Ошо: Будда-хулиган, который «никогда не рождался и никогда не умирал» - Гофман Оксана - Страница 8

В 1956 году Ошо поступил в аспирантуру Саугарского университета. Он по-прежнему оставался верным себе: не допускал навязывания чужих мыслей и идей, стремился быть рациональным и логичным до конца. При этом, по его словам, он не хотел и не собирался быть чистым интеллектуалом и двигался дальше, добиваясь все большего уровня осознанности.

Студенческая жизнь нравилась ему. Как бы к нему ни относились — любили или ненавидели, — все казалось Ошо чудесным. И очень пригодилось ему самому, когда в 1957 году он стал сначала преподавателем в Санскрит-колледже в Ранакпуре, а в 1958-м — профессором философии Джабалпурского университета.

Его занятия превращались в дискуссионные клубы. Всем разрешалось сомневаться и спорить. Все было можно обсуждать, все подлежало анализу.

Естественно, студенты любили Ошо, потому что никто другой не предоставлял им большей свободы и не относился к ним с большим уважением. Ошо был уверен, что никто другой не окутывал их такой любовью и не помогал настолько оттачивать свой разум.

Как преподавателя Ошо искренне заботил образовательный уровень студентов. И этим он резко отличался от своих коллег, которых больше интересовала зарплата. Сам Мистик демонстративно не ходил за своей зарплатой лично, а посылал кого-нибудь, предлагая тому за это часть своих денег. Но ни один студент ни разу не взял ни гроша с любимого преподавателя.

Не замечая в остальных университетских преподавателях ни малейшего интереса к студентам, к их будущему и духовному росту, Ошо открывает небольшую школу медитации. Один из его приятелей отвел для этой цели принадлежавшее ему бунгало. Там и соорудили мраморный храм для медитаций. Места хватало всем (одновременно там могло поместиться около полусотни человек). В эту первую школу медитации Ошо приходили не только студенты, но и преподаватели. Заинтересовался его курсом даже заместитель ректора.

Но довольно скоро Ошо становится тесно в университетских стенах, и он решает путешествовать с лекциями по стране. В это время Ошо становится известен под именем Ачарья (учитель) Раджниш. Учитель Учителей… Такое звание дали ему люди. Они любили его за то, что он боролся с условностями, избегал тисков религии и политических партий, за то, что не относил себя ни к какой нации и расе. Именно поэтому деятельность Ошо начали осуждать власти, поскольку он отстаивал право человека быть самим собой. Ошо много разъезжал по Индии, встречаясь с самыми разными людьми, независимо от сферы деятельности и социального положения, проводил беседы, в публичных дискуссиях бросая вызов лидерам ортодоксальных религий.

Об этом периоде своей жизни Ошо отзывался позже, что все эти годы страдал не меньше, чем Иисус на кресте, а возможно, даже больше. Иисус мучился на кресте несколько часов. Ошо годами скитался по всей Индии, и в него бросали камни, старые ботинки и ножи. Так он постиг, что быть бродячим Учителем в Индии — это настоящие муки.

Но именно эти муки, а также его усилия принесли Ошо невероятную целостность, уникальность и подлинность. Они вознаградили его истинным перерождением — Просветлением.

Просветление

Что такое просветление? Как почувствовать его, высочайшую вершину состояния человеческого сознания? Как обрести единение с внутренними законами жизни?

Мистики часто сравнивали просветление с птицей в небесах, не оставляющей никаких следов. Никому из смертных не дано пройти по следам парящей в небе птицы. Такие следы исчезают, как только она упорхнет. Именно поэтому просветление невозможно обрести, следуя за кем-то. Те, кто говорят: «Верь мне и иди за мной», ничего не знают о просветлении.

Ошо искал врата просветления, сколько помнил себя, с самого раннего своего детства. Он считал, что мечта эта пришла с ним из прошлых жизней. И поэтому люди вокруг считали его по меньшей мере чудаковатым.

Что до Ошо, то, как он сам свидетельствует, он тоже пришел к такому выводу — но в отношении других. Повзрослев, он понял, что на самом деле странный не он, а весь наш мир.

