– Чего-нибудь изобретем. Интересно, бакуринские нам нары сколотили или с колес пошли квасить?

– Могли и с колес… – задумчиво сказал Паша. – Жень, ты ружье далеко засунул? Озерцо ж по дороге будет, с утями.

– Помню. Во-он там, за вьючником лежит.

– Уток – немереное количество, – сообщил Паша вежливо полуобернувшейся к нему Нике. – С пары дуплетов столько насшибать можно… Вы готовить умеете?

– Умею, – кивнула она.

Ника и в самом деле умела неплохо готовить – родитель, хотя и принадлежал некогда к третьеразрядной советской элите, вел народ к коммунизму в те времена, когда персональные кухарки полагались разве что первому секретарю обкома. И его супруга, Вадимова теща, происходившая отнюдь не из столбовых дворян, от безделья изощрялась в кулинарном искусстве, многому научив Нику, тем более что пожрать тестюшка любил…

– А диких уток, только что подшибленных, готовить приходилось?

– Не-а.

– Знали б вы, какая это вкуснятина…

Вадиму сунули в руку откупоренную бутылку, он улучил момент, когда машину не так подбрасывало, сделал приличный глоток. Настроение понемногу повышалось – больше нечего было бояться, они целеустремленно мчались к цели. Конечно, в Бужуре еще предстояло провести какое-то время, но вряд ли эти мужики будут брать с них деньги за проезд, значит, на дешевые билеты хватит… Интересно, сколько могут стоить самые дешевые билеты? Сто лет не ездил на поезде…