Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика - Перетрухин Игорь Константинович - Страница 45

Поскольку в темное время суток наблюдать за окрестностями было сложно, решили на большом высоком кране строящегося на противоположной стороне Москвы-реки здания установить танковый прибор ночного видения. Не обошлось и без курьеза. Сотрудник, который в процессе подготовки к операции должен был по лестнице подняться с прибором на кран, примерно на полпути внезапно остановился. Он не ожидал, что амплитуда качания крана будет столь значительна — около одного метра. На запросы по радио он не отвечал. Тогда последовала команда спускаться вниз, но и на нее он не реагировал. Возникла пауза. Затем «верхолаз», приспособившись к непривычному для него явлению и набравшись сил и мужества, быстро полез вверх и доложил о своих трудностях уже из кабины крана. Все присутствовавшие облегченно вздохнули.

Планировалось, что эфир, как и прежде, будет «мертвым».

Все приготовления были закончены вовремя. Опергруппу захвата вновь возглавил полковник Владимир Иванович Костыря, а силами наружного наблюдения и техническим обеспечением руководил заместитель начальника Седьмого управления генерал-майор Михаил Григорьевич Калабашкин.

Вечером того же дня, 15 июля 1977 года, внимание службы наружного наблюдения было обращено на то, что Марта Петерсон на «Жигулях» с номерным знаком Д 04-589 припарковалась в одном из безлюдных переулков в непосредственной близости от кинотеатра «Россия», где в это время проходил фестиваль советских и зарубежных фильмов. Она вышла из машины и направилась в кинотеатр. На ней было легкое белое платье, волосы на голове собраны в пучок. Примерно через час она вновь показалась. Пройдя к машине, посидела там некоторое время, затем переоделась в темные брюки и такую же кофту, распустила волосы и, совершенно преобразившись, стала теперь похожа на нашу скромную соотечественницу. Выйдя из машины, пошла в сторону улицы Горького. Согласно распоряжению штаба операции, дальнейшее наблюдение за ней было прекращено.

Не велось наблюдение в вечернее время и за установленными сотрудниками ЦРУ, так как было ясно, что кто-то из них сам придет в район Краснолужского моста. Снятие наблюдения было необходимо, поскольку американцы неоднократно повторяли своему агенту:

«Мы Вас уверяем, что придем к месту пакета ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ЗА НАМИ НЕТ СЛЕЖКИ».

Сгущались сумерки. Над мостом и близлежащими деревьями с криком кружились стаи ворон. Приближалось время начала операции. Неожиданно у бензозаправочной колонки напротив правой башни моста возник шум. Кто-то начал скандалить с «королевой бензоколонки». К заправке подъехала милицейская машина. Сотрудники милиции вмешались в конфликт, и шум еще более усилился. Тогда к месту свары направился находившийся поблизости М.Г. Калабашкин. Он, видимо, знал какое-то волшебное слово, так как скандал моментально прекратился, и машины быстро исчезли из виду.

Утихли и вороны. Вновь воцарилась тишина. Небо на юго-западе озаряли зарницы полыхавшей где-то там грозы, но это было так далеко, что раскатов грома не было слышно.

Около 23.30 с наблюдательного пункта, оборудованного на строительном кране, последовало сообщение по телефону, что по набережной Москвы-реки со стороны Новодевичьего монастыря медленно движется какая-то фигура в темной одежде.

