Смертельно безмолвна (СИ) - Дьюал Эшли - Страница 69

- Отлично.

Так даже лучше.

Срываюсь с места и поправляю ворот пальто. Если никто со мной не согласен, это не значит, что я не прав. Я прав. Я всегда прав. Ариадна опасна, и я должен остановить ее. Ко мне в голову приходит безумная идея, и я повинуюсь. Бреду вдоль темных улиц и думаю о том, как пусто в груди. Уверен, опусти я сейчас глаза на свое туловище, я замечу дыру. Из этой дыры торчат обнаженные нервы, которые вибрируют и заставляют меня сердиться до безумия, кричать до исступления и ненавидеть себя до отчаяния. Я сам себе мерзок. Все, о чем я могу сейчас думать, это о том, как тяжелы руки, перепачканные в крови. Как слепы глаза, закрытые мутной пеленой. Я повинуюсь инстинктам, которые раньше меня никогда не подводили. А теперь, такое ощущение, что инстинктов больше нет. Нет интуиции.

Нет воли.

Будто очередная марионетка, сломанная и бракованная, я плетусь вперед, решаясь на нечто опасное и отвратительное. Мое сердце против. А голова согласна.

Я всегда слушал голову.

Взлетаю по ступенькам на уютное крыльцо и звоню в дверь. Мне открывают тут же.

- Привет. – Говорю я и стискиваю зубы до скрипа. Я уверен, что поступаю верно. Да, я уверен. Уверен. – Ты была права. Я могу пройти?

- Конечно. – Джиллианна кивает и вымучивает фальшивую улыбку. Однако затем на ее лице появляется новое выражение, с которым я еще не сталкивался. – Проходи. – Глаза у нее вспыхивают яркими, обжигающими искрами. – Мы ждали тебя.

ГЛАВА 15. НОВЫЕ СОЮЗНИКИ.

Отец Джиллианны – пастор Хью – наливает мне чай и садится напротив. Я давно тут не был. Забыл, как выглядит идеальный дом Хью, идеальный порядок, идеальная чистота. Даже воздух здесь легкий, совсем не такой, как на улице, стерильный.

Я не хочу пить. Я не хочу обманывать и притворяться. Я устал.

- Что вы можете мне предложить? – Мой голос тверд. Я намерен избавиться от зверя, который поработил тело Ариадны Монфор. И ничто меня не остановит.

- Я знал, что рано или поздно ты найдешь к нам путь, сын мой.

Пастор Хью – высокий, седовласый мужчина с серыми глазами, в которых плавает и застаивается пустота. Я ненавидел его проповеди. Я не считался с его мнением. Мне было спокойно рядом с его дочерью, и это единственное, что нас связывало. Любовь к Библии – одержимость, о которой мне ничего неизвестно. Я уверен, что с помощью религии многих людей просто заставляли делать то, что было выгодно высшим сословиям. И потому меня, да простит Господь, всегда удивляло желание примкнуть к стаду необразованных психов.

Необразованными психами я всех фанатиков называю за глаза.

На данный момент, пастор Хью – союзник, который знает, как избавиться от зверя, и потому я готов терпеть его общество, терпеть звук четок, которые скользят в его пальцах.

- Ты не пьешь чай.

- Я не голоден.

- Мне больно глядеть, каким мучениям ты подвергся. – Мужчина сочувствующе мне в глаза смотрит. Я не покупаюсь на эту жалкую попытку войти в доверие. – Мне жаль.

- Я пришел не за жалостью.

- Тогда зачем ты пришел?

- Отец, – вмешивается Джил и робко поводит плечами, – Мэтту нужна помощь.

- Мне нужна информация, – бесстрастно бросаю я. – Что вы знаете о Монфор, каким образом я могу помочь, что от меня требуется.

- Столько вопросов, мальчик мой. Ты настроен решительно.

Молчу. Просто смотрю на него и не двигаюсь. Я пришел не болтать, и мне наплевать на весь этот фарс, на теплый чай и церковные проповеди про понимание и сочувствие. Так уж случилось, что я больше не обладаю этой маниакальной верой в лучшее. Я изменился, я рад, что я вспомнил, как думать головой, а не непредназначенными для этого органами.

- Как долго ты дружишь с Ариадной Монфор?

- Со дня ее приезда.

Пастор Хью тяжко приподнимается, испустив жалкое кряхтение. На нем сутана, я не видел людей в сутанах. Она идиотская и широкая, будто пижама. Пастор бредет к стене.

