Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 30

30

«Злое земное томленье…»

Злое земное томленье, Злое земное житьё, Божье ли ты сновиденье,   Или ничьё? В нашем, в ином ли твореньи К истине есть ли пути, Или в бесплодном томленьи   Надо идти? Чьим же творящим хотеньем Неразделимо слита С неутомимым стремленьем   Мира тщета?

«Полуночная жизнь расцвела…»

Полуночная жизнь расцвела. На столе заалели цветы. Я ль виновник твоей красоты, Иль собою ты так весела? В озарении бледных огней Полуночная жизнь расцвела. Для меня ль ты опять ожила, Или я – только данник ночей? Я ль тебя из темницы исторг В озарение бледных огней? Иль томленья томительных дней – Только дань за недолгий восторг?

«Впечатления случайны…»

Впечатления случайны,   Знанье ложно, Проникать в святые тайны   Невозможно. Люди, стены, мостовые,   Колесницы, – Всё докучные да злые   Небылицы. С ними быть, – и лицемерить,   И таиться, – Но не хочет сердце верить   И молиться.

«Я лицо укрыл бы в маске…»

Я лицо укрыл бы в маске, Нахлобучил бы колпак, И в бесстыдно-дикой пляске Позабыл бы кое-как Роковых сомнений стаю И укоры без конца, – Все, пред чем не поднимаю Незакрытого лица. Гулкий бубен потрясая Высоко над головой, Я помчался б, приседая, Дробь ногами выбивая, Пред хохочущей толпой. Вкруг литого, золотого, Недоступного тельца, Отгоняя духа злого, Что казнит меня сурово Скудной краскою лица. Что ж меня остановило? Или это вражья сила Сокрушила бубен мой? Отчего я с буйным криком И в безумии великом Пал на камни головой?

«Поёт печальный голос…»

Поёт печальный голос Про тишину ночную, Глядит небесный лебедь На линию земную. На ней роса мерцает От четырёх озёр. В лазоревое море Она подъемлет взор. Поёт печальный голос О чём-то непонятном. Пред смертью ль горний лебедь. В пути ли невозвратном? Она в печали нежной, Она как снег бела, Её волна колышет, Её лелеет мгла.

Сон («В мире нет ничего…»)

В мире нет ничего Вожделеннее сна, – Чары есть у него, У него тишина, У него на устах Ни печаль и ни смех, И в бездонных очах Много тайных утех. У него широки, Широки два крыла, И легки, так легки, Как полночная мгла. Не понять, как несёт, И куда, и на чём, – Он крылом не взмахнёт, И не двинет плечом.

«Устав брести житейскою пустыней…»

Устав брести житейскою пустыней,     Но жизнь любя, Смотри на мир, как на непрочный иней,     Не верь в себя. Разлей отраву дерзких отрицаний     На ткань души, И чувство тождества своих сознаний     Разбить спеши. Не верь, что тот же самый был ты прежде,     Что и теперь, Не доверяйся радостной надежде,     Не верь, не верь! Живи и знай, что ты живёшь мгновеньем,     Всегда иной, Грядущим тайнам, прежним откровеньям     Равно чужой. И думы знойные о тайной цели     Всебытия Умрут, как звон расколотой свирели     На дне ручья.

«Расцветайте, расцветающие…»

Расцветайте, расцветающие, Увядайте, увядающие, Догорай, объятое огнём, – Мы спокойны, не желающие, Лучших дней не ожидающие, Жизнь и смерть равно встречающие С отуманенным лицом.

«Я лесом шёл. Дремали ели…»

Я лесом шёл. Дремали ели, Был тощ и бледен редкий мох, – Мой друг далёкий, неужели Я слышал твой печальный вздох? И это ты передо мною Прошёл, безмолвный нелюдим, Заворожённый тишиною И вечным сумраком лесным? Я посмотрел, – ты оглянулся, Но промолчал, махнул рукой, – Прошло мгновенье, – лес качнулся, – И нет тебя передо мной. Вокруг меня дремали ели, Был тощ и бледен редкий мох, Да сучья палые желтели, Да бурелом торчал и сох.