Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 5

5

Пылающий конь

  Там за рекою   Грозный огонь. Близко с грозой боевою Мчится пылающий конь.   В красной лампаде   Красный огонь. Что же молить о пощаде! Близок пылающий конь.   Грозные громы,   Грозный огонь. Вот, разрушающий домы, Мчится пылающий конь.   Блещет и льётся   Красный огонь. Сердце томительно бьётся, – Близок пылающий конь.

Святой Георгий Победоносец

  Святой Георгий   Победоносец Идолам не поклонился, Славу Господу воздал. Злой правитель разъярился, Палача с мечом призвал. Меч тяжёлый раздробился, И Георгий светел встал.   Мечом тяжёлым   Сражённый трижды,   Воскрес трикраты   Святой Георгий   Победоносец! Слёзы льёт народ в восторге, Но тиран не вразумлён, И в четвёртый раз Георгий Умирает, поражён.   Он Богом призван   Для вечной жизни,   Для вечной славы,   Святой Георгий   Победоносец! И нетлением венчанный, На горе небес стоит, И на каждый подвиг бранный, Ясно радуясь, глядит. День победы, день желанный Славным ратям он сулит,   Святой Георгий   Победоносец!

Восторги слёз

Вошла, вздыхая, в светлый храм, Устало стала на колени. Звучали царские ступени, Синел отрадный фимиам. Горели пред распятьем свечи, И благостно глядел Христос. Нe обещал он с милым встречи, Но утешал восторгом слёз. И Он терпел за раной рану, И был безумными убит. «Я биться головой не стану О тихий холод тёмных плит!» Стояла долго и молилась, Склонившись у пронзённых ног. Тоска в покорность претворилась: «Да будет так, как хочет Бог!»

В лазарете

Вынес я дикую тряску   Трудных дорог. Сделали мне перевязку.   Я изнемог. Стены вокруг меня стали,   С тьмою слиты, Очи твои засияли, –   Здесь, милосердная, ты. В тихом забвении жизни,   Зла и страстей, Рад я вернуться к отчизне   Вечной моей. Но от меня заслоняя   Муку и зной, Тихой улыбкой сияя,   Ты предо мной. Тихо шепнула три слова:   «Ты не умрёшь». Сердце поверить готово   В нежную ложь.

Генриетта

Генриетта, Генриетта! Я зову. Спряталась ли где-то Ты в траву? Стариков не видно, Сад их нем, Дом, – глядеть обидно! – Кем разрушен, кем? Генриетта, Генриетта, Где же ты? Помнишь это лето, Как с тобою мы гуляли В чистом поле и сбирали Там цветы? Где дорога Вдаль вела, У порога Ты меня ждала, Так светла и весела. Генриетта, Генриетта, Ты была легко одета, В белый шёлк одета. Жемчуг был на шее, Но твоя краса Жемчуга милее. Ты беспечно улыбалась, Звонко, звонко ты смеялась, И в ту пору развевалась За спиной твоя коса. Ты любила быть простою, Как весна, Так светла душою, Так ясна. Мы играли, Мы шутили, Мы друг друга догоняли, И ловили, И сбирали В это лето Мы цветы. Генриетта, Генриетта, Где же ты? Генриетта знала Все дороги, все пути. Где и как пройти, Генриетта знала. Ей пруссак сказал: «Веди!» Генриетта побежала Впереди, Путь пруссакам указала Под шрапнели, На штыки, Но убить успели Генриетту пруссаки. Генриетта, Генриетта, Если есть у Бога лето, Если есть у Бога рай, Ты в раю играй.

Земля родная

Выбранные стихи

Земля, на которой мы родились, сладчайшая сердцам нашим родина, – и мы, на земле нашей рождённые, – между нами связь неистребимая. Родину даже изгнанник не забудет и в самой благополучной чужбине. Родная земля, какая она ни есть, она – моя. Она мила мне не потому, что хороша, а потому, что она – моя, родная, особенная, единственная. И если она убога, темна, если жить в ней трудно, – что ж! это – наше горе, наша тоска, но и тоска эта нам милее чужой радости, потому что в этой тоске – зов к подвигу, к живому деланию, к преображению жизни.