Солдаты великой земли (Сборник воспоминаний южноуральцев — участников Великой Отечественной войны 19 - Воробьев Михаил Данилович - Страница 13

13

Близился холодный рассвет. Второму батальону было приказано выбить противника из деревни Чернушки.

Роты развернулись в цепь и вышли на открытое снежное поле. Первое боевое крещение началось! Наступали сквозь свинцовый ливень, и скоро снег окрасился кровью бойцов. Откуда противник ведет такой сильный огонь? Оказалось, что у немцев на участке было несколько дзотов, из амбразур которых они и поливали нас пулеметным огнем.

В течение дня все роты по многу раз ходили в атаку, но придвинуться к деревне не смогли.

Оборона врага оказалась достаточно крепкой. Искали обходы, слабые места, но всюду натыкались на сильный пулеметный огонь. К вечеру вновь сосредоточились на исходных позициях в лесу. Среди погибших воинов оказался командир нашего батальона.

Утром следующего дня комиссар батальона объявил командирам подразделений новый план атаки:

— Будем наступать левее, прорвемся в глубину обороны, а потом ударим на деревню Чернушки.

И снова началось наступление, тяжелое и кровопролитное.

Путь нашим войскам преградил дзот. Попытки смельчаков подобраться к нему и забросать гранатами не удавались. Тогда поползли к дзоту Александр Матросов и с ним еще один автоматчик. Немцы беспрерывно стреляли, но отважные бойцы продолжали продвигаться вперед, ловко работая руками и ногами.

В суматохе боя, разгоревшегося по всему участку, я потерял из виду пару храбрецов, но последующие их действия вновь привлекли мое внимание.

— Подстрелили одного, гады, — вскрикнул кто-то.

В это же время автоматная очередь прошила амбразуру, и пулемет врага умолк. Цепи поднялись и с громовым ура пошли в атаку. Казалось вот-вот и мы ворвемся в немецкую траншею. Но пулемет ожил и застучал еще ближе, горластый, ненасытный… Воины залегли, и на взбаламученном искрящемся снегу снова заалела кровь.

Матросов оказался рядом с дзотом. Он кинулся к амбразуре и грудью закрыл ее. Пули пронзили благородное сердце патриота, но пулемет захлебнулся и больше не стрелял.

Курсанты батальона снова бежали вперед, стреляя на ходу по убегавшим немцам. Дзот молчал. Гитлеровцы удирали из траншеи по ходам сообщения. Троих солдат противника схватили и повели в тыл. Из дзота вытащили пулемет и коробки с пулеметными лентами — первый боевой трофей.

Наступление развертывалось успешно, и вскоре батальон соединился о лыжниками бригады. Повернув на север, мы продолжали наступать на деревню Чернушки.

Шла вторая половина дня. Густые свинцово-серые облака низко повисли над землей. Я, как и все бойцы, радовался первому успеху.

Меня позвал командир взвода.

— Токарев, тебе, как члену бюро ВЛКСМ, командир роты поручает вернуться назад, к дзоту, и похоронить Матросова. Возьми с собой пару солдат и иди. Сохрани его документы.

Хоронить Матросова? С глубокой болью в сердце я вдруг осознал, что Саши Матросова больше нет среди нас. Вспомнилось комсомольское собрание, на котором он выступал. Подумать только, ведь, это было всего два дня назад!

Холмик у дороги

Саша лежал на правом боку, лицом к амбразуре, совсем как живой. Он будто спал с полузакрытыми глазами после тяжелого труда. Бережно подняли мы боевого товарища и отнесли к дороге, идущей на Чернушки.

— Похороним здесь, на небольшом холмике, — сказал я ребятам.

Земля еле поддавалась лопате… На глубине метра показалась вода.

В левом кармане гимнастерки Матросова — комсомольский билет. Его не задела пуля. Руки мои дрожат от напряжения и волнения. Этот документ надо сохранить. Я прячу в карман пурпурную книжицу и не могу оторваться от мысли: «Саша совершил подвиг, не пожалел себя, чтобы сохранить жизнь товарищей».

Похороны Александра Матвеевича Матросова были сурово просты. Никто не говорил пламенных речей. Земля приняла в свое чрево еще одного настоящего, большого человека.

