Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 17

17

«Моя усталость выше гор…»

Моя усталость выше гор, Во рву лежит моя любовь, И потускневший ищет взор, Где слёзы катятся и кровь. Моя усталость выше гор, Не для земли её труды, И смотрит потускневший взор На злые, страшные плоды!

«Что говорить, что жизнь изжита…»

Что говорить, что жизнь изжита,   Истощена! Могильной сенью не прикрыта   Ещё она. И даже тёмный сон могилы   Не так глубок, – У бледной смерти кратки силы,   Блеснёт восток. И всё, что жило и дышало   И отцвело, В иной стране взойдёт сначала   Свежо, светло.

«Обрыв из глины…»

Обрыв из глины, Вверху – берёза да сосна. Река мелка, но гул стремнины Звучит, как мощная волна. На камнях пена, У берега – водоворот, А выше – в воду по колена Забрался мальчик, рыбы ждёт. Везде – смертельные обманы, Но разве страшно умереть! Уж если храбры мальчуганы, Так нам-то, взрослым, что робеть?

«Змий, царящий над вселенною…»

Змий, царящий над вселенною, Весь в огне, безумно-злой, Я хвалю Тебя смиренною, Дерзновенною хулой. Из болотной топкой сырости Повелел, Великий, Ты Деревам и травам вырасти, Вывел листья и цветы. И ползущих и летающих Ты воззвал на краткий срок. Сознающих и желающих Тяжкой жизни Ты обрёк. Тучи зыблешь Ты летучие, Ветры гонишь вдоль земли, Чтоб Твои лобзанья жгучие Раньше срока не сожгли. Неотменны повеления, Нет пощады у Тебя. Ты царишь, презрев моления, Не любя и не губя.

«Мгновенное явленье красоты…»

Мгновенное явленье красоты, Взволнован я тобою, – Чуть различимые черты, Уже похищенные тьмою. Прошла перед моим окном, И на меня не поглядела, – За скучным я сидел трудом, И я уйти не смел от дела. И как уйти, куда идти? Нигде нельзя найти Руководительные знаки, – Бесчисленны пути, Следы повсюду одинаки.

«Мечи отчаянья свергаются с небес…»

Мечи отчаянья свергаются с небес, Наряжены чарующим сияньем, И говорят, что древний Змий воскрес, Что он царит и жжёт своим дыханьем. Он сотворил, чтоб поглотить, Он равнодушно беспощаден, – Равно любить, равно губить Превозносящихся и гадин. Мечи отчаянья! Стремительное зло! Весь свет похитивши от мира, Ты царствуешь спокойно и светло, И говоришь: «Не сотвори кумира!»

«Никто не узнает моей глубины…»

Никто не узнает моей глубины,   Какие в ней тёмные сны,     О чём. О, если бы кто-нибудь тайну открыл,   И ярким её озарил     Лучом! Не я эту долю притворства избрал,   Скрываться и лгать я устал     Давно. Но что же мне делать с безумством моим?   Я чужд и своим и чужим     Равно. Готов я склониться пред волей иной,   Любою дорогой земной     Идти. Но строги веления творческих сил.   Начертаны вплоть до могил     Пути.

«Всю жизнь меня медлительно томила…»

Всю жизнь меня медлительно томила   Любовь к иному бытию. Я скоро к вам, жемчужные светила,   Направлю алую ладью. И говорит мне тёмный голос ныне,   Что надо жизнь перенести, Что нет иных путей к святыне,   Что я на истинном пути.

«В душе моей затхлая мгла…»

В душе моей затхлая мгла. В ней древо соблазна сокрыто. Цветенье его ядовито, Отравлена злая смола. Колышатся ветви, как тени, И листья на них не шумят, И льётся больной аромат Печали, истомы и лени. И если восходит луна Над мёртвой моею пустыней, На ветвях повиснувший иней Осветит печально она. Внизу же, где шепчутся воды, Где всходит таинственный ствол, Сидит, безобразен и гол, Растленный хулитель природы.

«Пойми, что гибель неизбежна…»

Пойми, что гибель неизбежна,   Доверься мне, И успокойся безмятежно   В последнем сне. В безумстве дни твои сгорели, –   Но что тужить! Вся жизнь, весь мир – игра без цели!   Не надо жить. Не надо счастия земного,   Да нет и сил, И сам ты таинства иного   Уже вкусил!