Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь - Страница 51

Фэнцзе в сопровождении Цзинсюй пошла отдыхать в специально убранную для нее комнату. Служанки постарше разошлись, и возле Фэнцзе остались совсем молоденькие.

Воспользовавшись этим, старая монахиня обратилась к Фэнцзе:

— Есть у меня одно дело. Хотела пойти во дворец посоветоваться со старой госпожой, но потом решила сперва поговорить с вами.

— Что же это за дело? — полюбопытствовала Фэнцзе.

— Амитаба! — воскликнула старая монахиня. — Когда я приняла постриг в монастыре Прекрасных талантов, был у меня в уезде Чанъань очень богатый благодетель по фамилии Чжан. Его дочь, которую в детстве звали Цзиньгэ, приходила в наш храм на богослужение и случайно встретила там дядю правителя области Чанъань — молодого господина Ли. С первого же взгляда он влюбился в нее и не замедлил послать к ней сватов. Но Цзиньгэ уже была просватана за сына бывшего чанъаньского начальника стражи. Семья Чжанов хотела расторгнуть брачный договор, но побоялась начальника стражи. А господин Ли, хоть и узнал, что у девушки есть жених, не отступился. И родители ее оказались, как говорится, между двух огней. Семья жениха подняла скандал, они кричали: «Сколько нужно женихов для одной дочери?» — и подали в суд. Родители невесты не на шутку перепугались и снарядили людей в столицу искать покровительства. Вот я и подумала: ваша семья в хороших отношениях с нынешним генерал-губернатором Чанъани, господином Юнь Гуаном; может быть, госпожа и ее сын напишут письмо господину Юню, попросят поговорить с начальником стражи, тогда начальник согласится кончить дело миром, я уверена. А семья Чжан в долгу не останется, отблагодарит, если даже ей пришлось бы разориться.

— Дело, в общем-то, пустяковое, — промолвила Фэнцзе, — только старая госпожа не захочет вмешиваться.

— А вы не замолвите словечко?

— Деньги мне не нужны, и я тоже не стану вмешиваться, — заявила Фэнцзе.

Цзинсюй долго молчала, а потом сказала:

— Чжаны не поверят, что вы не хотите вмешиваться и вам не нужны деньги. Они подумают, что дела вашего рода совсем плохи, если даже в таком простом деле вы не в состоянии помочь.

Слова монахини задели Фэнцзе за живое:

— Пусть меня ждет какое угодно возмездие после смерти! Но я обещаю помочь, а обещания свои всегда выполняю. Скажи им, пусть принесут три тысячи лянов серебра.

— Вот и отлично! — воскликнула монахиня. — Теперь все в порядке…

— Только не думай, что я польстилась на деньги! — сказала Фэнцзе. — Эти три тысячи потребуются на разъезды слуг. А мне ничего не надо. Я сама в любую минуту могу выложить не то что три тысячи, а тридцать тысяч лянов.

— В таком случае окажите милость, госпожа!

— Торопиться незачем. Разве не видишь, как я занята? Всем нужна, не могут без меня обойтись! — воскликнула Фэнцзе и добавила: — Не беспокойся, раз я пообещала, все улажу!

— Конечно, конечно, — поддакнула монахиня. — Займись кто-нибудь другой этим, хоть и пустяковым, делом, с ног сбился бы! А вы со всем справляетесь! Недаром говорит пословица: «У кого способности, тот и трудится». Вот старая госпожа и поручает вам то одно, то другое, а вам и о своем здоровье не грех позаботиться.

Речи монахини льстили Фэнцзе, и она, несмотря на усталость, продолжала разговор.

Тем временем стемнело, и Цинь Чжун отправился искать Чжинэн. Юную монахиню он нашел во внутренних покоях, она мыла посуду, рядом никого не было. Цинь Чжун привлек ее к себе, поцеловал. .

— Ты что! — испуганно вскричала Чжинэн.

— Милая сестрица, не мучай меня! — взмолился Цинь Чжун. — Не согласишься, умру на этом самом месте!

— Я соглашусь, только вызволи меня из этой тюрьмы, уведи отсюда, — ответила Чжинэн.

— Это легко сделать! — сказал Цинь Чжун. — Но далекой водой не утолишь жажды!

