Идеи и интеллектуалы в потоке истории - Розов Николай Сергеевич "nikolai_r" - Страница 68

складывающихся процессов, а также истории индивидуальных судеб

— трагических, героических, обычных, «нормальных» или тоскливо-

безнадежных, однако можно показать, что большинство таких явлений

происходили в руслах, проложенных цепью прежних,

преимущественно государственных, порывов модернизации и

территориальной экспансии. Как видим, эта концептуальная рамка

весьма широка и вполне нейтральна в идеологическом плане.

Какие еще сквозные инварианты можно ухватить в драматичной и

прерывистой истории России? Сословия, классы, церковные

организации и конфессиональные группы, профессии, уклады,

политические структуры — все это течет и меняется. Неизменными

остаются две инстанции: государство и личность. С какого ракурса ни

посмотреть на их динамику на протяжении российской истории, будет

видна крайняя «размашистость» и повторяемость изменений.

Поэтому внимание к этой исторической цикличности представляется

необходимым для любой трактовки.

Циклическая динамика

государственного успеха и свободы граждан

Известно несколько десятков моделей российских циклов (см.

обзор: [Розов, 2011, гл. 7)]. Среди них есть сугубо нумерологические,

209

мистические, а также относительно или вполне научные: смутно-

гуманитарные [Ахиезер, 1997], экосоциальные и демографические

[Нефедов, 2005], геополитические [Цымбурский, 2007], социально-

политические [Янов, 1997, Пантин, Лапкин, 2007], административно-

мобилизационные [Вишневский, 1997; Hellie, 2005].

Синтетическая модель, представленная в книге [Розов, 2011, гл. 7-

12] объединяет наиболее конструктивные модели «революций

служилого класса» (Р. Хелли), «долгих циклов модернизации»

(Р. Вишневский), циклы реформ и контрреформ (А. Янов, В. Лапкин и

В. Пантин).

Если первые две модели относятся к взлетам и падениям

российской государственности (что прямо накладывается на порывы

модернизации), то модель реформ-контрреформ относится больше к

положению индивида: уровням защиты его свобод, прав и

собственности.

Очевидным образом эти фундаментальные измерения —

успех/неуспех государства, свобода/несвобода подданных и граждан

— тесно связаны между собой. Феноменологическая картина

динамики по этим измерениям позволяет наглядно «ухватить» эту

связь. Что и послужило основанием для выделения основных фаз

российских циклов: «Успешная мобилизация», «Стабилизация-

Стагнация», «Кризис (с крайней формой «Государственного распада»),

2Авторитарный откат» (Фаза реакции) и «Либерализация» («сверху»

или «снизу») (см. рис.1 в гл.6).

Разработаны и представлены несколько моделей, отображающих

разные грани глубинного механизма, порождающего эти циклы

(«колею»), а также принципиальные пути преодоления этой

цикличности («перевал») [Розов, 2011, гл. 10-12 и 15-17].

Разумеется, такое толкование повторяемости в истории России

является лишь одним из возможных. Однако ни одно сколько-нибудь

объективное изложение этой истории не может пройти мимо таких тем

как: внушительные успехи и трагические провалы российской

государственности, меняющееся положение подданных и граждан

(в плане свобод, защиты прав и собственности, участия в управлении),

крупные социальные и политические события, ведущие к сдвигам

в этих измерениях.

Ряд самоиспытаний

в социально-эволюционном контексте

Третья категориальная рамка позволяет дополнить первые две

в плане учета поступательных (в том числе прогрессивных, социально-

эволюционных, необратимых) изменений, меняющихся социально-

политических ценностей, принципов и идеалов, соотнесения России с

другими крупными как западными, так и незападными обществами.

210

Мы постоянно и довольно уверенно пользуемся двумя подходами

в осмыслении окружающей реальности, более или менее успешно

распознавая, что складывается (естественно, без чьего-либо полного

контроля), а что конструируется (искусственно, тем или иным

субъектом — индивидом, группой или организацией).

При всем этом мы по каким-то причинам гораздо меньшее

внимание уделяем третьей категории — испытанию, которой

соответствует своя область процессов в человеческом мире.

Испытание — это, с одной стороны, попытка добиться успеха,

попытка достижения цели, попытка воплотить в жизнь задуманную

идею, цель, проект. С другой стороны, в отличие от конструирования,

при испытании нет полного контроля над основными ресурсами и

условиями. Обстоятельства сложатся так или иначе. Поэтому и

испытание может привести к успеху, среднему результату или вовсе

провалу.

Каждое общество преимущественно складывается, причем

в течение многих десятилетий и даже столетий. Но история крупных

лидеров, государственных деятелей, тексты конституций, сводов

законов, проекты реформ неизменно свидетельствуют и о попытках

конструирования. Поэтому получившийся результат, качество

которого наиболее явно проявляется в потоках миграции, — бегут ли

из этого общества или стремятся побывать и поселиться в нем — это

всегда итог испытания, того, как удаются или не удаются попытки

социального конструирования в складывающихся внутри общества и

вокруг него обстоятельствах.

Итак, в мировой истории происходит перманентное самоиспытание

типов обществ.

Что считать успехом и что провалом исторических испытаний?

Державные цели могли включать такие смыслы как:

 стать самой большой и могущественной империей,

 ведущей христианской державой,

 одной из великих европейских держав,

 хранительницей вековых монархических устоев,

 покровителем всех славянских стран и народов,

 прогрессивной индустриальной экономикой,

 флагманом мировой коммунистической революции,

 примером успешного коммунистического строительства,

 лидером постсоветского пространства и т. д.

Каждый раз с большей или меньшей искренностью в официальных

речах и документах прокламировалась забота о чаяниях, благополучии

подданных, повышении уровня жизни, правах и свободах граждан, их

участии в государственном управлении и т. п. Насколько успешно

выполнялись заявления — также вопрос исторического испытания.

211

Связь парадигм

модернизаций, цикличности и исторических испытаний

Каждый из представленных вариантов категориальной рамки

(априорного целостного образа, парадигмы) осмысления истории

России высвечивает вполне определенную ее грань:



возобновляющиеся попытки преодолеть отсталость и встать

вровень с ведущими государствами и обществами эпохи;

непреднамеренная повторяемость фаз, которые при всех своих

особенностях, проявляют очевидные сходные черты

(ужесточение и послабление режима, рост и падение

энтузиазма, сплоченности и ответственности элит,

территориальное расширение и потеря территорий и т. д.);

сменяющиеся цели и идеалы государственного и общественного развития, разные уровни успеха и неуспеха в их

достижении.

Нетрудно видеть, что, несмотря на все различия в фокусе внимания

и понятийном аппарате, данные образы вполне совместимы.

Каждая попытка модернизации была своего рода испытанием, при

успехе приводила к успешной мобилизации, при неуспехе — к

возобновлению стагнации, при провале — к кризису. Иными словами,

модернизации и испытания (как попытки сознательного