Смертельно безмолвна (СИ) - Дьюал Эшли - Страница 80

Я не могу открыть глаз. Так и стою перед Ариадной, чувствуя, как ее ладони вверх и вниз путешествуют по моим плечам. Я пытаюсь набраться смелости. Я, правда, пытаюсь.

- Посмотри на меня. – Требует Ари. – Давай же, посмотри на меня, смотри!

Я послушно распахиваю глаза, пусть Ари и неподвластно принуждение, встречаюсь с ней взглядом и ощущаю едкую желчь, которая обжигает глотку. Зря она попросила меня открыть глаза. В мыслях я все еще упрямо рисовал образ живой, настоящей Ари.

Теперь я вновь вижу перед собой чудовище.

 - Скажи это, – шепчет она, – скажи, что ты любишь меня.

Ее взгляд умоляет. Взгляд монстра, зверя. Он умоляет меня любить его. Нет. Все это обман, очередная уловка, ложь. Я стискиваю зубы, ощущая, как разваливаюсь на части, а потом решительно вынимаю из внутреннего кармана пиджака нож, который мне Джейсон дал на случай, если придется защищаться, и с рыком подаюсь вперед. Я готов убить ее, да, я готов сделать это, даже не осознавая, что именно последует за подобным поступком! И я вижу, как лезвие сверкает в тусклом свете, как оно приближается к груди Ариадны. И да, я жду момент исцеления. Момент успокоения и очищения. Однако девушка стремительно отшатывается в сторону, и вместо ее сердца нож пронзает ее плечо.

Я никогда прежде не совершал ничего подобного. Лезвие проникает в тело Ариадны, словно тонкая игла, мягко, без препятствий. Оно разрезает кожу. И Ари орет. И ее вопли в моей голове отдаются оглушающим эхом, от которого отключается голова, раскаляются и вспыхивают искрами обнаженные нервы.

Я в ужасе пялюсь на то, как на моих руках оказывается ее кровь. Но не разжимаю ни на секунду пальцев, не выпускаю рукоять ножа, продолжая все глубже вонзать лезвие.

- Так нужно, – лишь бормочу я, – ты убийца, ты – не она, ты – не Ари.

Девушка вопит, намертво прижатая к стене моим телом, а я рычу:

- Ты заслужила. Заслужила за Эби! За Эбигейл!

- Но это ты ее убил, – сквозь боль смеется Ариадна и обнажает окровавленные зубы.

- Нет.

- Ты прострелил голову бедняжке, а она ведь тебе доверяла. Любила тебя.

- Замолчи! – Я сильнее надавливаю на рану, и ногти Ари впиваются мне в шею, и все мое существо вспыхивает, взрывается, и я превращаюсь в монстра, которого хочу убить.

- Ты помнишь, как выглядел ее труп? Надеюсь, да. Я надеюсь, что ты будешь видеть ее лицо каждый раз, когда закрываешь глаза.

- Хватит, прекрати! – Я грубым движением вынимаю нож из плеча девушки. Бросаю его в сторону, а затем хватаюсь оцепеневшими руками за ее худощавые плечи и с размаху впечатываю ее в бетонную стену; голова Ариадны неуклюже валится в бок, но девушка не перестает улыбаться. Смеется, захлебываясь кровью, и сипло дышит.

- Ты не сделаешь мне так же больно, как я тебе.

- Сделаю.

- Нет. Больше нет. – Неожиданно в коридоре поднимается ветер. И я понимаю, что у Ариадны вновь появились способности. Выйти из круга Ари не сможет. Но зато спокойно превратит меня в груду пыли одним взмахом руки. – О, твоя мамочка прямо сейчас стоит у тебя за спиной. И знаешь, что она делает?

- Нет, замолчи, я сказал, закрой рот.

- Она плачет, – смеется Ари, – она рыдает в три ручья, потому что ее сынок убийца и монстр. Чудовище, у которого нет сердца! Где твое сердце, Мэтт? Что ты натворил?

 - Ты врешь, ты все врешь! Моя мать...

- ...поворачивается к тебе спиной и, какая жалость, уходит. – Малахитовые глаза Ари прожигают во мне дыру, прожигают меня насквозь, и я трясусь, будто сумасшедший. – Ты обладаешь удивительной способностью, Мэттью. Все люди, которые находятся рядом, все они страдают. О да, ты только подумай! – Ее лицо оказывается совсем близко. – Мать, все мы знаем ее историю – умерла. Отец. Брат. Девушка. Друг, которому еще и двенадцати не исполнилось. Я – дочь смерти. Но ты, кажется, сама смерть, Мэттью Нортон.

 - Зачем ты это делаешь? – Словно зверь рычу я и подаюсь вперед. – Зачем? Что тебе от меня нужно, что я такого сделал? Кто теперь тебя спасет, Ари? Кто?