Просветление обрушится на него, когда Ошо исполнится двадцать один год. Период душевных срывов и духовных порывов — так он сам впоследствии охарактеризует это время. Он часами сидел с закрытыми глазами. Он усаживался по ночам на берегу реки и смотрел в звездное небо. Так он превращался в ничто, в пустоту, в полное отсутствие чего-либо. Так он окутывал себя пустотой и утрачивал какую-либо связь с внешним миром. Ошо вспоминал, что тогда ему хотелось только одного: как можно глубже уйти в себя. Врата тянули как магнитом, и эта сила была непреодолимой — его всасывало, как в черную дыру.

Если рядом с черной дырой оказывается звезда, дыра втянет ее в себя. Звезда гибнет, целиком пропадая в черной дыре. Сейчас заговорили о том, что по ту сторону черной дыры непременно находится дыра белая. После гибели одной звезды во Вселенной непременно рождается другая. По одну сторону гибнет старое — по другую рождается новое… Ошо познал это на своем опыте…

Он настолько отрешился от мира, что порой не узнавал самых близких. Он забыл, как его зовут… И все окончательно убедились: он — безумен.

Но для самого Ошо это безумие стало медитацией. А на самом пике врата наконец-то отворились…

Мир вне разума, если попасть в него впервые, действительно кажется безумием, мраком, вязкой темнотой. И назад вернуться нельзя — там уже ничего нет. И вперед тоже идти невозможно — кругом ни зги.

Мистик признавался, что целый год пребывал в таком состоянии, что никто не мог бы предсказать, чем это обернется. Целый год он жил так, что с большим трудом поддерживал в себе жизнь. Погружение было настолько глубоким, что, пытаясь понять, есть ли у него еще голова, Ошо буквально бился головой об стену, потому что только боль могла ненадолго вернуть ему ощущение тела. Пушкинский пророк в то время мог бы стать для Ошо подходящей компанией…

Что он чувствовал, когда наступило просветление? Что вообще чувствуют в таком экстраординарном состоянии?

Ошо описывал это так, что становится вообще невозможно понять смысл происходящего. Будто попадаешь в мир вне смысла, и его трудно постичь, трудно разложить на части, трудно объяснить словами, языком.

Весь тот день, 21 марта, выдался для Ошо каким-то странным, ошеломляющим и оглушительным. Ему казалось, что прошлое исчезает, он рвал связи со своей историей. Ошо забывал автобиографию, становился кем-то несуществующим, кого Будда когда-то называл анатта. Исчезал разум.

Так, по его собственному утверждению, Ошо постигал, что просветление не имеет ничего общего с умом И то мгновение, когда ум остался позади, как раз и есть лишь чистая осознанность. Просветление — это свечение.

Теперь ему не было нужды сберегать воспоминания. К вечеру 21 марта состояние стало совсем болезненным. Что-то надвигалось, что-то непременно должно было случиться. И он… заснул.

Ошо вспоминал, что сон этот был странный: будто тело спит, а он бодрствует. Словно его разорвали на две части, растянули в двух направлениях, разнесли по двум измерениям. Положительное и отрицательное, сон и бодрствование, жизнь и смерть слились воедино. Это был миг, когда сливаются творец и сотворенное.

Около полуночи он проснулся. И ощутил рядом чье-то присутствие: биение жизни, мощные вибрации. И нереальным показалось все кругом: стены комнаты, дом, его тело. Ошо скажет потом, что в ту ночь он впервые постиг смысл понятия «майя». Он ощутил подлинную действительность, а одновременно с этим и иллюзорность действительности обычной.

Ошо вспоминал, что эта иная реальность — прозрачная и в то же время вполне осязаемая — она давила его. Он задыхался. Слишком много всего! Ему казалось, что он погибал. Затем возникло сильное желание выскочить из комнаты, выбежать под открытое небо. И он выскочил из дому, помчался во двор… Его комнатушка была слишком мала для такого величественного события. Потом Мистик об этом скажет, что для такого события даже звездное небо — слишком тесная крыша. Оно больше неба. Даже небо — не предел.