Сказав так, он погасил светильник, обнял Чжинэн и повалил на кан. Напрасно Чжинэн противилась. Кричать она постыдилась, и как-то само собой получилось, что нижняя одежда с нее сползла. Но в тот самый момент, когда Цинь Чжун, как говорится, «вошел в порт», кто-то молча на них навалился. Оба обомлели от страха. Но тут раздался смешок, и они узнали голос Баоюя.

Цинь Чжун вскочил.

— И не совестно тебе?

— Сделаешь все, что я захочу, никому не скажу. А нет — подниму скандал! — заявил Баоюй.

Сгорая от стыда, Чжинэн незаметно выскользнула из комнаты. А Баоюй потащил за собой Цинь Чжуна, приговаривая:

— Еще упрямишься?

— Дорогой брат, я сделаю все, что захочешь, только не шуми, — умолял Цинь Чжун.

— Молчи, — сказал Баоюй, — ляжем спать, тогда и рассчитаюсь с тобой!

Фэнцзе тем временем разделась и легла в постель. Для Баоюя и Цинь Чжуна положили в передней на полу матрацы.

Фэнцзе, опасаясь, как бы не потерялась одушевленная яшма, велела забрать ее у Баоюя, когда тот уснет, чтобы положить камень себе под подушку.

О том, как Баоюй рассчитывался с Цинь Чжуном, мы не знаем, не видели, а придумывать не будем.

На следующее утро матушка Цзя и госпожа Ван прислали за Баоюем людей с наказом потеплее одеться и, если нет причин задерживаться, возвращаться домой. Но Баоюю не хотелось домой. Да и Цинь Чжуну тоже — жаль было расставаться с Чжинэн, и он уговорил Баоюя упросить Фэнцзе оставить их еще на день. Фэнцзе согласилась, хотя все погребальные церемонии были закончены. Ей хотелось угодить Цзя Чжэню, и она решила доделать кое-какие мелкие дела. К тому же надо было выполнить просьбу монахини Цзинсюй. Да и порадовать Баоюя она была не прочь и сказала ему так:

— Все свои дела я сделала, и оставаться здесь — только лишние хлопоты. Не позднее чем завтра необходимо уехать.

— Так ведь всего один день, — умолял Баоюй, — а завтра непременно уедем.

Итак, они остались в монастыре еще на одну ночь.

Фэнцзе осторожно изложила Лай Вану просьбу старой монахини, Лай Ван сразу смекнул, в чем дело, и тотчас отправился в город. Там он нашел стряпчего, который составил письмо, и отвез его в Чанъань, будто бы по поручению Цзя Ляня. До Чанъани не больше ста ли, поэтому через два дня дело было улажено.

Юнь Гуан, генерал-губернатор Чанъани, издавна пользовался милостями рода Цзя и без проволочек сделал все, о чем его просили. Лай Ван получил от него ответное письмо и отвез Фэнцзе, но об этом мы рассказывать не будем.

На следующий день Фэнцзе распрощалась со старой монахиней и велела ей через три дня приехать во дворец Жунго за ответом.

Пожалуй, не стоит подробно описывать страдания, которые испытывал Цинь Чжун, расставаясь с Чжинэн.

Фэнцзе еще раз побывала в кумирне Железного порога и осмотрела, все ли там в порядке. Баочжу заявила, что останется здесь навсегда, и Цзя Чжэню пришлось послать другую служанку сопровождать Фэнцзе.

О том, что было дальше, вы узнаете из следующей главы.

Глава шестнадцатая

Итак, Фэнцзе в сопровождении Баоюя и Цинь Чжуна осмотрела кумирню Железного порога, после чего все трое возвратились в город. Там они первым делом повидались с матушкой Цзя и госпожой Ван, а затем разошлись по своим комнатам. Ночью не случилось ничего такого, о чем стоило бы рассказывать.

Комната для занятий Баоюя была уже готова, и он решил заниматься там по вечерам вместе с Цинь Чжуном.

К несчастью, Цинь Чжун оказался слишком слаб здоровьем. За городом он простудился, да и тайные встречи с Чжинэн не пошли на пользу — был нарушен привычный для него образ жизни. По возвращении домой у него начались кашель и насморк, пропал аппетит. В школу он не ходил, целыми днями сидел дома и лечился. Баоюй, опечаленный, с нетерпением ждал, когда друг поправится.

Как только Фэнцзе получила письмо от Юнь Гуана, старая монахиня не замедлила сообщить семье Чжан, что дело улажено. Начальник стражи сразу присмирел и согласился принять обратно подарки, которые преподнес при сватовстве.