Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 5

5

Утомительные дали

«Мне боги праведные дали…»

Мне боги праведные дали, Сойдя с лазоревых высот, И утомительные дали, И мёд укрепный дольных сот. Когда в полях томленье спело, На нивах жизни всхожий злак, Мне песню медленную спело Молчанье, сеющее мак. Когда в цветы впивалось жало Одной из медотворных пчёл, Серпом горящим солнце жало Созревшие колосья зол. Когда же солнце засыпало На ложе облачных углей, Меня молчанье засыпало Цветами росными полей, И вкруг меня ограды стали, Прозрачней чистого стекла, Но твёрже закалённой стали, И только ночь сквозь них текла, Пьяна медлительными снами, Колыша ароматный чад. И ночь, и я, и вместе с нами Мечтали рои вешних чад.

«Я люблю весной фиалки…»

Я люблю весной фиалки Под смеющейся росой. В глубине зелёной балки Я люблю идти босой, Забывая пыль дороги И лукавые слова, Высоко открывши ноги, Чтоб ласкала их трава, Опустившись по ложбинкам, Через речку вброд брести, Выбираться по тропинкам На далёкие пути, Где негаданны и новы, Как заветная земля, И безмолвные дубровы, И дремотные поля.

«На свете много благоуханной и озарённой красоты…»

На свете много благоуханной и озарённой красоты, Забава девам, отрада жёнам – весенне-белые цветы. Цветов весенних милее жены, желанней девы, – о них мечты. Но кто изведал уклоны жизни до вечно-тёмной, ночной черты, Кто видел руку над колыбелью у над могильной, немой плиты, Тому понятно, что в бедном сердце печаль и радость навек слиты. Ликуй и смейся над вещей бездной, всходи беспечно на все мосты, А эти стоны: «Дышать мне нечем, я умираю!» – поймёшь ли ты?

«Спокойно и просто…»

  Спокойно и просто Иду в неоглядную даль.   У каждого моста Ручейно проблещет печаль.   Но верную сладость Познал я в просторе дорог,   Где умная радость Таится в круженьи тревог.   И если морока Совьёт перелётную пыль,   Я с властью пророка Подъемлю дорожный костыль.   Всю нечисть земную Сберёт ли грохочущий гром,   Врага зачарую Моим кипарисным крестом.

«Дорожки мокрые бегут…»

  Дорожки мокрые бегут, Свивался по рыжеватым травам, И небеса о вечности не лгут,   Завешаны туманом ржавым.   Глотая мимолётный дым Неторопливого локомотива,   Поля молчат, а мы скользим По неуклонным рельсам мимо, мимо. Как бессознателен их тусклый сон,   Так слепо и стремленье наше, Но если цели нет в дали времён,   То есть напиток в дивной чаше, Что опрокинута в творящий миг   Над милою землёю нашей,   Которую сам Бог воздвиг, Неистощимою любуясь чашей.

«Улыбались, зеленея мило, сосенки…»

Улыбались, зеленея мило, сосенки,   Октябрю и Покрову,   А печальные березыньки Весь убор сронили в ржавую траву. Ах, зелёные, весёлые бессмертники,   Позавидую ли вам?   Разве листья-кратколетники Наклонять не слаще к свежим муравам? И не слаще ль вместе с нашей тёмной матерью   Умирать и воскресать?   Разве сердцу не отраднее О былом, о вешнем втайне помечтать?

«Пробегают грустные, но милые картины…»

Пробегают грустные, но милые картины, Сотни раз увиденный аксаковский пейзаж.   Ах, на свете всё из той же самой глины,   И природа здесь всегда одна и та ж! Может быть, скучает сердце в смене повторений, Только что же наша скука? Пусть печалит, пусть!   Каждый день кидает солнце сети теней,   И на розовом закате тишь и грусть. Вместе с жизнью всю её докучность я приемлю, Эти речки и просёлки я навек избрал,   И ликует сердце, оттого что в землю   Солнце вновь вонзилось миллионом жал.

«Как ярко возникает день…»

  Как ярко возникает день, В полях оснеженных, бегущих мимо! Какая зыбкая мелькает тень   От беглых, белых клочьев дыма!   Томившая в ночном бреду   Забыта тягость утомлений, И память вновь приводит череду Давно не мной придуманных сравнений.   И сколько б на земле ни жить,   Но радостно над каждым утром Всё тем же неизбежным перламутром И тою ж бирюзою ворожить. Людей встречать таких же надо снова,   Каких когда-то знал Сократ, А к вечеру от счастия земного   Упасть в тоске у тех же врат,   И, так же заломивши руки И грудью жадною вдыхая пыль, Опять перековать в ночные муки   Земную сладостную быль.