- Меня не надо спасать.

- Никто в тебя так не верил, так тебя не ждал. Что ты сделала? Что ты натворила!

- Тебя никогда не было рядом. – Внезапно шепчет она, поджав губы, а я морщусь.

- Я всегда был с тобой.

- Нет.

- Я был. Я не мог иначе.

Неожиданно Ариадна выворачивается из-под моей руки и хватается пальцами за мое горло. Она впечатывает меня в стену, а я растягиваю губы в ядовитой ухмылке:

- Ну давай. Сделай это.

- Закрой рот.

- Или что?

- Я разорву тебя на части.

- Разрывай.

- Что ты сказал? – Ее пальцы впиваются в горло, и я буквально ощущаю, как вены на шее вспыхивают, надуваются от невыносимой боли, но я не сдаюсь. Она сжимает сильнее, а я лишь ближе приближаюсь к ее лицу. К ее глазам. К ее огненным локонам.

 - Разрывай, – повторяю я сквозь стиснутые зубы, – сделай это. Сделай!

Девушка застывает, испепеляя меня ядовитым взглядом. Ее голова кренится в бок, и теперь Ариадна осматривает меня и изучает, будто взвешивает варианты. А я не двигаюсь. Тяжело дышу, смотрю на нее и просто жду. Что она предпримет? Что сделает? Я ощущаю, как в голове пульсируют колючие шары, сгустки напряжения, но мне не больно. Меня уже ничего не трогает, ничего не прорывается внутрь. Она все уничтожила. Уничтожила меня, мои чувства, мою волю. Я ничего не потеряю, если сейчас навсегда закрою глаза.

- Ты хочешь умереть?

- Почему бы и нет? – Ее лицо так близко. Девушка настороженно глядит в мои глаза, а я изучаю знакомые черты и вдыхаю знакомый запах. – Однажды ты сказала, что смерти должны бояться те, кто жив. А мертвым смерть не страшна.

- Ты еще жив.

- Откуда ты знаешь.

Ариадна порывисто приближается к моему лицу и застывает, вглядываясь зелеными глазами внутрь моих глаз. Словно два зверя, мы смотрим друг на друга и не шевелимся. Я держал ее за горло мгновение назад, теперь за горло меня держит она. Но, как в замкнутом круге, мы пытаемся избавиться друг от друга и не можем.

- Скоро будет открыт ящик Пандоры, – шепчет Ариадна, – и ты умрешь.

- Зачем ждать?

- Ты должен увидеть, как мир сгорает в агонии.

- Но почему? – Мое лицо перекашивается от недоумения. – Почему именно я?

- Потому что мой мир рушился каждый раз, когда ты отворачивался от меня. Теперь я хочу разрушить твой мир.

- Но ты тоже живешь в этом мире, Ариадна.

- Этот мир никогда не принимал меня. Если ему не нужна я, он не нужен мне.

- Так все дело в злости.

- Я не умею злиться.

- Я так не думаю. – Я пытаюсь вырваться из оков девушки, но она вновь отталкивает назад. И я неуклюже цепляюсь пальцами за рукав ее платья, разорвав ткань от запястья до середины локтя. Ариадна недовольно наклоняет голову.

- Довольно, – низким голосом бросает она, – сотри пентаграмму.

Это приказ. Принуждение. Однако оно не срабатывает. Я приподнимаю уголки губ и слежу за тем, как лицо ведьмы искажает гримаса недоумения и злости.

- Я сказала, – повторяет она, притянув меня к себе, – сотри пентаграмму.

- Нет.

- Что ты сказал?

- Хочешь, чтобы я стал твоей собачонкой? – Я поднимаю руку и впиваюсь пальцами в острый подбородок девушки. Она ждет ответа, а я шепчу. – Катись к черту.

В изумрудных глазах Ари вспыхивает ярость. Она приближается ко мне так близко, что я могу разглядеть каждую рыжую крапинку на ее радужке. А потом мы замираем. Нас пронзает странное осознание того, что наши лица находятся в миллиметрах друг от друга.

- Сотри пентаграмму, – едва слышно повторяет Ариадна, и ветер врезается в нас, как будто мы два переплетенных дерева посреди пустыни, – сделай это, прямо сейчас.

- Нет.

Ее взгляд проникает куда-то внутрь моей головы. Я чувствую, что расстояние между нами становится все меньше и меньше, что ветер свистит все громче и звонче, и я смотрю в ее малахитовые глаза и вдруг ощущаю легкое прикосновение ее губ к моим. Тут же мы в недоумении отстраняемся. Я едва не прохожу сквозь стену, а Ари отступает назад, шумно и горячо выдохнув. Мы ничего не понимаем. Я должен убить ее. Я должен, должен.