Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь - Страница 90

Сяохун усмехнулась. Она хотела что-то сказать, но вошла девочка-служанка, еще не начавшая отпускать волосы; в руках у нее были какие-то рисунки и два листа бумаги.

— Эти рисунки тебе велено перерисовать, — сказала она Сяохун, бросила бумагу и хотела уйти.

— А что за рисунки? — крикнула Сяохун. — Объяснила бы толком. А то так спешишь, будто остынут пампушки, которые для тебя наготовили!

— Это рисунки сестры Цися! — крикнула девочка, направляясь к дверям.

Сяохун в сердцах отшвырнула рисунки и принялась искать в ящике кисть. Долго рылась, но не нашла подходящей — из одних вылезли волосы, другие были до основания стерты.

— Куда же я девала новую кисть? — произнесла она. — Никак не припомню!..

Она с минуту подумала и вдруг радостно засмеялась, вскричав:

— Ах да! Ведь третьего дня ее взяла Инъэр!

И она обратилась к Цзяхуэй:

— Может, сходишь за ней?

— Сходи сама, — ответила девочка. — Я должна отнести коробку сестре Сижэнь, она меня ждет.

— Раз тебя ждут, зачем ты здесь лясы точишь? — упрекнула ее Сяохун. — Скверная девчонка, от работы отлыниваешь! Не пошли я тебя за кистью, Сижэнь так и не увидела бы тебя!

С этими словами Сяохун покинула комнату, затем двор Наслаждения пурпуром и пошла к дому Баочай. Проходя мимо беседки, она встретила кормилицу Баоюя. Сяохун остановилась и с улыбкой спросила:

— Куда это вы ходили, тетушка Ли? Как здесь очутились?

— Ты только подумай! — всплеснула руками мамка Ли. — Понравился ему какой-то братец, не то Юнь, не то Юй, и он велел мне его пригласить. Требует, чтобы тот непременно пришел к нему завтра. А узнает про это госпожа, опять будут неприятности.

— Но вы все же выполнили просьбу Баоюя! — снова улыбнулась Сяохун.

— А что мне было делать? — возразила кормилица.

— Если этот Юнь что-нибудь смыслит, он не придет, — заявила Сяохун.

— Напротив, обязательно придет, потому что умен.

— В таком случае вам не следует его сопровождать, — сказала Сяохун. — Пусть приходит один и поблуждает здесь, посмотрим, что из этого выйдет!

— Да разве есть у меня время ходить за ним по пятам! — воскликнула старуха. — Я только передала ему приглашение. Велю кому-нибудь из служанок его проводить.

Мамка ушла, а Сяохун все не двигалась с места. Она так задумалась, что позабыла о кисти.

В это время прибежала маленькая служанка и окликнула Сяохун:

— Сестрица, ты что здесь делаешь?

Сяохун подняла голову, увидела Чжуйэр и в свою очередь спросила:

— А ты куда бежишь?

— Мне велели привести второго господина Цзя Юня, — ответила девочка и умчалась.

Сяохун побрела дальше. Дойдя до мостика Осиной талии, она снова увидела Чжуйэр, которая шла ей навстречу вместе с Цзя Юнем. Цзя Юнь бросил на Сяохун взгляд. Девушка тоже на него посмотрела, нарочно остановившись с Чжуйэр. Глаза их встретились. Сяохун покраснела, быстро повернулась и зашагала в сторону двора Душистых трав. Но об этом мы рассказывать не будем.

Цзя Юнь и Чжуйэр по извилистой тропинке добрались до двора Наслаждения пурпуром. Чжуйэр вошла первая, доложила о приходе Цзя Юня, после чего ввела во двор его самого.

Цзя Юнь огляделся и увидел несколько искусственных горок, возле которых росли бананы. Под большим деревом два аиста чистили перья. На террасе были развешаны клетки с редкостными птицами. Чуть дальше виднелся пятикомнатный домик с пристройками, над входом красовалась доска с горизонтальной надписью: «Радостный пурпур и пышная зелень».

«Так вот, оказывается, откуда взялось название двор Наслаждения пурпуром», — подумал про себя Цзя Юнь. Вдруг из окна, затянутого тонким шелком, послышался голос:

— Скорее входи! И как это я за целых три месяца ни разу о тебе не вспомнил!

Цзя Юнь узнал голос Баоюя и вошел в дом. Ослепленный сиянием золота, бирюзы и всевозможных украшений, он не сразу увидел Баоюя.

Слева, из-за высокого зеркала, перед которым обычно одеваются, вышли две служанки лет пятнадцати — шестнадцати.

