Сироты - Бюттнер Роберт - Страница 49

— Хорошо, какие примерно у нас силы?

— Восемьсот боеспособных человек.

— А в остальных бригадах?

— Включая остальные бригады. От всех экспедиционных войск осталось восемьсот человек, сэр!

— Не может быть!

— Может, сэр.

Мы нуждались в огневой поддержке как никогда раньше.

— Как связаться с «Надеждой»?

Он показал на складной столик с рацией в другом конце помещения.

— Почему никто не пытается наладить связь?

Дежурный повернул рацию и показал ряд пулевых отверстий вдоль ее задней крышки.

— Прострелили сегодня.

Ничего удивительного, что мы потеряли огневую поддержку. А я-то грешил на корабельные компьютеры.

— Вот уже несколько часов никто не говорил с «Надеждой». Кроме поваров, разумеется.

— А?

Он показал на капрала в поварской форме, болтавшего по другой рации.

— Они обсуждают меню на случай, если «Надежде» удастся скинуть нам чего-нибудь горяченького. Вы же знаете, как генерал Кобб заботится о том, чтобы накормить своих солдат.

На орбите висит огневая мощь, способная уничтожить планету, а единственную связь с кораблем используют, чтобы заказать еду?! Я подскочил к капралу и выхватил у него микрофон.

— С кем я говорю?

— Это еще кто влез? К вашему сведению, вы говорите со старшим стюардом Энтони Гарсиа, и у меня полно работы. Прочь из моей сети, болван!

— Слушай сюда, Гарсиа. С тобой говорит командир дивизии Уондер. Если хочешь остаться старшим кем угодно, свяжи меня с командором Мецгером! Сейчас же!

Тишина. Пока я ждал соединения, вошли Говард, Ари и группка выживших младших офицеров. Все, кроме Говарда, — мальчишки.

— Слышал о небольшом повышении, — сказал Ари и добавил: — Сэр.

Я кивнул и поднял руку для тишины: в наушнике раздался голос Мецгера.

— Джейсон? Ты что, командуешь?

Ему не нужно было пояснять, что он имеет в виду. Уж если меня сделали командиром, значит, дело совсем дрянь.

— Да, я командую. Как там с огневой поддержкой? А то нам тут без нее туго.

В наушнике взвыли помехи, и голос Мецгера пропал. Поварскую сеть сварганили лишь по капризу генерала Кобба — из лишних старых раций, действующих в пределах прямой видимости. Придется ждать нового витка «Надежды» до следующей связи.

— Как нам остановить их, Говард? — Я положил наушник. — Даже если «Надежда» отобьет атаку слизней, рано или поздно у нее кончатся бомбы.

Говард задумчиво цокнул языком.

— Его. Не их остановить, а его. Наверняка у слизней существует центр — мозг, если угодно. Он думает, выращивает новых солдат, строит снаряды.

— Откуда ты знаешь?

— Очередная догадка.

Лейтенант — настоящий лейтенант, не однодневка, как я, — махнул рукой. Тот самый нетерпеливый парень, который кричал на Ари перед пещерой.

— Наверняка они рассредоточили управление. Они же не идиоты.

— Я не говорю, что идиоты, — устало возразил Говард. — Просто они другие.

— Говард правильно догадался о лобовой атаке. — Я обежал собравшихся взглядом. — У кого-то есть лучше соображения?

Все заерзали, но никто не произнес ни слова.

— Вот и хорошо. — Я хлопнул себя по бедрам и поднялся. — Значит, надо найти этот мозг. И быстро.

— Если б у нас были вертолеты… Или время, чтобы послать разведчиков через кратер…

Опять лейтенант.

— Джиб! — воскликнул я Ари.

Ари кивнул. Лейтенант уже мотал головой.

— Сэр, согласно указаниям, мы должны держать КОМАРа при себе. Он слишком дорог, чтобы пускать его в разведку.

Кровь вскипела во мне. Этот лейтенантик, небось, не мог смириться с тем, что я его перескочил. На рукавах у меня все еще сидели нашивки специалиста четвертого класса, даже если звездочки на воротнике говорили иначе. И меньше всего я сейчас нуждался в поучениях от подчиненных. В конце концов, комдив я или нет?

— Лейтенант!..

Он сжался. Я прикусил язык. Санитар, которого я чуть не убил в пещере, верно ведь сказал. И Орд пытался научить меня этому в прошлой жизни. Лейтенант прошел через ад. Все мы прошли. Вместе. Теперь мы одна семья.

Ари снова кивнул.

— Вообще-то он прав, Джейсон. Насчет указаний.

