Возмездие Дамеона - Быстров Андрей - Страница 12

Команда поддержала его гулом голосов.

— Тогда, — произнес Гордин веско, — я требую от вас подтверждения моих полномочий, ибо с этой минуты перестаю быть офицером советского военного флота и становлюсь командиром независимой боевой единицы. Прошу голосовать. За? Против? Воздержались? Единогласно. Благодарю вас, товарищи.

Молодой матрос Синицын энергично вскочил на ноги:

— Постойте! Товарищ командир, Глеб Игнатьевич… Товарищи, так не пойдет. С нашими повреждениями мы утонем через неделю к чертовой матери. Да на кой нам все это надо? Может, к американцам, а?

— Ну-у, гад, — протянул кто-то из угла кают-компании.

— А что? — заупрямился матрос. — Зачем подыхать? Что этот Гордин тут командует?! Товарищи, сбросим его — и к американцам, а?

Гордин обвел взглядом лица людей — в глазах двоих или троих он уловил сомнение. Это уже плохо. Если в самом начале появляется трещина, она будет расти и расти — ведь мало кто сейчас представляет грядущие трудности. Маленькая команда должна стать монолитом — только в этом спасение. Нужно решаться, иначе погибнут все.

И Гордин решился.

Он вытащил пистолет и навскидку, не целясь, выстрелил Синицыну в лоб. Пуля попала точно между бровей. Тело мятежного матроса повалилось на стол.

— Уберите, — невозмутимо распорядился командир.

В этот момент в его голове снова промелькнуло маловразумительное слово «ИЗМЕНЕНИЕ». Какое изменение, где? Он не знал.

— В лодке стоять по местам боевой тревоги. Командирам боевых частей, КИПу, старпому остаться здесь на совещание.

Матросы молча вынесли тело убитого товарища. Гордин положил пистолет на стол, устало потер лоб.

— Давайте уясним, что мы имеем, — сказал он. — Товарищ Власов, докладывайте.

Этими словами Гордин как бы подчеркнул, что никакого обсуждения его поступка не предвидится, как не предвидится обсуждения поведения командира и в дальнейшем. Он одержал безоговорочную победу.

Командир дивизиона живучести Анатолий Власов (ему пришлось взять на себя и заботу о реакторе после катастрофы в девятом отсеке) побарабанил пальцами по крышке стола:

— Да мало хорошего, Глеб Игнатьевич. Системы реактора целы, но мы не можем управлять теми блоками, которые подчинялись ЭЦВМ А-10. Она ведь вылетела к черту. Контуры водоснабжения, выработки пара, образования конденсата, деминерализации, к тому же приводы СУЗ… Все на времянках, все на соплях. И месяца не продержимся. А уж электроника кораблевождения… Тут я вообще молчу.

— Гм… Что скажет КИП? — осведомился Гордин. Старший лейтенант-инженер Букреев задумался.

— Конечно, я мог бы починить все это, — промолвил он наконец, — но мне необходимы полупроводниковые элементы, печатные монтажные схемы… У нас на борту их нет…

— А если закупить их на берегу… В какой-нибудь стране?

Букреев недоуменно посмотрел на командира:

— Но как? Да и денег у нас нет!

— Товарищ старший лейтенант-инженер, отвечайте на вопрос.

Букреев почесал в затылке:

— Ну… Наверное, можно… В электронной фирме какой-нибудь. Большинство элементов нашей А-10 взаимозаменяемы с американской КОНАЛОГ МК-2 или даже GE-312… Секретных штук, правда, не купишь, но они-то как раз, к счастью, уцелели.

— Так, — подытожил командир. — Товарищ Букреев, составьте список требуемого оборудования с примерным указанием цен в долларах США. Понимаю, вы с долларами не сталкивались, да и за рубли такие вещи в нашей стране нигде не продаются, но хоть прикидочно. Товарищ старший помощник, временно передаю вам командование в центральном посту. Курс и глубина прежние, скорость пятнадцать узлов, максимальное обеспечение скрытности. Я буду в своей каюте.

В каюте Гордин долго сидел, упершись взглядом в белую стену. Смерть Синицына подействовала на него сильнее, чем он хотел и мог признаться себе, но он и на секунду не задавался вопросом, правильно ли поступил. Дело сделано… Гордин размышлял о другом.

