Славянская мифология: эницклопедический словарь - Коллектив авторов - Страница 117

В народном орнаменте К. связан с солярной и женской символикой. Апотропейное значение придается изображению концентрических кругов, креста в круге.

О.В. Белова

КРЫША — верхняя часть жилища, ограничивающая «свое», освоенное, внутреннее пространство от «чужого», природного, внешнего. В символическом плане К. разделяет верх (небо) и низ (мир людей).

На К. «отсылают» вышедшие из употребления ритуальные предметы: пасхальные вербовые прутья (морав.); свадебные реквизиты (знамя, деревце, покрывало невесты, лопату, которой сажали каравай в печь): мусор, подметенный в доме в субботу перед Пасхой (чеш.); венок, через который кумились в Фомино воскресенье (Воеводина), и др.

Чтобы уберечь дом от молнии, грома, бури, пожара, на К. или под К. помещали освященные предметы, например кости пасхального поросенка, майскую или троицкую зелень, а также солому из постели умершего (словац.), рождественскую солому (болг.), топор, положенный острием кверху (серб.), и др.

Для защиты от нечистой силы в канун Иванова дня на К. клали листья лопуха (пол.), венки из «ивановских цветов» (серб.), освященные травы, серп, косу (полес.).

На К. выставляли обрядовые предметы как знаки, оповещающие о важных событиях в жизни семьи: свадебное деревце (в. — слав.), свадебное знамя (серб., макед., болг.), венок невесты (словац.), свадебное соломенное чучело «дед» (пол.). В случае «нечестности» невесты выставляли на К. ее дома разъезженное колесо (рус.); залезали на К. и сообщали всему селу, что невеста оказалась недевственной (болг.). У мораван майское деревце, поставленное парнем на К. дома своей возлюбленной, означало брачное предложение. Под К. повитуха прятала послед новорожденного (рус. тамбов.), туда же клали послед отелившейся коровы (рус. перм.). Повсеместно при завершении строительства нового дома на К. укрепляли деревце или ветку (восточные и западные славяне), крест из плодового дерева (болг.). Карпатские русины, построив дом, на целый год оставляли незаделанным небольшое отверстие в крыше, чтобы через нее вылетали из дома все несчастья.

Через К. как верхнюю границу дома, по верованиям славян, выходит из дома душа умирающего, поэтому в случае длительной агонии приподнимали или снимали конек К. (см. также Чердак).

Крыша дома в с. Осовая Малоритского р-на Брестской обл. 1977 г.

Фото О.А. Терновской, А.Ф. Журавлева

Через К. происходило общение с «иным миром», с мифологическими персонажами и духами. В день св. Андрея оставляли на К. вареную кукурузу «для медведя» (серб.), во вторник первой недели Великого поста — кусок обрядового хлеба, помазанного медом, — для облаков, чтобы летом они давали дожди (болг.). Во время эпидемии чумы старые женщины поднимались на К. крайнего дома в селе и за одну ночь пряли и ткали полотно «для Чумы» (болг.). В сербском юрьевском обряде с К. произносили магическое заклинание летних дождей. В Сочельник, стоя на К., приглашали градовую тучу на обед (Косово), приглашая тучу на обед, оставляли на всю ночь на К. цедилку, которая приобретала способность отгонять градовые тучи (макед.); выносили на К. чашку с киселем для угощения Мороза, прося взамен не губить посевы овса (рус.).

Перебрасывание предметов через К. зачастую имело значение оберега. В Словакии пасхальное яйцо перебрасывали для защиты от молнии, в Белоруссии то же делали после окончания строительства: чтобы ветер не срывал К. (витеб.). В Сочельник сербы перебрасывали через К. огарок бадняка, чтобы защитить дом от злых сил.

Иногда это действие имело функцию гадания. Если переброшенное через К. в Фомино воскресенье яйцо разобьется, то считали, что в доме кто-нибудь умрет в течение года (бел.). На святки девушки перебрасывали через К. свою обувь, считая, что перелетевший башмак пророчит замужество (в. — слав.), и др.

В ритуалах бесчинств у восточных и западных славян на К. затаскивали украденные у соседей калитки, возы, плуги, бороны и другой хозяйственный инвентарь и домашнюю утварь.

