Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь - Страница 27

— Нет, нет, — засуетилась старуха. — Я просто хотела повидаться с обеими госпожами, ведь как-никак мы родственники.

— Ну, если нечего сказать, тогда ладно, — ответила жена Чжоу Жуя. — А если есть — говори второй госпоже, это все равно, что старой госпоже.

И она подмигнула старухе Лю. Старуха покраснела. Она уже раскаивалась, что пришла, но делать было нечего, и, набравшись духу, она промолвила:

— Лучше бы не говорить, ведь я здесь впервые. Но пришла издалека и, пожалуй, дерзну…

Тут раздался голос служанки:

— Пожаловал молодой господин из восточного дворца Нинго.

— Погоди! — махнула рукой Фэнцзе старухе Лю и крикнула: — Это ты пришел?

Заскрипели сапоги, и в дверях появился стройный юноша лет семнадцати — восемнадцати, с прекрасным, чистым лицом, богато одетый. На нем была легкая теплая куртка с драгоценным поясом и расшитый головной убор.

Старуха Лю совсем растерялась, не знала, что делать — то ли встать, то ли остаться на месте.

— Сиди, — сказала ей Фэнцзе, — это мой племянник. Старуха Лю робко отодвинулась на самый край кана. Цзя Жун справился о здоровье Фэнцзе и обратился к ней со словами:

— Отец прислал меня с просьбой, тетя! Завтра к нам пожалуют важные гости, и отец просит вас дать на время стеклянную ширму, которую прислала вам жена дяди. Сразу же после ухода гостей мы вернем ее вам.

— Опоздал, — усмехнулась Фэнцзе, — я ее вчера отдала.

Цзя Жун захихикал, уперся коленями в кан и стал канючить:

— Дайте, тетушка, а то отец опять скажет, что я бестолковый, и задаст мне трепку. Пожалейте меня, добрая тетя!

— Что ни увидите, все вам дай! — засмеялась Фэнцзе. — Уж лучше ничего не показывать, а то покоя не будет!

— Умоляю вас, тетя, сделайте милость! — продолжал упрашивать Цзя Жун.

— Ладно! — уступила Фэнцзе. — Только смотри, не разбей!

Она велела Пинъэр принести ключ от верхней комнаты и кликнуть служанок, чтобы помогли Цзя Жуну отнести ширму.

— Со мной пришли люди, они отнесут, — просияв от радости, сказал Цзя Жун. — Не беспокойтесь, будет в целости и сохранности!

С этими словами Цзя Жун бросился к выходу. Но тут Фэнцзе крикнула ему вслед:

— Цзя Жун, вернись!

Несколько голосов за окном подхватило:

— Господина Цзя Жуна просят вернуться!

Цзя Жун с веселым видом вернулся и стоял, ожидая приказаний. Фэнцзе неторопливо прихлебывала чай, о чем-то размышляя, потом вдруг покраснела и улыбнулась:

— Ладно, иди! Поговорим после ужина. У меня люди, к тому же я устала.

Цзя Жун кивнул и, еле сдерживая улыбку, удалился.

Старуха Лю немного успокоилась и сказала:

— Я привела твоего племянника. Отец его не может прокормить семью, а сейчас, с наступлением холодов, стало совсем невмоготу. Вот и пришлось обратиться к вам. Как тебя отец учил? — Она с ожесточением ткнула Баньэра в бок. — Зачем он нас сюда посылал? Только и знаешь, что уплетать фрукты!

С первых же слов старухи Фэнцзе стало ясно, что она не умеет вести учтивые разговоры.

— Можешь не объяснять, я все поняла, — прервала она старуху и обратилась к жене Чжоу Жуя: — Бабушка Лю, может быть, голодна?

— Мы пришли спозаранку, — поторопилась сказать старуха Лю, — и не успели поесть!

— Живо накормите ее! — распорядилась Фэнцзе.

Жена Чжоу Жуя быстро накрыла в восточной комнате стол и повела туда старуху Лю и Баньэра.

— Сестра Чжоу, угости их получше, — велела Фэнцзе, — жаль, что я не могу составить им компанию.

Спустя немного она снова позвала жену Чжоу Жуя и спросила:

— Ты докладывала госпоже? Что она говорит?