Об Александре Дмитриевиче Орлове… Сашке Орлове. Они жили по соседству… Были почти друзьями, закадычными приятелями. Вместе пробирались без билета в кино, отвлекая билетершу… Первая сигарета — вместе, первый глоток вина — вместе (ни к тому, ни к другому Гордин так и не пристрастился). Потом — однокашники, потом… Один сделал попытку убить Другого. И убил при этом сорок человек. Да, приказ. Но, даже оставляя в стороне такое понятие, как ПРЕСТУПНЫЙ ПРИКАЗ (Гордин был еще чересчур советским офицером, чтобы именовать так распоряжения командования и правительства), как бы поступил на месте Орлова он, Глеб Гордин?

Ответ однозначный. Он отказался бы. И не потому, что обреченной подлодкой командует приятель и однокашник. Он отказался бы торпедировать любую советскую субмарину. Рискуя карьерой, рискуя свободой.

А Сашка Орлов не отказался, хотя плюс ко всему отлично знал, кто командует «Знаменем Октября».

Глеб Гордин не простит. Он выживет, он спасет лодку и людей, он будет ждать сколько понадобится — годы, десятилетия. Жить ради одной цели и ждать. Ждать неизбежной встречи.

Глава 16

2 ноября 1962 года Атлантика

160 миль северо-восточнее острова Барбадос

Прогулочная яхта «Голден Стэйт»

— О нет, милый, — игриво сказала леди Диана Уинтерфилд, слегка покачивая носком изящной туфельки. — Ни за что не позволяй ему продать тебе этого Матисса.

— Но эксперты, дорогая… — неуверенно начал Джон Байрон, широкоплечий седовласый мужчина лет шестидесяти (и обладатель примерно стольких же миллионов долларов).

— Ни слова больше! — воскликнула леди Диана и невольно покосилась на зеркала («Ах, как я хороша сейчас!») — Я не утверждаю, что этот Матисс — подделка, я говорю только, что он стоит по крайней мере… В общем, ты вдвое переплачиваешь.

Вошел стюард, неся на серебряном подносе два высоких бокала.

— Осмелюсь заметить, миледи, — произнес он почтительно, — изумительно красивый закат. Не угодно ли вам…

— Угодно, — добродушно проворчал Байрон и взял бокал. — Стив, когда точно мы прибываем в Бриджтаун?

— Не знаю, сэр. Прикажете спросить капитана?

— Спросите… Но ответ доставьте не сюда, а в солярий. Мы идем любоваться закатом. Стюард с поклоном удалился.

— Мне холодно, Джон, — запротестовала леди Диана. — Давай останемся здесь.

— Нет, — отрезал Байрон. — Ты окончательно превратилась в тепличное существо. Накинь что-нибудь на плечи и идем.

Леди Диана сдалась. В конце концов, все здесь — и яхта, и команда, и сама Диана Уинтерфилд — собственность Джона Байрона, и его слово — закон. Глупо ссориться из-за пустяков. Щедрость миллионера безгранична, так можно уступить хотя бы в мелочи.

Они поднялись в солярий. Байрон поддерживал леди Диану под локоть.

Наверху было свежо, дул легкий ветер с юго-востока. Запад и впрямь являл восхитительное, редкостное зрелище. Леди Диана так увлеклась созерцанием, что совсем забыла о своем недавнем капризе.

Появился стюард:

— Сэр, до Бриджтауна осталось… Э, что это там? Джон Байрон посмотрел вдоль вытянутой руки стюарда.

Из пучины поднималось НЕЧТО. Темно-серый усеченный конус, ощетинившийся причудливыми металлическими устройствами.

— Что это, Джон? — с любопытством, но без всякого страха спросила леди Диана.

— Похоже, гм… Подводная лодка? — пробормотал Байрон под нос.

Его предположение подтвердилось незамедлительно — лодка всплыла полностью, открылся люк, и на палубу один за другим выбрались восемь человек, вооруженных автоматами. Стволы недвусмысленно развернулись в сторону яхты. Потом на палубе показался девятый — безоружный, с мегафоном.

— Яхта «Голден Стэйт»! — прогрохотал он по-английски с кошмарным акцентом. — Подойти к подводной лодке на самом малом ходу, швартоваться к борту. В противном случае мы открываем огонь.

— Чертовщина! — зарычал Байрон.

— Пираты? — шепнула леди Диана.

— Хорошо бы, эти только ограбят. Вот если террористы — хуже…