Зачем беречь Джиба? Чтобы он донес до потомков, как геройски мы тут пали?

— Спасибо за ваше мнение, лейтенант. Только эти указания и загнали нас в эту кашу. Ари, что Джиб может искать?

Ари подвел нас к голографу, который показывал ту же картинку, что видел оператор глазами КОМАРа.

— Вот эти выемки по краю кратера — район сосредоточения их войск. Вот это, — Ари провел пальцем вдоль параллельных линий в пыли, — след.

Мы смотрели, как меняется картинка: Джиб спустился до нескольких футов над поверхностью Ганимеда и летел по следу, накручивая мили. Внезапно след в пыли исчез. Джиб завис, развернулся, потом вдруг картинка опустилась на землю. Я представил себе, как Джиб пробирается по Ганимеду на шести ногах.

— Тут след кончается. Дальше они ползли по камням.

— И что теперь?

Ари закрыл глаза и взмахнул рукой, будто зачерпывая воду.

— Пробуем… Джиб измеряет температуру камней. — Он распахнул глаза. — Есть! Переключаемся в пассивный инфракрасный режим. Там, где проползли слизни, температура на четверть градуса выше.

Несмотря на тусклое изображение, след слизней на камнях виднелся отчетливой бледной дымкой. Джиб медленно пополз дальше.

— Сэр? — подал голос лейтенант «Нельзя».

Я кивнул, и он продолжил:

— Если КОМАР не найдет ничего до вечера, холодный ветер сотрет все следы. Дальше искать будет бесполезно.

Я поднял брови на Ари.

— Лейтенант прав, Дже… сэр.

Если бы минуту назад я разорвал лейтенанта «Нельзя» в клочья, он не предупредил бы нас об этой опасности. А больше попыток не будет; с восмьюстами солдатами мы не переживем новой атаки. Отыскать мозг противника надо сейчас или никогда.

— Тогда как быть?

— Если Джиб переключится с пассивного инфракрасного режима на активный, то сможет различать след на лету. Правда, — Ари помрачнел, — искать в активном инфракрасном режиме — все равно, что светить фонариком. Любой, кто видит в инфракрасном спектре, его заметит.

Я вопросительно посмотрел на Говарда. Вскрытие слизняка и ночевки на Ганимеде научили нас, что слизни видят в инфракрасном диапазоне. Ари рискует не просто роботом, а плотью от плоти своей, кровью от крови. Так же, как я рисковал, оставив Пигалицу.

Я снова повернулся к Ари.

— Действуй.

Он помешкал какую-то секунду, потом закрыл глаза.

— Есть, сэр.

Картинка заскользила быстрее. Где-то через час след снова исчез, упершись в скалу.

— Я ничего не вижу, — сказал Ари. — Будь тут дверь, ее бы выдали прямые линии. Самое редкое явление в природе.

— Нет, у них двери круглые с изогнутыми створками. Как диафрагма у объектива.

Ари повел руками, и картинка вновь запрыгала: Джиб полез на скалу. Ари раскрыл ладони и пронзил воздух. Джиб повис и начал ощупывать скалу передними ногами.

Через дырку в крыше посыпались камешки. Ветер постепенно набирал силу. Скоро разыграется ночной шторм, которым закончатся поиски Джиба — и наши жизни.

Ари открыл глаза и шумно выпустил воздух.

— Пусто. Я не говорю, что там ничего нет. Просто не получается ничего найти.

Прежде чем Джиб успел спорхнуть со скалы, картинка на голографе завертелась.

— Вон! — Я вытянул руку. — Вон она!

В скале выросло отверстие. Джиб свешивался с одной из вращающихся створок потайной двери. С виду в ней было все десять футов толщины.

Голограмма внезапно пропала. Я бросил нервный взгляд на Ари.

— Джиб обрывает связь, только когда считает, что его обнаружили. Видимо, слизни засекли инфракрасный свет.

— Он что, им в дверь постучал?

— Сейчас он переключится в пассивный инфракрасный режим и попытается пролезть через дверь.

Лицо у Ари побелело сильнее мела, и я хорошо его понимал. Джиб практически неразрушим, однако толстенную дверь ему не просверлить, под скалой не прокопать. И сегодня слизни больше дверь не откроют. Если Джиб остался внутри, половина Ари обречена на пожизненное заточение. А если слизни поймают КОМАРа и разберут его на части, Ари как будто колесуют. Хотя Джиб, конечно, скорее взорвется, чем даст себя поймать. И для Ари это будет все равно, что наблюдать за собственным самоубийством.