Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ. - Цао Сюэцинь - Страница 54

— Барышня, идемте домой, — заторопила ее Цзыцзюань.

— Да, конечно! — согласилась Дайюй. — Мне как раз пора уходить.

Она направилась к двери, и так стремительно, что Цзыцзюань и Цювэнь едва за ней поспевали. Дайюй не шла — она летела. И все прямо, прямо.

Цзыцзюань догнала ее, взяла за руку и промолвила:

— Барышня, нам не туда…

Дайюй засмеялась и следом за служанкой пошла в сторону павильона Реки Сяосян.

Недалеко от ворот Цзыцзюань облегченно вздохнула:

— Амитаба! Наконец-то мы дома!

Но едва она это произнесла, как Дайюй подалась вперед, охнула, и изо рта у нее хлынула кровь.

Если хотите узнать о дальнейшей судьбе Дайюй, прочтите следующую главу.

Глава девяносто седьмая

Итак, у ворот павильона Реки Сяосян Дайюй стало плохо, в голове помутилось, изо рта хлынула кровь. Не подхвати ее Цзыцзюань и Цювэнь под руки, она упала бы.

Цювэнь вскоре ушла, а Цзыцзюань и Сюэянь стали хлопотать около Дайюй и вскоре заметили, что девушка приходит в себя.

— Вы о чем плачете? — спросила Дайюй.

Служанки обрадовались: раз барышня спрашивает, значит, она в здравом уме и твердой памяти. И они ответили:

— По пути домой вам стало плохо, и мы расстроились. Потому и плачем!

— Неужто вы думаете, что я так сразу умру! — усмехнулась Дайюй, и тут же у нее перехватило дыхание.

Дайюй давно опасалась, что Баоюя женят на Баочай, и когда узнала о предстоящей свадьбе, рассудок ее помутился от гнева. Но после того, как изо рта у девушки хлынула кровь, ей стало легче. Из головы вылетели слова сестрицы Дурочки, и только сейчас, придя в себя, она вспомнила их, и то смутно.

Она больше не скорбела, не убивалась, только хотела поскорее умереть.

Цзыцзюань и Сюэянь заботливо ухаживали за своей барышней, но не решались никому рассказывать о ее болезни, опасаясь, как бы Фэнцзе их снова не отругала за то, что поднимают шум из-за пустяков.

Цювэнь возвратилась к себе как раз когда матушка Цзя проснулась. Заметив, что служанка чем-то встревожена, та спросила:

— Что случилось?

Перепуганная Цювэнь без утайки рассказала обо всем, что произошло.

— Вот беда-то! — переполошилась матушка Цзя.

Служанки позвали госпожу Ван и Фэнцзе, и матушка Цзя передала им рассказ Цювэнь.

— Кто же проговорился? — недоумевала Фэнцзе. — Ведь я всем строго-настрого наказывала молчать! Вот вам и осложнение, о котором я говорила!

— Не стоит раньше времени волноваться, — проговорила матушка Цзя. — Первым делом надо пойти посмотреть, что с девочкой.

Сопровождаемая госпожой Ван и Фэнцзе, она отправилась к Дайюй. Девочка лежала бледная, в лице ни кровинки, и почти не дышала. Потом закашлялась и выплюнула сгусток крови. Всех охватило смятение.

Дайюй приоткрыла глаза, поглядела на матушку Цзя и дрогнувшим голосом проговорила:

— Бабушка! Зря вы меня любили! Не оправдала я ваших надежд!

Слова эти перевернули всю душу матушки Цзя.

— Милое дитя, — сдавленным голосом произнесла она, — выздоравливай поскорее! Все будет хорошо!

Слабая улыбка тронула губы Дайюй, и она вновь закрыла глаза. Вошла девочка-служанка и доложила:

— Пришел доктор.

Женщины и девушки поспешили скрыться. В комнату вошли доктор Ван и Цзя Лянь. Доктор пощупал пульс больной и заявил:

— Ничего страшного нет. Из-за сильного потрясения в печень не поступает кровь, и это влияет на самочувствие. Больной необходимо дать кровоостанавливающее, тогда появится надежда на выздоровление.

Доктор Ван пошел выписывать лекарство, вышла и матушка Цзя, а следом за ней Фэнцзе и остальные.

— Мне кажется, девочку вылечить не удастся! — промолвила старая госпожа. — Вы только не подумайте, что я хочу накликать своими словами несчастье! Но надо приготовить все необходимое на случай похорон! Хорошо, если девочка поправится. У нас и без того полно хлопот. Одна свадьба чего стоит!

