Смертельно безмолвна (СИ) - Дьюал Эшли - Страница 67

- То, что случилось – чудовищно, – сообщает Норин Монфор, сокращая между нами дистанцию. Она замирает рядом, возможно, смотрит на меня с жалостью, а я взгляд на нее не поднимаю. Смотрю перед собой. – Но ты не виноват. В этом доме тебя поймут.

 Поймут. В этом доме. В этом доме понимают убийц? Преступников? Монстров?

Подхожу к столу, на котором лежит Эбигейл Роттер. И сипло втягиваю воздух. Нет. Встряхиваю головой. Нет. Этого не может быть. Нет. Я видел. Я думал, что они спасли ее! Затыкаю глотку эмоциям и застегиваю пуговицы на окровавленной жилетке Эбигейл. Мои пальцы, дрожа и леденея, поправляют ворот ее свитера, стирают красные разводы со щек.

Эбигейл умерла. Я ее убил.

Что-то заставляет меня согнуться, но я стою прямо. Смотрю на белое лицо девочки и на ало-черную дыру в ее голове, из которой, будто бы ошметки, торчат куски обожженной кожи. Эту дыру я сделал. Когда выстрелил, не сумев побороть принуждение. Я виноват.

Они могут говорить, что угодно, и искать во мне хорошее. Объяснять произошедшее с логической стороны и с не логической. Но я все равно буду виноват.

- Очень жаль, что так вышло, – говорит незнакомый женский голос, – мне жаль.

Пелена застилает глаза. Я упрямо смахиваю ее пальцами. Резко поворачиваю голову в сторону человека, оказавшегося рядом, и щурюсь. Я не знаю, кто это. Отворачиваюсь.

- Я – Мойра. Мойра Парки.

До меня не сразу доходит смысл ее слов. Сначала я думаю: родственник, знакомая, а потом внутри меня что-то пробуждается, вскипает! Со скрипом поворачиваю голову и уже ничего не вижу перед собой. Ничего, темнота. Я лишь слышу свое рычание, чувствую, как у меня подлетают руки, как разгорается лютая ненависть в груди. Впиваюсь в худощавые плечи женщины пальцами и со всей дури припечатываю ее спиной к стеклянному шкафу.

- Мойра? – Переспрашиваю ядовитым голосом. – Судьба? Вы?

- Мэттью, стой! – Командует Джейсон, оттаскивая меня в сторону, но я не поддаюсь.

- Это вы сделали, это вы ее убили!

- Так было нужно, – поясняет Мойра, поджав губы, – мне очень жаль.

- Жаль? Вам жаль? Вы могли все изменить, могли исправить, это ведь вы... вы...

- Черт возьми, Мэтт, отпусти ее.

- Нет, ничего страшного. – Судьба поднимает ладонь и вновь смотрит на меня. Глаза у нее голубые, чистые. Лицо миловидное. Но внутри кроется тварь, которая мучает людей, которая разрушает их жизни, убивает их родных, заставляет их убивать друг друга. Я даже не могу опустить руки, просто не могу! Я держу в своих пальцах сосредоточение зла. Все мы приходим к тем или иным мыслям тогда, когда она внушит их нам, когда она напишет нашу историю. Так почему я должен отступить? Почему должен позволить ей жить?

- Потому что ты не убийца, Мэттью Нортон, – отвечает Мойра Парки, вглядываясь в мою душу, от которой ничего не осталось. Я топчусь на месте, а она кивает. – Я знаю.

- Ничего вы не знаете.

- Тебе больно. Но так было нужно.

- Кому было нужно? Черт возьми, кому была нужна смерть этой девочки?

- Смерть этой девочки – важный поворот, который просто обязан был случиться. Так вышло, что я должна жертвовать многими, чтобы другие поняли свое предназначение.

Господи. Что за ересь, что за чушь? Я порывисто отпускаю Мойру и закидываю руки за голову. Что она несет, о чем она вообще говорит. Зажмуриваюсь и слышу:

- Вы исцеляетесь тогда, когда болеете. Мне приходится делать больно.

- Вы сумасшедшая.

- Тебе трудно понять.

- О да. Мне трудно понять, когда умирает мать от рака! – Вспыляю я, ткнув в Судьбу пальцем, и щурюсь. – Мне трудно понять, когда брат отдает жизнь за подругу, когда люди встречаются, чтобы уничтожить друг друга. Мне трудно понять, когда умирает ребенок, и,  когда его не старость уносит и не болезнь. А убивает человек, которому она доверяла! Да, Мойра, – восклицаю я, – мне трудно, мне невероятно трудно это понять.

- Ты злишься.

- Я злюсь.