На подходах к бензоколонке было уже видно, что это женщина в темных брюках и кофте. Она быстро поднялась по лестнице и прошла к башне. Почти сразу же последовал сигнал «Есть!». Буквально через две-три минуты группа захвата во главе с Костырей была на месте. Марта Петерсон — а это была именно она, — уже спустившаяся по лестнице, была схвачена сотрудниками наружного наблюдения. Она испугалась от неожиданности, но быстро взяла себя в руки, начала громко кричать, чтобы предупредить о случившемся Трианона, который должен был находиться где-то поблизости, и оказала активное сопротивление. Владея приемами каратэ, она нанесла несколько ударов ногой в пах и бедро подбежавшей для производства личного обыска Людмиле Дмитриевне Назаровой, служащей нашего ведомства. У Петерсон были изъяты миниатюрный радиоприемник, настроенный на волну работы нашей службы наружного наблюдения, который использовался с применением специального наушника, обмотанную вокруг тела антенну, а также отлитые из золота массивные брелоки, изображающие страусенка, и фигу на цепочке того же металла, поскольку не исключалось, что в них могла быть спрятана ампула с быстродействующим ядом. Не обошлось и без оскорблений в адрес наших сотрудниц. Но после того как В.И. Костыря на хорошем английском языке дал ей подобающий ответ, она сникла и перестала кричать. Одновременно из ниши моста был извлечен целлофановый пакет с закамуфлированным под кусок цемента контейнером с желтой чертой на одной из сторон. Все это, несмотря на темное время суток, было зафиксировано на фотопленке. По окончании обыска Петерсон было предложено сесть в подошедший микроавтобус. Место рядом с ней заняла Л.Д. Назарова. Чувствовалось, что американка находилась в тяжелом состоянии. Видя это, Назарова предложила ей таблетку валидола, но та от нее категорически отказалась, видимо полагая, что это может быть очередным коварным ходом советской контрразведки.

В качестве отступления нелишне отметить, что после схватки у Краснолужского моста во время задержания американки Л.Д. Назарова вынуждена была обратиться за медицинской помощью в поликлинику КГБ, где прошла необходимый курс лечения.

Через несколько минут Петерсон была доставлена в приемную КГБ СССР на Кузнецком мосту. Там ее поджидала другая опергруппа во главе с генерал-майором Евгением Михайловичем Расщеповым, опытным специалистом в своем деле, многие годы возглавлявшим работу американского отдела главка.

При выходе из машины Марта увидела группу людей и вспышки фотоаппаратов наших сотрудников. Приняв их за иностранных корреспондентов, она подняла руку вверх и громко сказала по-английски: «У меня претензий к советским властям нет!»

Из приемной тотчас же был сделан телефонный звонок в американское посольство с просьбой немедленно прибыть в приемную КГБ СССР на Кузнецкий мост их официальному представителю, в связи с задержанием гражданки США при проведении шпионской акции.

Несмотря на то что время было уже ночное, в приемную очень быстро приехал на машине консул США в Москве господин Гросс с женой. Жена осталась в автомобиле, а он, представившись, прошел в приемную. Вид у него был явно встревоженный, хотя он и пытался скрыть это. На запястьях обеих рук были видны часы. Мы с Гречаевым, входившим, как и я, в опергруппу, предположили, что в одних часах было записывающее устройство или микрофон с выходом на машину, где оставалась жена консула. Консул так и был сфотографирован с двумя часами. О том, что это сразу бросалось в глаза, он, видимо, не догадывался.

Тем временем в соседнем помещении работники оперативно-технического отдела главка с соблюдением предосторожности вскрыли контейнер и обнаружили в нем листок с текстом:

«ВНИМАНИЕ

Товарищ! Ты случайно проник в чужую тайну, подобрав чужой пакет и вещи, которые были предназначены не для тебя. Оставь деньги и золото у себя, но не трогай других вещей в пакете, чтобы не узнал слишком много и не подверг свою жизнь и жизнь твоих близких опасности. Возьми вещи, которые представляют для тебя ценность, а остальное содержимое и пакет выброси в реку, в любое глубокое места, и забудь обо всем. Никому не говори о твоей находке, иначе ты только подвергнешь себя и твоих близких неприятностям.

Ты предупрежден!!!»

Кроме того, там были аккуратно уложены: два миниатюрных фотоаппарата с кассетами; яд с инструкцией по его хранению и применению:

«…Мы очень неохотно даем Вам еще один спецрезервуар для Вашей авторучки. Знаем, что Вы будете с ним обращаться бережно, и не используется опрометчиво…и всегда помните точно, куда их положили…»;

золотые вещи: кольца, кулоны, браслеты; контактные линзы для глаз и лекарства, анамнез[14]; две тысячи рублей (за июнь и июль месяцы).