Точка отсчета (СИ) - "rineli" - Страница 190

Многие переглядывались, не понимая, что происходит, лишь Эйрик смотрел вслед улетающим драконам, и в его взгляде отчетливо читалось ликования. Льекио был с ними, а значит, его войско было под божественной защитой.

- В бой! – срывая голос, заорал Император, и в следующий момент ровные линии отрядов бросились вперед.

Три, два, один.

Ноль. Битва началась.

Примечание к части Как обычно, выкладываю с опозданием. Честно, 8 из 10 страниц были написаны еще пять дней назад, но я так боюсь напортачить в последних главах, что каждый вечер пыталась отшлифовать все. В общем, выкладываю... Надеюсь, что все хорошо.

Песни-вдохновители:

Hurt – Rapture

In Fear And Faith – The High Life

Black Atlass – The Black Dog

- 00 - Часть 1.

С того момента, как Льекио вселился в его тело, Роган перестал ощущать реальность.

Он не заметил, как оказался в Ордоне, как его схватили, как повели куда-то, заперли… Все это он понимал, но не воспринимал, за что был безумно благодарен божеству, пусть даже если тот и не сделал ничего специально. В противном случае, омега мог бы просто сойти с ума от переживаний и от всеобъемлющего чувства обреченности. Он прекрасно понимал, что не жилец, ведь в уговоре ничего не говорилось о его собственной сохранности. Роган прекрасно понимал, что, попав в руки Арнена, уже вряд ли сможет уйти, потому, что… потому, что пришло время платить по счетам. У любой истории есть свой конец, пора и его подойти к своему логическому завершению… И все же омега нисколько не жалел о своем решении. Черт возьми, впервые за всю его недолгую, бесполезную и бесправную жизнь у него появилось настоящее право выбора! Сами боги подарили ему шанс искупить все свои грехи. К своему удивлению, Роган не боялся. Он слишком устал, чтобы бояться...

Да, именно устал. Устал испытывать чувство вины, страха, опустошённости, отвращения к самому себе и отвращение всего окружающего мира к нему. Устал терпеть и покорно принимать капризы судьбы, устал подавлять свои эмоции, привыкать в боли, принимать свои беды как данное, живя мечтами о том, что все это скоро прекратиться.

Роган не мог не признать, что его жизненный путь с самого начала не принес ему ни счастья, ни радости, ни удовлетворения. Он просто существовал, словно вне этого мира, не подчиняясь его законам и не обладая его милостью. И все же, он был благодарен за эти несколько месяцев передышки, которые позволили ему вновь почувствовать себя живым, почувствовать себя человеком, который может сметь. Сметь мечтать, сметь надеяться и сметь получить взаимность, да просто поговорить с кем-нибудь на равных, не опасаясь наказания, подружиться, поплакать, открыто смеяться... Любить. Думать об Орланде было тяжело, да и не хотелось… какой теперь в этом был смысл? Не хотелось думать о нем с болью в сердце, с грустью и с сожалением, тем самым омрачая те немногие и светлые воспоминания, что хранила его память. Роган уже решил, что образ Орланда он сохранит до самого конца – он будет его убежищем и успокоением в минуты, когда Арнен будет истязать его безучастное тело…

Мерное течение мыслей перебил один довольно важный факт. Рогана повели куда-то, но он это заметил не сразу. Слишком чужим казалось ему собственное тело, и слишком смазанным был мир вокруг, чтобы вовремя поспевать за всеми его мимолетными изменениями, но, вот, массивные двери распахнулись, и Роган увидел свой самый страшный кошмар своей жизни. Арнен… Годы тирании не могли пройти бесследно, поэтому даже теперь волны страха невольно пробежали по телу Рогана, но омега продолжал идти вперед и послушно остановился у постамента, где на Императорском троне сидел колдун. Как же ему не хотелось видеть в последние минуты своей жизни эти жестокие глаза, в блеске которых отчетливо виднелось былое безумие, не хотелось слышать этот сухой надменный голос. За неимением альтернативы, Роган продолжал смотреть на Арнена, думая о том, чтобы все это поскорее закончилось. Колдун смотрел на него, и лицо его исказило злобой, а руки непроизвольно сжали позолоченные подлокотники императорского трона.

Тем временем Арнен что-то приказал одному из авари, и тот ударил омегу по ногам. Роган послушно рухнул на колени перед колдуном, после чего Арнен грубо схватил его за подбородок.

- Все вон, - прошипел он своим советникам, и от этот голос прорвался в сознание Рогана словно через вязкую пелену. Если до этого его сознание оставалось словно задурманенным, то теперь все происходившее стало ужасающе ясным. Тронный зал, покрытый пылью деревянный пол, камешки, впивавшиеся в колени, ледяные безжалостные пальцы на его лице и холодный ветер, проникающий сквозь разбитые окна. Все это стало в момент настолько реальным и пугающим, что омега в нерешительности замер. Арнен прикрикнул на своих подчиненных, и те поспешили удалиться. - И ты посмел явиться после всего, что сделал? – поинтересовался колдун, глядя сверху вниз на своего пленника и ожидая ответа.

Вопрос Рогану показался настолько абсурдным, что он даже замер, задумавшись. После того, что он сделал… что? Явиться? А что он, собственно, сделал? Как такой, как он, вообще мог помешать великому и ужасному Арн… Роган вздрогнул и внезапно осознал всю абсурдность сложившегося момента. Ему даже захотелось рассмеяться в голос, но тело плохо слушалось его, поэтому Роган ограничился лишь внутренним ликованием. Были ли виной расшатанные нервы или же атмосфера безумия, которая пропитала собой все вокруг, но омеге действительно стало смешно. Он стоял перед своим самым страшным кошмаром, перед тем, кто, не задумываясь, уничтожил его, сломал и искалечил, перед тем, кто превратил в кошмар жизнь целой Империи, сотен тысяч людей, но былого страха не было. Не было, потому что Роган знал, что всему этому пришел конец. Весь тщательно спланированный план, детище многих лет, многих человеческих жизней, план, который почти подошел к своей финальной стадии, полетит к ледяным демонам в преисподнюю. И все из-за слабого духом, бесполезного авари, которого провели прямо к Арнену, даже не видя в нем никакой угрозы.

- Я пришел сказать, что ты проиграл, - спокойно произнес Роган. Он даже не сразу заметил, что последнюю свою мысль он произнес вслух. Лицо Арнена исказило негодованием, а пальцы еще сильнее впились в подбородок омеги.

– Тебе не занимать наглости, авари…

- Я не авари, - тихо ответил омега.

- Что ты сказал? – прошипел колдун, сощурившись.

Роган вздрогнул, чувствуя, что зашел слишком далеко. И все же, его не покидало ощущение, что теперь он был не один... Словно в его голове появился еще кто-то, который мягко улыбнулся и покачал головой, а после указал пальцем в сторону колдуна. Время замедлило свой ход, и Роган с удивлением почувствовал, как сквозь пальцы Арнена стали просачиваться эмоции, картинки мыслей и воспоминаний, опасений и страхов. Как завороженный омега следил за этими мимолетными видениями, не веря своим глазам и чувствуя, что познает величайшую истину на этом свете – Арнен боялся. Он был напуган не меньше омеги, а сильные боли умирающего тела истощили его силы и сознание, делая его лишь тенью в сравнении с тем Арненом, которым он был еще несколько лет назад. Лишь упрямство заставляло его идти дальше, в то время как он сам уже давно проиграл самому себе, без возможности отыграться…