- Скажи мне, Мэттью, ты легко сходишься с людьми?

- Не понимаю, к чему этот вопрос.

- Ответь.

- Нет. – С вызовом поднимаю голову. – Нелегко.

- Но что заставило тебя пойти на контакт с Ариадной Монфор?

«Пойти на контакт», вот как это называлось. Я наклоняю в бок голову, не понимая, о чем он говорит, и переплетаю на коленях замерзшие пальцы. Вздор. К чему он клонит?

- Ты никогда не задумывался, что истинный мотив ваших отношений кроется где-то за пределами человеческого понимания? – Пастор переводит на меня блеклый взгляд, а я с недоумением морщусь. – Это одна из ее диавольских способностей – подчинять.

- Хотите сказать, что она заставила меня быть рядом?

- Увы.

- Я бы знал.

- Сомневаюсь, мой мальчик. Очень сильно сомневаюсь.

- Даже если и так, какое это имеет отношение к нашей проблеме?

- Я хочу убедиться.

- В чем именно?

- В том, что ты осознал, что случилось! – Глаза пастора становятся широкими, и он с удивлением осматривает меня, будто видит впервые. – Ты – редкий экземпляр.

- Что? – Горло сдавливает, и я свожу брови. – Что простите?

- С ведьмами никто из смертных не сходился. Они живут отдельно, обособленно. Ты проник так глубоко, как никому из нас не удавалось, ты очутился в сердце Монфор.

Сглатываю. На долю секунды мой разум посещает токсическая мысль, что я предаю Норин, Мэри-Линетт, Джейсона. Что я оказался там, где не должен быть. Но я встряхиваю головой и вновь возвращаюсь к реальности. В отличие от них я понимаю, что есть вещи, в которых необходимо соблюдать ледяной расчет, хладнокровность.

Я готов быть плохим, если это спасет многих людей.

- Мы десятками лет выслеживаем ковены, Мэттью. И уничтожаем их.

- Но сейчас вам нужен я.

- Сейчас мы столкнулись с первоначальным злом. Господь явился мне во сне, он был милостив, показав выход, пролив свет на те вопросы, что смертным постичь не дано.

- И что же это за вопросы?

- Как найти путь к сердцу его. – Задумчиво протягивает мужчина. – Как отчистить от векового бесстыдства наше поколение, мой мальчик.

Я киваю. Вот это чушь. Но мне наплевать. Пусть несет свою ересь, мне важно только получить ответы на интересующие меня вопросы. Я как всегда справлюсь со всем один.

- Много недель назад директор Барнетт вызвал Ариадну к себе в кабинет. – Говорю я и серьезно хмурю лоб. – Он сказал, что знает ее секрет, а она стерла ему память. Заставила его обо всем позабыть. Вы знали об этом?

- Разумеется.

- Но в тот же день, – продолжаю я, кивнув головой, – директор Барнетт и отец Бетти, шериф Пэмроу, поймали ее на парковке и похитили. Барнетт ничего не забыл. Как?

- Пожалуй, этот секрет я тебе раскрою только в том случае, если буду уверен, что ты на моей стороне. – Пастор перестает издеваться над четками и смотрит на меня спокойно, почти благоговейно. У него мягкие черты лица. У него добрые глаза. А еще у него любовь к пыткам и желание истребить всех ведьм, что попадаются на пути. И что самое страшное, я уже не знаю, что должно настораживать больше: пастор Хью или его жертвы.

- Что я должен сделать? – Мой голос твердый и безразличный. Смотрю ровно в глаза мужчины, а он кивает, словно и не думал, что я поступлю иначе.

- Добудь личную вещь Ариадны Монфор и добудь образец ее крови.

Вещь и кровь. Звучит по-идиотски. Я не могу промолчать и поэтому спрашиваю:

- Зачем?

- Узнаешь, когда завершишь миссию, сынок.

Стискиваю зубы и вдруг усмехаюсь.

- Это совсем не просто. Добыть кровь Монфор.

- Поэтому мы и ждали именно тебя, Мэттью.

- Ты подобрался ближе всех. – Вновь напоминает о себе Джиллианна. Но я даже в ее сторону голову не поворачиваю. Раньше я чувствовал вину. Теперь я не чувствую ничего.

- Ничего не выйдет. Она убьет меня прежде, чем я подберусь к ней хотя бы на метр.

- Придумай что-нибудь.

- Нет смысла придумывать. Она всегда на шаг впереди меня.