— Госпожа говорит, не в том дело, что они наши родственники, а в том, что когда-то дед их служил вместе с нашим старым господином и они были друзьями, — ответила жена Чжоу Жуя. — В последние годы они не поддерживали с нами никаких связей, но прежде никогда не уходили от нас с пустыми руками. Поэтому и сейчас надо быть к бабушке повнимательнее. Ведь они пришли с добрыми намерениями. Если же у нее какое-нибудь дело, госпожа велит вам распорядиться по собственному усмотрению.

— Странно все же, — выслушав ее, недоверчиво произнесла Фэнцзе. — Если они наши родственники, почему я их никогда не видела?

Пока они вели разговор, старуха Лю и Баньэр успели поесть и вернулись. Старуха Лю облизывалась, причмокивала губами и не переставала благодарить Фэнцзе.

— Ладно, — засмеялась Фэнцзе, — садись и слушай, что я тебе скажу. Если говорить по-родственному, нам не следовало ждать, пока вы придете, самим надо было проявить заботу. Но в доме полно дел, госпожа уже в летах и всего, разумеется, упомнить не может. Я не всех родственников знаю. К тому же это лишь кажется, будто мы живем в роскоши, на самом же деле и у богатых бывают затруднения, только приходится молчать, потому что все равно никто не поверит. Но раз ты пришла издалека, я не отпущу тебя с пустыми руками. К счастью, двадцать лянов серебра, которые мне вчера дала госпожа на одежду служанкам, еще целы, можешь их взять, если эта сумма не покажется тебе чересчур маленькой, и израсходовать по своему усмотрению.

Старуха Лю просияла. Она уже потеряла всякую надежду что-либо получить и произнесла:

— Мы хорошо знаем, что такое затруднения. Но недаром гласит пословица: «Самый тощий верблюд все равно толще лошади». Что для вас мало, то для нас много!

Жена Чжоу Жуя не могла больше слушать грубые речи старухи Лю и тайком делала ей знаки замолчать.

Фэнцзе велела Пинъэр принести сверток с серебром, добавить к нему связку монет и отдать старухе.

— На эти деньги, — сказала Фэнцзе, — купи детям теплую одежду. В свободное время заходи по-родственному. А сейчас не стану тебя задерживать, уже поздно. Кланяйся от меня твоей родне!

С этими словами Фэнцзе встала. Старуха Лю, рассыпаясь в благодарностях, вышла из комнаты следом за женой Чжоу Жуя.

— Матушка ты моя! — стала выговаривать старухе жена Чжоу Жуя. — Пришла к госпоже, а сама не можешь ничего толком сказать! Так сразу и ляпнула: «твой племянник». Ты уж не обижайся, но скажу тебе прямо: пусть бы он был ей даже родным племянником, все равно могла бы выражаться поделикатнее. Вот господин Цзя Жун, это — настоящий племянник. А твой откуда взялся?

— Ах, тетушка, — смеясь, отвечала старуха Лю, — я как ее увидала, так растерялась! Не до вежливости было!

Женщины вернулись в дом Чжоу Жуя, посидели еще немного. Старуха Лю хотела оставить лян серебра на гостинцы детям, но жена Чжоу Жуя наотрез отказалась.

Старуха Лю еще раз ее поблагодарила, и они распрощались.

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

Глава седьмая

Проводив старуху Лю, жена Чжоу Жуя отправилась к госпоже Ван, но той не оказалось дома. Служанки сказали, что она ушла к тетушке Сюэ.

Жена Чжоу Жуя вышла через восточную калитку, миновала восточный дворик и направилась во двор Грушевого аромата. Подойдя к воротам, она увидела на крыльце Цзиньчуань, служанку госпожи Ван, та играла с какой-то девочкой.

Обе умолкли, завидев жену Чжоу Жуя, — поняли, что у нее какое-то дело к госпоже.

Жена Чжоу Жуя между тем осторожно приподняла дверную занавеску. Госпожа Ван беседовала с тетушкой Сюэ о семейных делах.

Жена Чжоу Жуя не осмелилась потревожить женщин и незаметно прошла внутрь дома. Баочай, одетая по-домашнему, с собранными в узел на макушке густыми волосами, сидела на краю кана, склонившись над столиком, и вместе со служанкой Инъэр переснимала узоры для вышивания. Заметив жену Чжоу Жуя, она опустила кисть и с улыбкой сказала:

— Садитесь, пожалуйста, тетушка Чжоу.

— Как вы себя чувствуете, барышня? — тоже улыбаясь, осведомилась жена Чжоу Жуя, опустившись на кан. — Уже несколько дней вы не приходите к нам. Не обидел ли вас старший брат Баоюй?