Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. - Цао Сюэцинь - Страница 87

Сюянь отправилась в кумирню Бирюзовой решетки, а Баоюй, вернувшись к себе, написал письмо, начав словами «Отгороженный порогом, тщательно вымыв руки, почтительно приветствует вас». Закончив писать, он побежал к кумирне Бирюзовой решетки и бросил письмо в дверную щель.

После обеда все собрались в гости к Пинъэр. В саду Благоуханных роз было жарко, и она решила устроить празднество в зале Тенистого вяза, где накрыли несколько столов.

Все были рады повеселиться. Госпожа Ю пришла вместе с наложницами Пэйфэн и Селуань, юными и шаловливыми.

Им не часто приходилось бывать в саду, и сейчас, в обществе остальных девушек, они чувствовали себя словно птицы, выпущенные из клетки. Известно, что родственные души быстро находят друг друга, и вскоре, забыв о том, что здесь госпожа Ю, наложницы весело шутили и смеялись вместе со всеми.

Но не будем вдаваться в подробности, а расскажем о том, что происходило в зале Тенистого вяза.

Пир был в самом разгаре, играла музыка. Пинъэр сорвала гортензию, и началась игра в передачу цветка. Сколько было шума, смеха!

Появилась служанка и доложила:

– Из семьи Чжэнь прислали подарки!

Таньчунь, Ли Вань и госпожа Ю вышли принять дары. Пэйфэн и Селуань, воспользовавшись случаем, убежали покачаться на качелях.

Баоюй вышел следом за ними и предложил:

– Давайте я вас покачаю!..

– Нет, нет, не надо! – воскликнула Пэйфэн. – Еще неприятности будут!

В это время из дворца Нинго прибежали служанки с печальной вестью:

– Старый господин Цзя Цзин скончался!..

В первый момент никто не мог произнести ни слова, а потом раздались восклицания:

– Как скончался? Ведь он не болел!

– Старый господин совершенствовался и познавал истину, – ответила одна из служанок, – когда же его добродетели достигли предела, вознесся к бессмертным!

Цзя Чжэня и Цзя Жуна дома не было, Цзя Лянь тоже находился в отъезде. Госпожа Ю растерялась – помощи ждать было не от кого. Сняв с себя украшения, она приказала людям отправиться в монастырь Первоначальной истины и держать под замком всех монахов, пока не приедет Цзя Чжэнь и не допросит их. Сама же села в коляску и в сопровождении жены Лай Шэна и других служанок отправилась в монастырь, где умер Цзя Цзин.

Она приказала пригласить врачей, чтобы определили причину смерти. Но как они могли это сделать, если никогда не проверяли у Цзя Цзина пульс?! Все хорошо знали, что Цзя Цзин поклонялся звездам, принимал пилюли из ртути с серой, да чего он только не делал, чтобы обрести долголетие? Это и привело его к смерти.

– Он принадлежал к даосской секте, – сказали врачи, – глотал золото и киноварь, вот и сжег себе внутренности.

– Он не внял нашим уговорам и тайком проглотил пилюли бессмертия, – оправдывались монахи. – Мы просили его: «Не принимайте, срок ваш еще не пришел». А он взял и принял. Нынче ночью. И вознесся к бессмертным.

Госпожа Ю не стала слушать монахов, распорядилась не выпускать их до приезда Цзя Чжэня и послала к нему нарочного с письмом.

В монастыре не было места для усопшего. Но не нести же его в город! И решено было поместить его на время в кумирню Железного порога.

Цзя Чжэнь мог приехать недели через две, не раньше, а погода стояла жаркая. Поэтому госпожа Ю распорядилась выбрать подходящий для погребения день.

Гроб был приготовлен еще несколько лет назад и стоял в монастыре, так что обошлось без особых хлопот. Через три дня должны были состояться похороны.

Фэнцзе все еще болела и из дому не выходила, Ли Вань присматривала за сестрами, а все дела за пределами дворца Жунго пришлось возложить на нескольких младших управляющих, поскольку Баоюй был еще слишком молод и неопытен. Остальные обязанности разделили между собой Цзя Пянь, Цзя Гуан, Цзя Хэн, Цзя Ин, Цзя Чан и Цзя Лин. Госпожа Ю пока оставалась в монастыре и для присмотра за дворцом Нинго пригласила свою мачеху. Та привезла с собой двух незамужних дочерей.

