Том 1. Книги стихов - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 19

19

«На песке прихотливых дорог…»

На песке прихотливых дорог От зари догорающий свет Озарил, расцветил чьих-то ног   Тонкий след… Может быть, здесь она проходила, Оставляя следы на песке, И помятый цветок проносила   На руке. Поднимая раскрытую руку, Далеко за мечтой унеслась И далёкому, тайному звуку   Отдалась. Тосковали на нежной ладони Молодой, но жестокой руки По своей ароматной короне   Лепестки… Молодою и чуждой печалью Не могу я души оживить И того, что похищено далью,   Воротить. Мне об ней ничего не узнать, Для меня обаяния нет. Что могу на земле различать?   Только след.

«Иди в толпу с приветливою речью…»

Иди в толпу с приветливою речью   И лицемерь, На опыте всю душу человечью   До дна измерь. Она узка, темна и несвободна,   Как тёмный склеп, И тот, кто час провёл в ней неисходно,   Навек ослеп. И ты поймёшь, какое врачеванье –   В окно глядеть Из тьмы души на птичье ликованье,   И сметь, и петь.

«Быть с людьми – какое бремя!..»

  Быть с людьми – какое бремя! О, зачем же надо с ними жить!   Отчего нельзя всё время Чары деять, тихо ворожить,   Погружаться в созерцанье Облаков, и неба, и земли,   Быть, как ясное молчанье Тихих звёзд, мерцающих вдали!

«Он тёмен и суров, – и взор его очей…»

Он тёмен и суров, – и взор его очей, Пугая чистых дев и радостных детей, Прельщает зрелых жён, и отроков порочных Тревожит в сонной мгле мечтаний полуночных. В очах его тоска, и бледен цвет лица. Потупит очи он – похож на мертвеца. Черты его лица смешны и безобразны, – Но им волнуют жён и отроков соблазны.

«Я ухо приложил к земле…»

Я ухо приложил к земле, Чтобы услышать конский топот, – Но только ропот, только шёпот Ко мне доходит по земле. Нет громких стуков, нет покоя, Но кто же шепчет, и о чём? Кто под моим лежит плечом И уху не дает покоя? Ползет червяк? Растёт трава? Вода ли капает до глины? Молчат окрестные долины, Земля суха, тиха трава. Пророчит что-то тихий шёпот? Иль, может быть, зовёт меня, К покою вечному клоня, Печальный ропот, темный шёпот?

«Я не спал, – и звучало…»

Я не спал, – и звучало   За рекой, Трепетало, рыдало   Надо мной. Это пела русалка,   А не ты. И былого мне жалко,   И мечты. До зари недалёкой   Как заснуть! Вспоминал я жестокий,   Долгий путь. А русалка смеялась   За рекой, – Нет, не ты издевалась   Надо мной.

«Засмеёшься ли ты, – мне невесело…»

Засмеёшься ли ты, – мне невесело, Но печаль моя станет светла, Словно бурное море завесила Серебристая лёгкая мгла. На меня ль поглядишь, – мне нерадостно, Но печаль моя станет светла, Словно к сердцу болящему сладостно Благодать от небес низошла.

«Не ужасай меня угрозой…»

Не ужасай меня угрозой Безумства, муки и стыда, Навек останься лёгкой грёзой, Не воплощайся никогда, Храни безмерные надежды, Звездой далёкою светись, Чтоб наши грубые одежды Вокруг тебя не обвились.

«Если трудно мне жить, если больно дышать…»

Если трудно мне жить, если больно дышать, Я в пустыню иду – о тебе помечтать, О тебе рассказать перелётным ветрам, О тебе погадать по лесным голосам. Я позвал бы тебя, – не умею назвать; За тобой бы послал, – да не смею послать; Я пошёл бы к тебе, – да не знаю пути; А и знал бы я путь, – так боялся б идти. Я холодной тропой одиноко иду, Я земное забыл и сокрытого жду, – И безмолвная смерть поцелует меня, И к тебе уведёт, тишиной осеня.

«Холод повеял в окно…»

  Холод повеял в окно, –   И затворилось оно. Снова один я, и в мире живом, И не обманут промчавшимся сном.   Снова я грустен и нем.   Где же мой кроткий Эдем? Пёстрым узором напрасно дразня, Тёмные стены глядят на меня.   Скучная лампа горит.   Скучная книга лежит.