— Господин, — сказала одна из них, — пройдите, пожалуйста, сюда!

Не осмеливаясь взглянуть на девочек, Цзя Юнь лишь кивнул и прошел во внутреннюю комнату. Под большим голубым пологом, защищающим от москитов, стояла крытая лаком кровать с шелковой занавеской, по ярко-красному полю которой разбросаны были золотые цветы.

Баоюй в простом домашнем халате и туфлях сидел, прислонившись к спинке кровати, и читал. Увидев Цзя Юня, он отбросил в сторону книгу и с улыбкой поднялся ему навстречу. Цзя Юнь поспешил подойти и справиться о здоровье. Баоюй предложил ему сесть и, когда юноша опустился на стул, сказал:

— После того как я пригласил тебя, столько прошло самых неожиданных событий, что я совершенно забыл о приглашении.

— Я искал случая, но не мог с вами встретиться, — улыбнулся Цзя Юнь, — а потом вы заболели. Сейчас, надеюсь, здоровы?

— Вполне, — отвечал Баоюй. — Я слышал, ты усердно трудишься. Устал, наверное?

— Стоит ли говорить о такой чепухе, — произнес Цзя Юнь. — Главное, вы поправились. Ведь это счастье и радость для всей семьи!

Вошла служанка и подала чай Цзя Юню. Беседуя с Баоюем, он не сводил глаз с девушки, любуясь ее стройной фигуркой и миловидным лицом. На ней была розовая с серебристым отливом шелковая кофточка, черная атласная безрукавка и тонкая белая юбка в мелких оборках.

Когда Баоюй болел, Цзя Юнь несколько дней дежурил у его постели и запомнил многих служанок, поэтому он сразу узнал Сижэнь. Он также слышал, что эта служанка занимает в покоях Баоюя особое положение, и, когда она поднесла ему чай, быстро поднялся и с улыбкой промолвил:

— Зачем утруждать себя, сестрица? Я и сам мог налить. Я ведь не гость, просто пришел навестить дядю.

— Сиди, — остановил его Баоюй. — Она и служанок угощает чаем, когда они приходят ко мне.

— Разумеется, — согласился Цзя Юнь. — Но стоит ли из-за меня хлопотать?

Он снова сел и принялся за чай.

Поболтав с Цзя Юнем о разных пустяках, Баоюй пустился в рассуждение о том, у кого самая лучшая театральная труппа, самый красивый сад, самые хорошенькие служанки, самые роскошные пиры и самые редкостные вещи. Цзя Юню оставалось лишь слушать и восхищаться.

Они поговорили еще немного, и Цзя Юнь, заметив, что Баоюй утомился, поднялся и стал прощаться. Баоюй его не удерживал, лишь сказал:

— Если выберешь завтра свободное время, заходи, — и велел Чжуйэр проводить гостя.

Выйдя со двора Наслаждения пурпуром, Цзя Юнь огляделся и, убедившись, что поблизости никого нет, принялся болтать с Чжуйэр и забросал ее вопросами:

— Сколько тебе лет? Как тебя зовут? Кто твои родители? Давно ли прислуживаешь моему дяде Баоюю? Какое у тебя жалованье? Сколько служанок в покоях Баоюя?

Когда Чжуйэр ответила на все вопросы, Цзя Юнь поинтересовался:

— Ту девушку Сяохун зовут? С которой ты разговаривала, когда мы шли сюда?

— Да, — ответила Чжуйэр. — А зачем вам?

— Она говорила тебе, что потеряла платочек? — продолжал Цзя Юнь. — Я его нашел.

— Да, говорила, и не раз, — промолвила Чжуйэр, — спрашивала, не подобрал ли его кто-нибудь из нас. Но у меня нет времени на подобные пустяки. Как раз сегодня она снова просила меня поискать ее платок и обещала награду. Да вы же сами слышали, когда мы встретились неподалеку от ворот дворца Душистых трав. Если платок у вас, господин, отдайте его мне! Посмотрим, как она меня отблагодарит.

Следует сказать, что еще месяц назад, когда Цзя Юнь присматривал за посадкой деревьев, он подобрал в саду платок и догадался, что его потеряла одна из служанок, не знал, кто именно, но на всякий случай молчал. А сейчас, услышав, что это платок Сяохун, очень обрадовался и мгновенно составил план действий.

Он вытащил из кармана свой собственный платок и, отдавая девушке, сказал:

— Вот, возьми, но если получишь награду, не таи от меня!

Чжуйэр обещала, взяла платок, проводила Цзя Юня до ворот, а затем отправилась искать Сяохун. Но к нашему повествованию это не имеет отношения.