- Но ты знал, на что идешь. Ариадна – не простая девушка.

- Не произносите ее имени. Ариадна умерла.

- Мэтт, – растерянно шепчет Хэйдан, подойдя ко мне, – что ты...

- Ари нет. Мы пытались спасти чудовище, которое не хочет, чтобы его спасали.

- Не говори так.

- Я буду так говорить. И вы все знаете, что я прав.

- Ты с самого начала верил, что Ариадна изменится. – Говорит Мойра.

- Я ошибался.

- Ты думал, что она сама справится. Но ей нужны близкие. Всегда были нужны.

- Ей никто не нужен. В ней не осталось больше ничего человеческого. Я видел утром ее взгляд, видел, как черная дрянь скапливалась в ее глазах. Ариадна мертва.

- Хватит, – недовольным голосом восклицает Мэри-Линетт, – прекрати так говорить.

- Вы со мной не согласны?

- Нет.

- Нет? – Я подаюсь вперед и хватаю Мэри за запястье, она пытается вырваться, но во мне вспыхивает такая дикая злость, что я становлюсь сильнее, злее, яростнее. Думаю, тетя Ариадны просто не ожидала от меня такого натиска, поэтому не успевает дать отпор. – Вы мне не верите? Вот. – Я толкаю женщину к столу, к мертвому телу Эбигейл. – Вот, что она сделала, милая Ари, хорошая Ари. Ари, которую мы все любим и хотим спасти.

- Ты сходишь с ума. – Отвечает за сестру Норин. – Прекрати. Мы видим девочку. Но она умерла потому, что Дьявол руководит Ариадной, он говорит ей, что делать.

- Эта девочка умерла потому, что я выстрелил! Все проще, Норин, соображаете! Кто вам вообще сказал, что Люцифер руководит вашей племянницей? Вы это видели? Знаете?

- Черт возьми, Мэтт, – Хэйдан взволнованно сводит брови, – пожалуйста! Ари стала такой из-за меня. Она ведь мне жизнь спасла. Помнишь?

- Помню. Я и не отрицаю, что раньше она была хорошей. Просто теперь ее нет.

На кухне становится тихо. Все на меня пялятся, а мне наплевать. Пусть смотрят. Они до сих пор верят, что мы можем что-то изменить? Что-то исправить? Все кончено! Мойра, наверняка, знает об этом. Вот и пришла, потому что совесть заиграла.

- У меня нет совести, – парирует Судьба, на что я зло усмехаюсь.

- Тем для вас лучше.

- Ариадна должна была умереть еще тогда, в школе. Но вмешался ее отец. И история изменилась. Все пошло совсем не так, как я ожидала.

- Значит, вы удивлены не меньше нас.

- Я поражена, что ты продержался так долго. – Неожиданно сообщает она, а я гляжу на нее, ничего не понимая. – Иногда люди выходят из-под контроля, сами строят путь. Ты слишком долго боролся с тем, что было очевидным. Все знали, что Ариадна Блэк перешла на темную сторону, а ты верил, что она добрая. Ты больше не веришь.

- Вы весьма проницательны для Судьбы.

- Мне очень жаль. Это самое грустное.

- Что именно?

- Когда человек ломается.

Отворачиваюсь. Идиотка. Кто ломается? Почему ломается? Ни она ли выбирает себе жертву, ни она ли взваливает на нее проблемы? Лицемерка... Я вдруг хочу вновь кинуться вперед и ударить ее со всей силы, хочу уничтожить ее, хочу сделать ей так же больно.

- Мне больно, Мэттью, – горячо отвечает она на мои мысли, а я стискиваю зубы.

- Мне здесь больше нечего делать.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, как вдруг Мойра хватается прыткими пальцами за мое плечо. Хочу скинуть ее руку, но она сильная, очень сильная. Смотрю на ее лицо, покрытое веснушками, и медленно, едва слышно чеканю:

- Отпустите.

- Иногда, чтобы найти себя, нужно потеряться.

- Что?

- Ты потерян. Но ты найдешь выход.

- Аминь. – Рявкаю я и, наконец, сбрасываю ее ладонь. Она отшатывается назад.

- Послушайте, я никогда не хотела, чтобы люди страдали. Но это необходимо. Таков этот мир. Люди не начинают жить, пока не окажутся на краю смерти. Мне приходится. Вы понимаете? Я обязана. И мне, правда, жаль, ребята. Потому я пришла.

- Что вы имеете в виду? – Интересуется Норин, обхватив себя руками за талию.

- Считайте, это «подарок судьбы». – Кривит она губы. – Я постучалась к вам в дверь, потому что вы бросили мне вызов. Немногие бросают мне вызов.