Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. - Цао Сюэцинь - Страница 34

34

– Пусть сочиняет, – сказала Сянъюнь. – Для него тоже найдется хорошая тема!

– Какая?

– Пусть напишет стихи под названием: «Навещаю Мяоюй и прошу у нее цветы красной сливы», – промолвила Сянъюнь. – Разве не забавно?

– Очень забавно! – согласились сестры.

В этот момент появился сияющий Баоюй, высоко подняв руку с веткой красной сливы. Служанки взяли у него цветы и поставили в вазу. Тут все побежали к столу полюбоваться цветами и насладиться их ароматом.

– Вы вот любуетесь цветами, а не знаете, с каким трудом я их раздобыл! – улыбнулся Баоюй.

Услышав это, Таньчунь поспешно поднесла ему кубок вина. Девочки-служанки сняли с юноши плащ и бамбуковую шляпу, стряхнули с них снег и подали ему переодеться. Сижэнь принесла куртку на лисьем меху. Ли Вань велела положить на блюдо крупный жареный батат, два блюда наполнить апельсинами и мандаринами и отдать Сижэнь.

Сянъюнь между тем объявила Баоюю тему для стихов и стала его торопить.

– Дорогие сестры! – взмолился юноша. – Только не ограничивайте рифму!

– Рифму можешь выбирать сам! – ответили ему. Все снова стали любоваться цветами.

Ветка, принесенная Баоюем, была небольшая, но очень пышная, с причудливыми ответвлениями и напоминала не то свернувшегося в клубок безрогого дракона, не то извивающегося дождевого червя. Цветы, яркие, словно румяна, не уступали ароматом орхидее.

К этому времени Син Сюянь, Ли Вэнь и Баоцинь уже успели сочинить стихи. Читали их в том порядке, в котором назначены были рифмы.

Воспеваю красную мэйхуаЕще не стал благоуханным персик,Еще не стал румяным абрикос,Она ж, восточным ветрам улыбаясь,Пробилась самой первой сквозь мороз[66].Хотя душа зовет ее к Юйлину[67], —Не отделить от мэйхуа весны:Она, как первый луч, бледна, прозрачна —Украсила в Лофу Шисюна сны[68].Она – свеча. Богиня в алом платье.Как фея Э, чуть зелена она.Она – Святая в белом одеянье,Что невзначай зарделась от вина[68].Она непритязательна, обычна,Среди цветов, наверно, проще всех.А бледности ее не удивляйтесь:Она цветет, когда и лед, и снег…Син СюяньНе белой мэйхуа пою хвалу,А красной, что живет своим законом.Во всей красе и раньше всех цветовОна встает пред взором опьяненным.Хранит морозом обожженный ликОстатки слез, как пятна крови, красных.В цветке как будто созревает плод,А остается пыль, – и все напрасно!Таинственное зелье проглотив,Свой облик изменила, – то ль не чудо?[70]И персиком лазурным ей не быть,Как прежде, возле Яшмового пруда[71].Так пусть на юг и север от рекиНи бабочки, ни пчелы или осыЗа персик не считают мэйхуа,К тому ж не будут путать с абрикосом!Ли ВэньЛиства скупа, и ветвь оголена.Но так прекрасны нежные цветы!Похоже, что невеста женихаПрельщает платьем дивной красоты!Нет во дворе безлюдном, у перил,Той мэйхуа, что словно снег бела,Но в быстрых реках, среди голых скалСебя она лучом зари зажгла!Она – свирели радужный мотив,Что пробуждает тайную мечту,Она – та темно-красная река,Что в мир святой велела плыть плоту[72].Нельзя, заметив скромность мэйхуа,Засомневаться – хоть и невзначай —Что, дескать, в прошлой жизни не моглаРасти в краю священном Яотай[73].Баоцинь

Стихотворения всем понравились, особенно то, что написала Баоцинь. Даже Баоюй, на чей вкус трудно было угодить, признал, что у самой юной Баоцинь самый острый ум.

Дайюй и Сянъюнь налили в небольшой кубок вина и поднесли Баоцинь, поздравив ее с успехом.

– А по-моему, каждое стихотворение имеет свои достоинства, – с улыбкой заметила Баочай. – Обычно вы шуточками и колкостями изводили меня, а теперь над ней насмехаетесь!

– У тебя готово? – спросила между тем Ли Вань у Баоюя.

– Я сочинил, но пока слушал ваши стихи, забыл, что хотел записать! – ответил Баоюй. – Дайте подумать, я сейчас вспомню!