М.М. Валенцова

КУЗНЕЦ, коваль — в славянской мифологии культурный герой. В легендах о пахоте на чудовищном змее (см. в ст. Пахарь) К. (в украинских преданиях — Божий Коваль) выковывает первый плуг и запрягает в него змея, который пропахивает гигантские борозды — Змиевы валы (древние укрепления в Среднем Поднепровье). Вероятно, с мифом о герое-кузнеце и пахаре связан образ легендарного основателя Киева — Кия: его имя восходит к обозначению палицы — кузнечного молота. В распространенном у восточных и западных славян сказочном сюжете змееборец скрывается от преследующего его змея (змеихи) в кузнице, где К. убивает чудовище молотом или перековывает его в чудесного коня.

В древнерусской «Повести временных лет» (начало XII в.) с греческим богом-кузнецом Гефестом (Феостом) был отождествлен славянский Сварог: Гефест изображен в русской летописи (в соответствии с византийской традицией) земным царем, при котором с неба упали кузнечные клещи и стали ковать оружие. Гефест-Сварог ввел обычай единобрачия (моногамии). Это деяние К. - культурного героя получило отражение в народной традиции, в том числе в восточно-славянском фольклоре: в свадебных песнях К. кует свадьбу; во время святочных гаданий так называемые подблюдные песни о К. предвещали богатство и свадьбу — К. кует свадебный венец, обручальный перстень и т. п. Эротическую символику имеют и свадебные игры в К.: парни, ряженные кузнецами, «подковывали девок»: задирали им ноги клещами, били молотком по приставленной к ступне палочке и т. п. (ср. народный эвфемизм — «подковать девку», т. е. вступить во внебрачную связь, рус., пол.). Характерный фольклорный мотив состязания черта с К. - перековывание старого в молодого и т. п. В южнославянской традиции К. выковывает амулеты, способствующие деторождению.

Кузнечное ремесло в народной традиции считалось высшим умением, искусством, связанным со сверхъестественным знанием, колдовством (вплоть до способности к оборотничеству), в том числе общением с нечистой силой, чертями и т. п.: ср. родственные слова типа русского «козни» и другие обозначения чародейства, колдовства. К. может перековывать голос — из грубого сделать тонкий и т. п. Сверхъестественными способностями и знаниями наделялись и представители других профессий — гончар, плотник, мельник и др.

В восточнославянской традиции святыми покровителями кузнечного искусства считались Кузьма и Демьян (на основании сходства имени «Кузьма» со словом «кузнец»): иногда они сливались в народном сознании в единый образ Кузьмы-Демьяна, Божьего Коваля. В белорусских заговорах золотая кузня Кузьмы-Демьяна стоит прямо на камне Алатыре. В менее распространенном русском поверье кузнецом считается Илья-пророк, который кует громовые стрелы. Ими он преследует чертей, потому черти не любят кузнецов, а молния не ударяет в кузницу.

В.Я. Петрухин

КУЗЬМА и ДЕМЬЯН (Косьма и Дамиан) — христианские святые (дни памяти — 1/14.VII, 17/30.X, 1/14.XI), покровители ремесел, брака, домашней птицы; почитаются также как врачи-бессребреники. Согласно житийной литературе, К. и Д. - родные братья и бескорыстные целители, «просвещают разум к учению грамоте». Одно из первых упоминаний братьев-святых на Руси относится к последней четверти XI в. (новгородские берестяные грамоты).

В восточнославянских заговорах К. и Д. (иногда воспринимаемые как один персонаж) излечивают от зубной боли, кровотечения, грыжи и т. д., защищают людей и скот от колдунов, порчи, сглаза.

Более распространено в народной традиции представление о К. и Д. как о «божьих кузнецах»-змееборцах. В белорусской сказке «Иван Попялов» К. и Д. защемляют язык змеихи раскаленными щипцами и убивают ее. По украинскому поверью, кузнец Кузьма-Демьян сковал людям первый плуг, ухватил клещами за язык змея, истреблявшего людей, запряг змея в плуг и заставил пропахать землю от моря до моря. В некоторых губерниях России считали молот постоянным атрибутом К. и Д. Кузнецы считали К. и Д. своими покровителями, не работали в день памяти святых и к 1.XI выполняли какие-либо «обетные» работы, а вырученные деньги раздавали нищим или покупали на них свечи к иконам К. и Д. В русской традиции этим святым отводили важную роль в заключении брачных союзов. Ср. мотивы свадебных песен с просьбой «сковать свадебку крепку, вековечную, нераздельную», «случить молодых» и свадебные приговоры типа «Кузьма-Демьян, скуй нам свадьбу до белой головы, до седой бороды».