Возвращаемся в свое подразделение. На сердце тревожно и тоскливо. Из состояния оцепенения вывел крик ура. Это наш батальон ринулся в атаку.

Слава Александра Матросова облетела весь фронт, всю страну, имя его стало бессмертным.

* * *

«Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии», — эти слова приказа Народного Комиссара Обороны выражали чувства всего личного состава Советских Вооруженных Сил.

Тем же приказом гвардейскому стрелковому полку присвоено имя Александра Матросова, славный патриот навечно занесен в списки 1-й роты полка.

С тех пор прошло 18 лет, но подвиг 19-летнего юноши не забыт. Имя его стало символом бесстрашия и готовности к самопожертвованию во имя социалистической Родины.

А. С. Сенников

ОТ ДОНА ДО ОДЕРА

Сверстники давно ушли на фронт, а я оставался по «броне»… В райвоенкомате на мои просьбы неизменно отвечали: «Когда будет нужно, тогда и пошлем». Вызова все не было, и я послал Сталину письмо.

Только таким путем мне удалось, стать военнослужащим.

После коротких курсов политработников я был аттестован политруком роты стрелкового полка и отправлен на фронт.

Война была в полном разгаре.

Присматриваюсь к своему командиру роты иваново-вознесенскому ткачу лейтенанту Валерию Козлову. Он моложе меня, но уже бывал в боях, и мне рассказывали про его «характер».

Козлов любил только наступать. Надо подружиться с ним, ведь теперь мы вместе отвечаем за судьбу России и более, чем за сотню жизней солдат. Валерий — общительный офицер, и я заметил: его уважают бойцы.

Пришли на память суровые дни гражданской войны. Иваново-вознесенские ткачи — добровольцы — под командой большевика Фрунзе громят белогвардейцев. Может быть Валерий сын какого-нибудь ткача-красногвардейца? Узнаю обязательно.

* * *

…Накануне наступления комроты весь недолгий декабрьский день лазил по переднему краю обороны и ставил боевые задачи взводным, а те — командирам отделений.

Первый раз в жизни я проверял, готова ли рота к бою. Под вечер вместе с Козловым провел партийное собрание, поставил задачи коммунистам и комсомольцам. Настроение приподнятое, я волнуюсь. Козлов в заключение своего выступления сказал:

— Утром будем наступать, товарищи. Назад не будем оглядываться, хватит.

Ему горячо аплодировали. С собрания пошли на концерт. Приехали артисты.

Ясная морозная ночь. Сегодня по особенному ярко мерцают звезды. Издалека доносятся глухие рыки артиллерийского огня, а у нас на участке удивительно тихо.

На лесной поляне при свете луны начинается представление артистов.

Я нахожусь с 1-м взводом и думаю, как-то будут завтра драться бойцы. Рядом сидит совсем юноша, младший лейтенант Александр Богаткин. Он поведет в атаку десятки людей и, может быть, его убьет шальная пуля, а пока что он с увлечением слушает концерт.

«А как я сам буду действовать под огнем», — думаю я и не могу ответить.

Вы смелые и гордые Отечества сыны, Вперед! За нашу Родину! Проложьте славы путь, —

вплетаются в мои размышления слова песни.

С тех пор прошло семнадцать лет. Утверждаю, лучшего концерта я не слыхал.

…Утром полк построен на той же поляне. Комиссар читает обращение Военного Совета. Когда он произнес последние слова: «За Родину! Вперед на Запад!», — раздался мощный залп. Били пушки всех калибров, и я впервые увидел работу катюш. Сигарообразные, длинные мины отчетливо видны. Началась артиллерийская подготовка.

Роты заняли свои места на исходной позиции. Сигнал. Все поднимаются и бегут вперед на невидимого противника, стреляя на ходу из автоматов и винтовок.

Немцы открыли, встречный огонь, но мы идем безостановочно, еле поспевая за огневым валом артиллерии. Бетонированные укрепления, минные поля, проволока в несколько рядов кольев, ураганный рев пулеметов, минометов, орудий — ничто не могло остановить мужественный порыв солдат и офицеров. Как в тумане, мелькнули траншеи — первая, вторая, третья. И я бежал, как и все, стреляя и крича ура.