Сянъюнь взяла щипцы для угля, легонько стукнула ими по краю жаровни и сказала:

– Я буду ударами отмечать время. Если не уложишься, мы тебя опять оштрафуем!

– Говори, я буду записывать, – предложила Дайюй.

Сянъюнь ударила щипцами по жаровне и объявила:

– Одна минута!

– Готово, пиши! Пиши! – заторопился Баоюй и прочел:

Вина из жбана не налив,Не жди, чтоб мысль пришла.

Дайюй записала, покачала головой и улыбнулась:

– Начало ничем не примечательно.

– Поторапливайся! – послышался строгий голос Сянъюнь. Баоюй продолжал:

Я за весной иду в Пэнлай[74] —Там встречу месяц ла[75].

Дайюй и Сянъюнь закивали головой, заулыбались:

– Неплохо, кое-какой смысл в этих словах есть. Баоюй стал читать дальше:

Мне не нужно, чтобы ГуаньиньВдруг меня решила оросить.Мэйхуа Обители Чан Э[76]Я цветы хотел бы попросить.

– А это хуже! – покачала головой Дайюй, записывая строки.

Сянъюнь снова ударила по жаровне. Баоюй рассмеялся и, повернувшись к ней, прочел:

В грешном мире ломают и рвут мэйхуа —Красно-белый весенний цветок.Но коль дарят в храме святом мэйхуа, —Это значит: расстанься со злом![77]А поэт, что не телом, а духом силен,Разве вызвать сочувствие мог?Я ушел, но буддийской обители мохОщущаю на платье своем![78]вернуться

66

Яо и Шуня // В стихах мы хотели воспеть! – См. т. I, коммент. 32.

вернуться

67

Она ж, восточным ветрам улыбаясь… – Цветы мэйхуа распускаются первыми, поэтому считаются вестниками весны. Восточный ветер – дыхание весны, символ расцвета природы и человека.

вернуться

68

Хотя душа зовет ее к Юйлину… – Юйлин – название гор, где, по преданию, мэйхуа цветет круглый год: то на южном склоне, то на северном.

вернуться

69

…бледна, прозрачна, – // Украсила в Лофу Шисюна сны… – В книге «Хроника города Лунчэн» – «Лунчэнлу» – есть рассказ о том, как Чжао Шисюн, живший при династии Суй (589 – 619}, после прогулки в горах Лофу заснул и ему приснилась красавица в изящном одеянии бледно-розового цвета, вместе с которой он веселился, пел и танцевал. Речь здесь идет о ранних цветах мэйхуа, которые окрашиваются бледным румянцем. Поэт хочет утвердить мысль о том, что этим цветам не всегда присущ ярко-красный цвет.

вернуться

70

Она – свеча. Богиня в алом платье… Святая в белом одеянье, // Что невзначай зарделась от вина… – Поэт говорит о мэйхуа в разные периоды ее цветения, сравнивая ее с феями-небожительницами (фея Э, Богиня в алом платье, Святая в белом платье). Но при полном расцвете она вспыхивает ярким пламенем, как свеча.

вернуться

71

Таинственное зелье проглотив, // Свой облик изменила… – Цветы мэйхуа, согласно поверью, первоначально были белыми, но, проглотив случайно чудодейственный эликсир, покраснели.

вернуться

72

…персиком лазурным ей не быть,// Как прежде, возле Яшмового пруда. – Согласно одной из легенд, мэйхуа когда-то росла в небесном саду персиков долголетия и имела облик лазурного персика; затем, похитив «красную пыль» из сада, изменила облик и стала красным цветком.

вернуться

73

Она – та темно-красная река, // Что в мир святой велела плыть плоту… – Смысл иносказания: аромат мэйхуа может так одурманить человека, что он представит себя в мире святых небожителей. Согласно легенде, один человек, погрузив на плот зерно и еду, доплыл по Млечному Пути до обиталища святых – Пастуха и Ткачихи.

вернуться

74

Яотай – см. т. I, коммент. 177.

вернуться

75

Пэнлай – см. т. I, коммент. 175.

вернуться

76

Месяц ла – первый месяц года по лунному календарю.

вернуться

77

Обитель Чан Э – то есть лунный дворец феи Чан Э – Гуаньхань.

вернуться

78

Но коль дарят во храме святом мэйхуа… – Буддийский храм здесь трактуется как земное обиталище святых; если мэйхуа дарят в храме и кто-то разломил подаренную ветку – это означало, что он «вошел» в «грешный мир», в «мирскую суету», где царят зло и страдания.