Затем матушка Цзя стала расспрашивать Цзыцзюань, кто рассказал обо всем Дайюй.

— Дети с малых лет росли вместе, — печально вздохнула матушка Цзя, — и, конечно, привязаны друг к другу. Я всегда любила Дайюй. Но она уже взрослая и должна понимать, какая ей уготована судьба. А если не понимает, так и жалеть ее нечего! Напрасно я о ней так пеклась! Ваш рассказ меня очень встревожил.

Она возвратилась к себе, позвала Сижэнь и завела с ней разговор о Дайюй. Сижэнь все подробно ей рассказала и повторила то, что уже говорила об отношениях Баоюя с Дайюй.

— Я только сейчас ее видела, — промолвила матушка Цзя. — Она не производит впечатления помешанной. В нашей семье сердечных болезней не признают! Я не пожалею никаких денег, чтобы вылечить Дайюй! Но если это сердечный недуг — не стану ее жалеть!

— О сестрице Линь можете не беспокоиться, бабушка, — сказала Фэнцзе, — за ней будут присматривать доктор и Цзя Лянь. Сейчас главное — окончательное согласие тетушки. Нынче утром мне сообщили, что покои для новобрачных уже приготовлены. Теперь, бабушка, вам с госпожой Ван надо бы пойти к тетушке Сюэ обо всем договориться. Правда, неловко это делать при Баочай. Может быть, пригласить тетушку к нам? Так будет удобней.

— Ты права, — заметили матушка Цзя и госпожа Ван. — Но сегодня поздно, а завтра непременно ее пригласим.

Матушка Цзя села ужинать, а Фэнцзе и госпожа Ван ушли к себе. Но это к делу не относится.

На следующий день после завтрака Фэнцзе пошла к Баоюю и без обиняков заявила:

— Второй господин, тебя ждет большая радость! Отец решил тебя женить и уже выбрал счастливый день для свадьбы!

Баоюй ничего не говорил, только глядел на Фэнцзе широко раскрытыми глазами, улыбался и еле заметно кивал головой.

— Он решил женить тебя на сестрице Линь Дайюй, — продолжала Фэнцзе. — Ну как, доволен?

Баоюй расхохотался, и, глядя на него, Фэнцзе не могла понять, в здравом ли он уме. Поэтому она повторила:

— Батюшка сказал, что женит тебя на сестрице Линь Дайюй, но лишь в том случае, если ты поправишься. А если и дальше будешь таким же глупым, тебя вообще не женят.

— Не я глуп, а ты! — с серьезным видом заявил Баоюй и, поднявшись, добавил: — Пойду навещу сестрицу Дайюй, надо ее успокоить!

— Сестрица Дайюй уже все знает, — поспешила сказать Фэнцзе, удерживая его за руку. — Она скоро станет твоей женой, и не надо к ней ходить, смущать ее.

— А когда меня женят, мы с нею хоть раз увидимся? — спросил Баоюй.

Фэнцзе стало смешно, но она тут же подумала: «Сижэнь не ошиблась. Стоит упомянуть имя сестрицы Линь — и у него наступает просветление. Но если он в здравом уме и увидит, что его женили не на барышне Линь Дайюй, то взбесится, как затравленный тигр. Тогда его не унять!»

И, поборов волнение, Фэнцзе сказала:

— Если будешь благоразумным, увидитесь! А не будешь — она не пустит тебя к себе.

— Сердце у меня всего одно, и я давно отдал его сестрице Линь Дайюй, — сказал юноша. — Если она придет, то принесет его и снова вложит в мою грудь.

Слова Баоюя показались Фэнцзе бессмысленными, она вышла из комнаты и отправилась к матушке Цзя. Там она слово в слово повторила все, что говорил Баоюй. Матушке Цзя было и смешно и больно.

— Я все понимаю, — сказала она. — Не нужно обращать на Баоюя внимания. Пусть Сижэнь его успокоит!

Вскоре пришла госпожа Ван, и вместе с матушкой Цзя они отправились к тетушке Сюэ. Сначала приличия ради справились о ее делах, потом сказали, что давно не виделись с ней и пришли навестить.

Растроганная тетушка Сюэ подробнейшим образом рассказала, как обстоят дела с Сюэ Панем.

После чая тетушка Сюэ хотела было послать за Баочай, но Фэнцзе ее удержала:

— Не нужно! Пусть Баочай ничего не знает. Старая госпожа просто хотела вас навестить и кое о чем посоветоваться. Вот и пригласила к себе.