Как только Цзя Чжэнь получил известие о смерти отца, он подал прошение об отпуске для себя и Цзя Жуна. В ведомстве церемоний не осмелились решить этот вопрос самолично и обратились к государю. Надобно отдать должное государю – он был гуманен и отличался почтением к старшим. К тому же уважал потомков своих верных сановников и немедленно запросил, какую должность занимал Цзя Цзин, едва донесение из ведомства церемоний ему было представлено

Из ведомства церемоний пришел ответ:

«Цзя Цзин происходил из цзиньши, и его должность перешла по наследству к сыну Цзя Чжэню. Находясь в преклонном возрасте, Цзя Цзин часто болел, все время лечился и жил на покое в монастыре Первоначальной истины, где и скончался. В настоящее время его сын Цзя Чжэнь и внук Цзя Жун сопровождают вашу царственную особу к месту похорон государыни и почтительно просят отпуск, дабы отправиться на похороны Цзя Цзина».

Сын Неба явил высочайшую милость и издал указ, который гласил:

«Хотя Цзя Цзин не имеет особых заслуг перед государством, но мы, памятуя о преданности его деда, посмертно жалуем ему титул пятой степени. Его сыновьям и внукам повелеваем доставить гроб с телом покойного в столицу через северные городские ворота и жалуем право подготовить тело к погребению в своем дворце. После окончания похоронных церемоний сыновьям и внукам покойного надлежит препроводить гроб с телом усопшего к месту погребения его предков Кроме того, повелеваем Ведомству церемоний устроить жертвоприношения, полагающиеся высшим сановникам; всем придворным сановникам, носящим титулы ниже ванов и гунов, дозволяется участвовать в жертвоприношениях и похоронах. О чем и гласит настоящий указ».

За этот указ государю воздали хвалу, благодаря за милость, не только члены рода Цзя, но и придворные сановники.

Получив указ, Цзя Чжэнь и Цзя Жун немедля поскакали домой. По дороге им повстречались Цзя Пянь и Цзя Гуан. Завидев Цзя Чжэня, они кубарем скатились с коней, низко поклонились и справились о здоровье.

– Куда направляетесь? – спросил Цзя Чжэнь.

– Сопровождать вместо вас старую госпожу в пути, – ответил Цзя Пянь. – Так распорядилась ваша супруга.

Похвалив госпожу Ю за расторопность, Цзя Чжэнь спросил:

– А как обстоят дела дома?

Цзя Пянь во всех подробностях стал рассказывать, как взяли под стражу даосов, как перенесли покойного в родовой храм и как приехала мачеха госпожи Ю присматривать за домом и привезла дочерей.

Тут Цзя Жун, который, спешившись, слушал Цзя Пяня, просиял, вспомнив своих молоденьких тетушек.

Цзя Чжэнь то и дело прерывал рассказ Цзя Пяня одобрительными возгласами, а выслушав до конца, подхлестнул коня и вместе с Цзя Жуном помчался дальше. Он ехал без остановок, даже ночью, только менял на станциях коней.

Добравшись наконец до ворот столицы, он, не заезжая домой, поскакал прямо в кумирню Железного порога и появился там глубокой ночью. Начался переполох; сторожа бросились будить и созывать людей.

Цзя Чжэнь и Цзя Жун соскочили с коней и, громко рыдая, доползли на коленях от самых ворот до гроба покойника. Здесь Цзя Чжэнь, обхватив руками голову, продолжал причитать до самого рассвета, пока не охрип.

Утром ему представились госпожа Ю и другие родственники. После этого Цзя Чжэнь и Цзя Жун облачились в траурные одежды и вновь склонили головы перед гробом. Хоронить усопшего полагалось Цзя Чжэню, и, превозмогая скорбь, он занялся делами: прежде всего сообщил родственникам о высочайшем указе, после чего приказал сыну отправиться домой и сделать необходимые распоряжения насчет похорон.

Добравшись до дому, Цзя Жун первым долгом распорядился убрать из главного зала столы и стулья, закрыть ставни, повесить траурные занавесы, соорудить навес для музыкантов у ворот, а также траурную арку. После этого Цзя Жун поспешил навестить бабушку и обеих тетушек.

Мачеха госпожи Ю как раз дремала, а дочери ее вместе со служанками занимались вышиванием. Увидев Цзя Жуна, они переполошились, а он, заметив это, со смехом обратился ко второй тетушке Ю Эрцзе: